Безошибочная работа ног на скользком от крови полу, дыхание спокойное, несмотря ни на что. Осторожные, экономные движения.

Бросок, удар!

Они снова разлетелись в разные стороны. И замерли.

Шора, Бессмертная. Важна была лишь она.

Кентаро обернулся. И упал на колени.

Удар Алого Клинка разрубил его бок. Кровь хлынула из страшной раны, залила тело, разлилась по деревянному полу.

Дух хотел подняться, поднять меч, еще раз вступить в бой.

Не смог.

– Ты хорошо сражался, – сказал Хироши, обращаясь к поверженному противнику, – но даже ты не помешаешь мне спасти Ниппон.

Движение сбоку – это госпожа Шора подползла к своему Духу. Несмотря на боль и раны, Бессмертная нашла в себе достаточно сил, чтобы приблизиться к тому, кого так легкомысленно отослала от себя.

Когда она уже достаточно приблизилась, то оперлась на ладони и потянулась к Кентаро. Дух сумел из последних сил обнять свою госпожу, прижать к себе. Их кровь смешалась.

– Хорошо… что ты со мной, – прошептала госпожа Шора.

– Всегда… госпожа, – прохрипел он.

Ее пальцы сжали его руку, она всем телом прижалась к нему, как будто удостоверяясь, что ее воин, ее защитник, ее Дух действительно здесь.

Он был здесь, был для нее всегда.

Она сильней обняла его за плечи, еще больше приблизилась. И тогда их губы встретились, слились в поцелуе.

Он обнял ее. И знал, что уже никогда не отпустит.

Алый Клинок пробил их обоих. Кентаро чувствовал, как он проходит через тело Бессмертной, а потом впивается в него, прошивая навылет. Когда Нобунага выдернул оружие из их тел, они упали – он на спину, а она затихла на его груди, как любящая жена засыпает в объятиях любимого мужа.

Так отдали свои жизни Дух и Бессмертная, столько лет бывшие рядом, но разведенные положением и клятвами. Одновременно испустили свой последний вздох, наконец-то вместе, в последнем своем предсмертном объятии.

Нобунага Хироши наблюдал, как кровь стекает по Алому Клинку, как сталь поглощает каждую каплю, лучась радостным блеском. Потом взглянул на мертвую Бессмертную и ее защитника. Лицо Духа было почти веселым, а тем временем тело Шоры… распадалось!

Начало высыхать, буквально как пустынная мумия, чтоб через минуту рассыпаться в прах. Дунул ветер снаружи, рассеивая его, но тут же исчез и он, а на мертвом Кентаро осталось лежать лишь рассеченное кимоно женщины.

Нобунага элегантным привычным движением убрал Алый Клинок в ножны.

Он смог, сделал это! Свершилось! Бессмертная мертва, а Алый Клинок принял ее кровь!

Он, Нобунага Хироши, спасет Ниппон! Да, теперь он был в этом уверен!

Обернулся к своим людям, а те, видя, что он совершил, упали перед ним на колени.

– Убейте оставшихся воинов, а потом собирайтесь на главном плацу. Возвращаемся домой! – приказал он.

Его люди поспешили выполнять приказ.

Начали было приводить в порядок тела, но уже протрезвевший от боевого опьянения Мацухори остановил самураев.

– Нет времени! – сказал он. – Тела наших – на повозки, самураям отрубить головы. А этих… – он указал на приближенных Шоры и Духа, – в сухой резервуар!

И этот приказ был выполнен. Трупы без всякого уважения вытащили из зала. Последним забрали Духа – отбросили изрезанную грязную тряпку, в которую превратилось кимоно Красного Лотоса, ухватили тело Кентаро за ноги и потащили вниз, чтобы потом сбросить вместе с остальными в яму.

На полу осталась лишь кровь.

Последняя служанка госпожи Шоры, Китана, все еще рыдала, сжавшись в углу зала.

Ну Бу пересчитал воинов, когда те собрались после битвы на главном плацу. Все, хватит грабить, хватит забавляться с крестьянками. Выполнили свое задание, и теперь пора домой, на север.

Неплохо проявили себя – гигант должен был это признать.

