– Ты сам скоро умрешь, – сказал он наконец. – Вы все трое.

Он сделал быстрый жест, и Уэйд увидел, что появился Ятон.

– Камера готова, – сообщил критянин.

Он говорил по-английски, и Уэйд понял, что это, должно быть, результат его собственного визита с Миггсом в долину много лет назад.

Возможно, многие туземцы изучали новый язык.

По команде Квестера Уэйда и его спутников провели по короткому коридору и остановили перед металлической дверью, которую Ятон отпер. Дверь была сделана из бронзовых прутьев, прочно вставленных в металлическую раму.

За ней была маленькая голая камера, освещенная единственной лампой.

Пленников втолкнули внутрь, дверь закрыли и заперли на ключ. Остальные ушли, оставив только Охотника, Ятона и одного из вооруженных убийц, приземистого, волосатого парня со злыми свинячьими глазами.

Лицо Охотника исказилось от злобы.

– Будь моя воля, я бы не оставил тебя в живых, – сказал он, глядя сквозь решетку. – Значит, ты и есть Гром Джим Уэйд?

– Не совсем, – сказал Уэйд с раздражающим спокойствием. – Я – Санта-Клаус, а эти ребята со мной – Гром и Молния. Два моих оленя.

– Считаешь себя умником? – прорычал Охотник.

– А как насчет Молнии? – спросил Уэйд. – Он кивнул в сторону Рыжего. – Хочешь, чтобы он истек кровью?

С руки Аргайла все еще капала кровь.

– Из веревки получится хороший жгут.

– Ушел бы ты отсюда, а то мы как раз собрались поиграть в шарады, – вмешался Дирк. – Ты нам мешаешь.

Квестер достал пистолет.

– Ты запоешь по-другому, если я всажу пулю тебе в руку.

Заточка встретил злобный взгляд с мягким безразличием.

– Я же говорю: чокнутый.

Ятон что-то пробормотал.

– …он не хочет… – остального Уэйд не расслышал.

Лицо Квестера побагровело.

– Они будут еще живы, даже если я всажу пули им в ноги! – вырвалось у него.

Он поднял пистолет. Одновременно из тени вылетела рука и сомкнулась на запястье Охотника. Лысый задохнулся от удивления, оскалив зубы. Затем он взглянул на своего противника – и побледнел как пергамент.

– Ты должен научиться не слушаться меня, Охотник, – пробормотал низкий мурлыкающий голос.

Рука – мясистая и хорошо ухоженная – забрала пистолет. Так быстро, что глаз едва мог уследить за его движением.

Потом та же рука резко ударила по щеке Квенстенра, оставив кровоточащие царапины, и тут же вновь коснулась щеки, словно лаская.

– Лучше бы ты намазал ранки йодом, – сказал голос, и еще резче: – Сейчас же!

Квестер ничего не ответил. Но его губы шевелились, бормоча проклятия, когда он повернулся и исчез в глубине коридора.

Ятон молчал. Но в его глазах затаился страх. Обладатель голоса появился перед дверью, и Гром Джим Уэйд медленно кивнул.

– Солент, – вздохнул он. – Герцог Солент.

Он никогда раньше не видел Солента, но рассказы о нем ходили от Бомбея до Рио. Герцог Солент, евразиец, гибрид двух рас, и худшие пороки каждой из них сочетались в его сильном, хорошо сложенном теле. Безжалостный, хитрый, опасный, как рингальская кобра или черная мамба, он оставил за собой по всему миру след из мертвецов.

Он работал быстро и всегда оставался безнаказанным – за исключением одного раза. Один русский был единственным, кто прижучил Солента. Никто никогда не знал правды об этой истории, но герцог Солент вернулся из Сибири с шрамом на морщинистом лбу. Он был заклеймен крестом…

Многие женщины находили его привлекательным. Он был высок, крепко сложен, двигался с легкой плавной грацией. Только слегка раскосые глаза на темном лице говорили о его полуазиатском происхождении.

Уэйд знал, что когда-нибудь его тропинка должна пересечь след Солента.

И вот – при этой мысли его охватило ликование – этот день настал. Правда, он был пленником евразийца, но…

– Охотник слишком порывист, – тихо сказал Солент. – Я хотел, чтобы ты был жив и невредим. Я слышал о «Громовом жуке» и о мерах предосторожности, которые ты принимаешь.

Уэйд поднял бровь.

– Значит, ты не смог в него залезть?

