– Вы владеете магией, просто не знали об этом раньше, – сообщил кот.

– Бред какой, – покачала головой Рита. – Вы, наверное, книжек перечитали. Или я книжек перечитала, и мне всё это мерещится. Я попала под машину, лежу в коме, и мне мерещится какая-то дурь в стиле тех историй, что я в последние месяцы читала. Про попаданок. Попаданок не бывает, это всё выдумки. И магии не бывает. И говорящих котов не бывает тоже!

– Но я-то существую, – Валентин мягко коснулся рукой руки Риты. – Да, я в своём виде появился не вполне обычным образом, но – это работа великого мага. И пока существует этот дом, существую и я. Скажите, вас зовут Маргарита?

– Ну, – кивнула Рита, всё ещё не веря и не понимая. – МММ, Маргарита Михайловна Мерзликина.

– И вы знаете, как отремонтировать старую вещь, чтобы она была как новая?

– Да, – продолжала хмуриться Рита. – Я музейщик и реставратор.

Реставратор тот ещё, но отдельный по штату не положен, вот и приходится заниматься всем подряд – и оформлением документов на движение предметов по выставкам, и выдачей – приёмом, и той самой реставрацией – когда сильно припирает и приличный предмет становится нельзя людям показывать. А возмещение самых небольших утрат на музейном предмете – это уже реставрация. Риту даже на курсы отправляли, учили – и кое-чему научили, во всяком случае, с предметами из ткани она управляться умела, и совсем немного – с металлом, стеклом и фарфором.

– Вот, значит – вы сможете справиться с запустением в доме.

О боже, им тут что, обслуги не хватает?

– Мне кажется, вам нужна не я, а ремонтная бригада и клининговое агентство.

– Нет, дорогая госпожа Маргарита. Нам – дому и мне – нужны вы. Одарённая женщина, которую зовут Маргаритой и которая знает, к чему здесь приложить руки, чтобы всё стало хорошо. Которая не выбросит старую вещь только потому, что та старая и утратила свой красивый вид. Которая умеет творить чудеса своими руками. Понимаете, даже если у вас и не окажется в итоге магических способностей – дом-то вас уже признал. Значит, вы подходите, – проникновенно говорил кот Валентин. – И сможете спасти нас, понимаете, спасти.

Эх, почему же такие слова всегда говорят не те, от кого их ждёшь? Вот если пришёл к Рите в кабинет директор музея, или кто другой из начальников, да сказал то же самое… Потолок бы осыпался от удивления, и все жильцы с верхних этажей к ним бы в фонды в тот же миг провалились, вот что бы было. Поэтому – лучше не надо.

Но Рита не была бы Ритой, если бы не спросила:

– Ну хорошо, я соглашусь разобрать ваше здешнее безобразие. А что мне за это будет?

– Как что? – изумился кот. – Дом. Этот дом.

– Как этот дом? – изумилась в свою очередь Рита.

– Вот так. Если вы согласны – дом ваш.

– Мой? – продолжала изумляться Рита, а мысли тем временем лихорадочно скакали.

Так, если она не найдётся, то квартира достанется Надюшке и Ване пополам, потому что её собственность, а Сенька отпал в полуфинале. Или продадут и поделят, или что там ещё, разберутся, не маленькие. А она, значит, получит огромный дом в аварийном состоянии, в котором встречаются отдельные антикварные предметы в отличной сохранности. Наверное, можно будет продать часть имущества и вложиться в ремонт?

– Скажи-ка мне, Валя, – начала она и не поняла, чего таращится мужик.

– Кто? – он смотрел на неё не мигая.

– Ах, простите, Валентин, не знаю, как вас по батюшке, – поправилась Рита.

– По… кому? – он продолжал тормозить.

– Как звали вашего высокочтимого отца?

– А мне откуда знать? Я и кошку-мать свою очень плохо помню, давно это было, да и бросила она меня. Я бы концы отдал, если б не господин Гийом, он меня подобрал, выкормил с пальца и сделал духом-хранителем этого дома.

– Ври, да не завирайся – какой из тебя дух! Духи бесплотные, а ты весьма упитанный, – Рита осторожно тронула его за бок. – Я тебя в руках удержать не смогла вчера, такой был толстый, и сейчас, знаешь, тоже не маленький, а ты говоришь – дух!

Кот Валентин ухмыльнулся и исчез. Вот прямо исчез, ничего не осталось – ни усов, ни манишки.

