– А что, – невинным голоском, но очень решительным тоном вмешалась я в их разговор, – говорят, у вас здесь леса необыкновенные, грибных мест много. Вот, я все прошу Лену, – я бросила слегка обиженный многозначительный взгляд в сторону Ленки, – чтобы она взяла меня с собой по грибы, а она никак не соберется. То она устала, то жарко, то еще что-то. А вы, Алексей, ходите в лес по грибы?

– Таня, пожалуйста, говори мне «ты», у нас с тобой не такая уж и большая разница в возрасте, – отозвался он слегка обиженно. – А по грибы я хожу, конечно, и люблю ходить, у нас их действительно здесь много. Но вот вам одним, девочки, – тут Алексей сделал паузу и приподнял левую бровь, – я бы ходить в лес не советовал. Особенно после недавних событий…

Мы с Ленкой открыли рот и, не мигая, смотрели на него. Какие такие недавние события? Если он имеет в виду то, что было вчера, так это одно-единственное событие, значит, случилось еще что-то, что мы не знаем? Вот это уже очень и очень интересно. Что случилось? Когда? Но, опять же, надо быть очень осторожными. Ни в коем случае не показывать свою горячую заинтересованность, чтобы его не напугать и не спугнуть.

– Леша, – почти пропела Ленка так ангельски и нежно, что я даже посмотрела на нее, чтобы убедиться, что эти звуки действительно исходят от нее, – а ты не угостишь нас чем-нибудь прохладительным, а то в наших горлышках от жары совсем пересохло. Все-таки тридцать пять градусов – не шутка, правда?

– Да-да, конечно, сейчас принесу, – Леша засуетился, вскочил и пошел к дому.

– Лена, – сказала я прерывающимся голосом, – ты понимаешь, что здесь что-то нечисто? Происходит что-то совсем непонятное, я уже запуталась…

– Не паникуй, – ответила Ленка серьезно и строго, – сейчас мы у него узнаем все, что ему известно, а уж потом будем делать выводы. Проблемы, Таня, надо решать по мере их поступления. Тебе известно это правило?

– Известно, известно. Только вот чует мое сердце, что, как только мы узнаем, что здесь происходит, вот так сразу эти проблемы и начнутся.

– Ну вот, тогда и будешь переживать. А сейчас успокойся и сосредоточься. Мы зачем с тобой сюда пришли? За информацией. Вот ее – то мы и будем собирать. А все остальное оставь на потом.

Она обернулась к дому: – А, вот и он, идет, несет нам водичку, чтобы освежить наши поплывшие мозги. Ты все поняла? Возьми себя в руки!

Я кивнула головой в знак согласия и постаралась отогнать как можно дальше все посторонние мысли, мешающие нашему разговору с Алексеем.

– Девочки, принес, что нашел, – он поставил на столик круглый поднос с высокими фужерами, в которых шаловливо искрилась какая-то жидкость золотисто – кремового цвета. Жидкость эта, судя по всему, была прехолодная, потому что стенки фужеров запотели. Все это выглядело очень и очень аппетитно.

– Леш, – Ленка облизнулась от вожделения, – скажи, пожалуйста, а по какому такому случаю… ты нас шампанским потчуешь? Может, случилось что, чего я не знаю? – С этими словами она взялась двумя пальцами за тоненькую ножку фужера и чинно отпила глоточек игривого прохладительного напитка.

– Ох, девчонки, случиться – то случилось, только совсем не то, что вы думаете, все как-то совсем невесело… и непонятно, – он понуро опустил голову, как будто от большой печали. Посидев так некоторое время, Леша продолжил. – Помнишь, Лена, у нас здесь был такой староста важный, председатель дачного кооператива, Кирилл Кириллыч, солидный такой, серьезный дядя?

– Помню, конечно, – Ленка растерянно посмотрела на меня, – а что, он разве уже не председатель? Мне казалось, им все были довольны.

– Ну вот, как оказалось, не все. Кирилла Кириллыча не выбрали на последнем заседании комитета. А через два дня после этого он умер, – Леша посмотрел торжественно на наши вытянутые лица и объяснил. – Застрелился.

Мы с Ленкой ахнули и прихлебнули еще немного шампанского из фигуристых фужеров.