Он посмотрел на Ворота Сна. Крепость выглядела даже хуже, чем тогда, когда они прибыли в нее. В грязи видна была кровь.

Подъехал господин Нобунага, тихо, как обычно.

– Все готовы отправляться в путь, господин мой, – доложил Ну Бу.

Хироши посмотрел на своих людей, потом положил ладонь на рукоять Алого Клинка.

– Хорошо, – ответил он. – Выдвигаемся!

Они выехали так же, как и заходили, – в шеренгах, в каре. Через несколько часов встанет солнце, и боги увидят то, что произошло ночью. Погода, судя по всему, решила пожалеть богов и прикрыть от них этот вид, потому что лишь только золотой диск выглянул из-за горизонта, с небес хлынул ливень.

Вода размочила ночной снег, разлилась огромными лужами между домов и оград. Дошла наконец и до старого резервуара, стекла туда, намочив лежащие там сплетенные тела. Для убитых это было единственное помазание, на которое могли рассчитывать.

Проливной дождь шел третий день, и конца ему не было видно. Снег, который совсем недавно покрывал Ворота Сна белым ковром, сейчас превратился в безобразную липкую жижу.

Тела солдат валялись по всей крепости и замку, а на главном дворе страх наводила пирамида из отрубленных голов самых известных воинов – прощальный подарок Хироши этому месту. Холод пока приостановил запах разложения, но скоро должно было стать теплее, и тогда уже запах станет не остановить.

Большинство крестьян, которым посчастливилось остаться в живых во время боя, бежало. Остались совсем немногие, те, у кого не было средств или сил для того, чтобы спуститься с гор и отправиться на север. Такие, как семья Акинобу, – старый отец, неспособный нормально ходить, и бабушка, которая могла бы не пережить трудной дороги.

Они остались в крепости, ставшей братской могилой.

Мальчик прошел под самой стеной, осторожно, чтоб не замочить обутые в гета ноги в глубокой красно-коричневой луже. Минуту рассматривал лежащего в самом ее центре мертвого воина с посеревшей кожей.

Мальчик не плакал, о нет! Все слезы он пролил уже в первый день после резни и теперь обещал себе, что будет сильным – ради отца и бабушки. Но удавалось не всегда. Иногда слезы были сильнее его воли.

Он прошел стену и свернул к огородам. Солдаты господина Нобунаги подожгли часть строений, но идущий снег, а за ним дождь не позволили огню распространиться, и пожары быстро угасли. Именно там, в жилищах их соседей, Акинобу и искал запасы еды, чистой воды, риса, всего, что могло бы помочь им продержаться до весны.

Это вовсе не была кража, ничего подобного. Мальчик уговаривал себя, что погибшие хотели бы помочь его семье. Ведь все жители хорошо относились друг к другу, помогали, если чего-то недоставало, а статуэтки Мудреца работы его отца можно было найти в большинстве домов.

Он выбрал дом, перескочил заборчик, потом пошел дальше через раскисший огородик. Двери дома были рассечены мечом и ничего не закрывали. Акинобу переступил порог.

И сразу же попятился!

Женщина лежала в самом центре помещения. Ее ноги были широко раскинуты в стороны, а пространство между ними было покрыто кровью. Мертвые глаза смотрели в потолок, а на горле видна была полоса от удара мечом.

Акинобу минуту стоял снаружи, под дождем, но потом собрался и вновь вошел внутрь, стараясь не смотреть на тело. Тело, принадлежавшее при жизни их соседке. Госпожа Хачико, милая и симпатичная госпожа Хачико. Мир несправедлив, если хорошие люди погибают так.

Теперь мальчик уже точно знал, что так оно и есть.

Он прошел по дому, но не смог найти много запасов. Какие-то мешки, несколько овощей, одна свекла. Чуть-чуть риса.

Забрал то, что было.

– Спа… спасибо, – прошептал он хозяйке, выходя. – И простите!

Мальчик сбежал оттуда как можно быстрее.

Он снова пошел между огородами. Рассчитывал услышать кур или свиней, но не тут-то было – люди господина Нобунаги забрали все. Армии тоже нужна была еда. Особенно армии, утомленной этой ночной резней.