Солент поднял руку на странный манер и провел пальцами по губам.

– Мои люди не смогли, – признался он. – Когда на них распылили кислоту из скрытых автоматических вентиляционных отверстий, они были обескуражены.

– Я единственный, кто может попасть в кабину «Громового жука», после того как он заперт, – сообщил Уэйд своему похитителю. – Я бы не советовал пытаться прожечь себе путь через корпус ацетиленовой горелкой. В «жуке» заложена мощная взрывчатка, и она может взорваться.

Солент долго смотрел на Уэйда.

– Я тебе верю, – сказал он наконец. – Ты скорее увидишь, как уничтожат «Громового жука», чем позволишь ему вырваться из твоих рук. Но ты ведь можешь его открыть?

– Я могу…

– И ты это сделаешь. Или твои люди будут подвергнуты пыткам.

Уэйд многозначительно переглянулся с Рыжим и Заточкой. Подобные угрозы звучали и раньше.

– Есть какие-нибудь возражения против того, чтобы сначала поболтать? – поинтересовался Уэйд. – Мне бы очень многое хотелось узнать.

Солент пожал мускулистыми плечами. Шрам на его лбу поблескивал алым.

– Разумеется, я скажу тебе только то, что пожелаю. Но продолжай.

– Профессор Гэлбрейт в безопасности?

– Да.

– Что тебе здесь нужно?

– Разговоры ни к чему нас не приведут, – внезапно объявил Солент. Он снова провел рукой по губам. – Мы теряем время. Ты покажешь мне, как управлять «Громовым жуком». У тебя есть десять минут, чтобы принять решение. Иначе начнется настоящая пытка.

Не говоря больше ни слова, он повернулся и зашагал прочь в сопровождении Ятона. Единственный охранник, которого они оставили, лениво прислонился к стене. В тюремном склепе воцарилась тишина.

– Ну, – проворчал Рыжий, – что дальше?

Уэйд улыбнулся.

– Дальше? Мы, покинем эту благословенную обитель!

Джим Уэйд огляделся. Камера была пуста, если не считать древней лампы, дающей тусклый свет.

– Сюда, – тихо сказал он и повел их в угол темницы, где они оказались скрыты от взглядов охранника снаружи. – А как насчет ножа, Заточка?

Круглое лицо Марата исказилось в улыбке, но эффект был несколько омрачен заплывшим глазом.

– У меня есть один. Тебе придется достать его.

– Откуда?

– Он за зубами – чувствуешь? Защелкивается как зубной протез.

Он опустился на колени, когда Уэйд ловко выудил изо рта Заточки крошечный кусочек стали. Одним из хобби Заточки было изобретать хитроумные способы сокрытия клинков, чтобы их не нашли при обыске. «Зубной» клинок был острым, и вскоре все трое пленников освободились от своих пут.

– Держите веревки на месте, – предупредил Уэйд. – Мы еще не вышли из темницы.

Со «связанными» руками он подошел к стоявшей на полу лампе и споткнулся, опрокинув ее. Охранник снаружи зашевелился, вглядываясь в стигийскую черноту камеры.

– Что ты делаешь? – рявкнул он.

Гром Джим двигался быстро. Веревки с его рук исчезли. Он схватил лампу, скользнул, как тень, к двери и высыпал содержимое за решетку, на каменный пол. Сделав это, он скользнул в темноту, и его место занял Рыжий Аргайл.

Охранник шагнул вперед с пистолетом наготове. В свете факелов внутри камеры он отлично видел рыжего.

– Назад, – рявкнул охранник. Аргайл повиновался.

Охранник не хотел рисковать. Он осторожно шел вперед, его пистолет был направлен вперед, его глаза были сосредоточены на внутренней части хранилища. Поэтому он не заметил маленькой лужицы масла. Он шагнул в нее, но подкованные сапоги не соскользнули.

Одновременно Уэйд зажег пачку спичек, которую выудил из кармана, и бросил ее между прутьями.

Мгновенно вспыхнул нефтяной бассейн. Стражнику показалось, что огонь поднялся у него из-под ног. Нападения он ожидал, но не этого.

Огромная рука Аргайла скользнула между прутьями решетки, схватила охранника за руку с пистолетом и потащила его вперед. Его спутники работали быстро и слажено. Кулак Уэйда резко ударил бандита в челюсть. Он поймал парня, когда тот стал падать. Заточка уже выдернул пистолет из руки охранника.