– Леш, – жалобно протянула Ленка, – неужели Кирилл Кириллыч был таким слабым человеком? Кто-кто, но он… никогда бы не подумала, он очень любил жизнь!

– То-то и оно, – сказал Леша, – на самоубийство это все мало похоже. Просто такая версия устроила всех, и милицию в первую очередь.

Тут мы обе опять ахнули и переглянулись, упоминание о милиции вернуло нас к воспоминаниям о вчерашнем происшествии. Как там вчера все закончилось?

– Но дело все в том, – продолжил Леша еще более загадочно, – что есть и продолжение истории.

– Да ну? – изумилась Ленка, хотя я знала, что она была уверена, что Леша имеет в виду вчерашнее событие.

– И еще какое продолжение, – напустил туману наш собеседник. – Через несколько дней после случая с Кириллом Кириллычем здесь объявилась некая молодая женщина по имени Алла, она приехала сюда с маленькой девочкой лет восьми, которая была прямо вылитая Кирилл Кириллыч, только лет так на пятьдесят – шестьдесят моложе.

Вот это да! Такого поворота мы с Ленкой никак не ожидали. Вот тебе и тихая дачная жизнь, ягоды, грибочки и всякие там цветочки…

– Леш, но у него же жена есть… дети взрослые, внуки… – растерянно протянула Ленка.

– Ну и что – внуки, подумаешь, невидаль какая, одно другому не помеха. Старикам тоже жить хочется, я его очень даже хорошо понимаю, – сказал он. – Я другого не могу понять. Как он мог решиться и признать этого ребенка своей дочерью? У девочки его фамилия и его отчество, то есть она – Кирилловна. Алла долго ни с кем не церемонилась, показала сразу его жене метрики девочки, по которым он был ее законным отцом. Наверное, у него свои соображения на этот счет, да и потом, он же не собирался умирать. Поэтому версия о самоубийстве кажется такой странной. Мне кажется, что человек, живущий в любящей семье, имеющий молодую красивую любовницу, от которой у него горячо любимый ребенок, настолько любимый, что он даже законно оформил свое отцовство, не пойдет никогда на такой шаг. Слишком многое удерживает его в этой жизни.

Мы с ним согласились и молча покивали головами.

– Скажи, Леш, – я решила придать нашей беседе более конкретный характер, – а что, у Кирилла Кириллыча богатое наследство? Просто, как-то странно все получается, если это не самоубийство, то кому и зачем понадобилось его убивать?

– Вот это мне тоже хотелось бы узнать. Хотя, конечно, он был небедным человеком. Бывший военный, генерал даже, по-моему. Один только дачный участок его чего стоит. У него же чистого леса несколько десятков гектаров огорожено. А дом какой он себе там отстроил, дворец целый. Более подробно я не знаю, конечно, что у него там за имущество, но то, что оно есть, это точно, у таких людей, как он, всегда есть имущество. Но мы отвлеклись от сути моего рассказа, имущество Кирилла Кириллыча – не самое главное во всей этой истории.

Мы насторожились и навострили уши.

– А что, Леш, там самое главное? – робко пролепетала Ленка.

– Самое главное – это то, что после самоубийства или убийства Кирилла Кириллыча очень странным образом умерла его сестра, Мария Кирилловна, пожилая женщина, незамужняя, бездетная, она жила в доме Кирилла Кириллыча… Ее смерть была странной, потому что она никогда ничем не болела, это была очень здоровая женщина. И вдруг, каким-то совершенно непонятным образом, она заснула вечером, а утром не проснулась. Это произошло вскоре после кончины Кирилла Кириллыча. Но самое главное – это то, что вскрытие показало, что она умерла из-за остановки сердца. Почему – то все потом решили, что она съела что-то не то и отравилась. Мария Кирилловна в тот день купила себе лапшу быстрого приготовления, так вот, все почему-то решили, что именно этой лапшой она и отравилась. Мне лично такая версия кажется, по меньшей мере, сомнительной.

– Да уж, – выдохнули мы с Ленкой. Выдох был сильный, потому что все это время мы слушали, затаив дыхание, и даже не замечали этого, настолько невероятным казался рассказ Алексея. И самое невероятное – то, что все происходит здесь, в тихой дачной гавани, утопающей в золотой пыли скуки, щедро разбрызгиваемой жарким летним солнцем.