– Если вам, дорогая госпожа Маргарита, так удобнее – извольте, – котский голос прозвучал из пустоты особенно ядовито.

– Полтергейст, – выдохнула Рита.

– Прекратите обзываться, ясно? Я понимаю, что вы выросли и прожили всю жизнь среди людей диких и неразвитых, но это не повод уподобляться им и здесь!

– Чего это диких и неразвитых? – не поняла Рита. – Чем тебе люди не угодили?

– Потёрся я там среди людей, пока вас искал, послушал, как вы все разговариваете. И как вы на работе с сослуживцами говорите, послушал, и как дома с мужем – тоже.

Э-э-э-э… Ну да, на работе бывает, что и матом, когда непонятливые сотрудники производят очередной косяк. Или фотографии конца девятнадцатого века – подлинники – приклеивают к паспарту на двусторонний скотч. Или рушник крепят на стену гвоздём – берут и прибивают, прямо насквозь. А про бардак в документации и говорить не приходится. И их убить после такого хочется, не только обматерить.

– Не мы такие, жизнь такая, – отрезала Рита. – На работе у меня вредные условия и сотрудники-остолопы. А муж вообще уже бывший, причём по его желанию. Сам захотел. Ему от меня только пожрать и надо, а всё остальное – от девок молодых. Они его кормить не разбежались, и носки его стирать, а потрахаться – со всем, понимаешь ли, Валя, уважением. Вот ты бы стал такое терпеть? Только честно?

Пустота вздохнула.

– Да нет, наверное, не стал бы. Только, госпожа Маргарита, могу я вас попросить?

– Попробуй, – кивнула она.

– Не называйте меня этим… прозвищем. Пожалуйста.

– И как же тебя называть? Полным именем? И даже ласково никак не сократить? – не поняла Рита.

– Ласково? Сократить? – не понял духокот.

– Вот я, конечно, по паспорту Маргарита, да ещё Михайловна, но так ко мне только на работе обращаются, и то – из соседних отделов. А вообще меня зовут Рита. И ко мне, мил друг, пожалуйста, на «ты», я всяких этих неоправданных церемоний не люблю. А ты не хочешь быть Валей – могу ещё что-нибудь придумать. Будешь Валиком. Валик, да веник, да сто рублей денег. И хорошо, если денег, а не убытку, – почему-то вдруг вспомнилась детская присказка про барыню-мадам, и что там у этой мадам с собой было.

Воздух рядом поперхнулся.

– Кем-кем?

– Ну не Валя, а Валик. Валичек, если угодно. Валечка.

Воздух молчал – очевидно, переваривал. Потом осторожно спросил:

– И… что это значит?

– Что-что, что мы друзья, – усмехнулась Рита.

– Ну… хорошо, – он проявился вновь в человечьем облике и неуверенно ей кивнул.

– Вот и славненько, – кивнула Рита. – А теперь рассказывай, что там за тёмная история с этим домом. Где хозяева и при чём тут я. Понимаешь, я убеждена всей своей жизнью, что бесплатный сыр бывает только в мышеловке, и хочу узнать, куда сую голову, прежде чем что-то обещаю.

– Похвально, госпожа Маргарита, – кивнул Валик.

Она тоскливо вздохнула.

– Ох, Валентин-Валентин, чучело ты хвостатое. Ладно, хочешь – буду тебе госпожа. Как говорится – хоть горшком назови, только в печку не ставь. Так вот, что там про дом?

– Так я же положил вам договор, – не понял кот. – Неужели вы его не прочитали?

– Договор? – не поняла Рита. – Какой ещё договор и куда положил?

– Так рядом с вами, – он кивнул куда-то на кровать.

Рита поднялась и отдёрнула занавески, оглядела простыни и подушки, и рядом с подушками, с противоположной стороны кровати, и вправду увидела бумагу. Плотную, желтоватую, совсем непохожую на листы А4 для принтера. И текст на ней был написан, не поверите, чернилами. Рита несколько мгновений смотрела на замысловатую вязь и не могла ничего понять, а потом вдруг – раз! – и непонятные закорючки сложились в буквы.

«Я, Гийом Бодуан, передаю этот дом и всё, что в нём содержится, госпоже Маргарите в полное владение с тем, чтобы она смотрела за домом, содержала его до самой своей смерти и передала в заботливые руки наследников» – что, и всё? Впрочем, была ещё подпись – размашистая закорючка, даже с брызгами вокруг первой буквы.