– Послушай, я не обязана бегать за тобой и звать тебя. У тебя что, часов нет? Ты же знал, во сколько мы уезжаем? Следи сам за временем, – выпалила и добавила:

– Профессионализм – это еще и пунктуальность.

Она развернулась и быстро пошла прочь, затылком чувствуя его испепеляющий взгляд.

Ульяна избегала своего фотографа, сколько могла. Общалась с гостями мероприятия, брала интервью. Даже у тех, у кого не нужно было. Но они все равно столкнулись. Он фотографировал селебрити на яхте, а вокруг него уже крутилась одна из хостес – стройная высокая брюнетка.

Этот факт так разозлил Ульяну, что она резко развернулась, чтобы уйти. Но тут он позвал ее по имени.

– Ульяна!

Звук его голоса, произнесшего ее имя, просто обездвижил. Поразил и покорил. И она должна была сделать все, чтобы не подать виду, что уже безропотно сдалась.

Стояла, замерев, пытаясь совладать с собой. Потом все же обернулась. Чувствуя себя неуклюжей по сравнению с модельного вида хостес, с улыбкой явной победительницы ожидавшей красавчика-фотографа. А он шел к ней, своей нерадивой коллеге. Остановился в двух шагах, пристально глядя на нее.

– Кого тебе нужно сфотографировать? – спросил равнодушно.

Этот тон и присутствие ожидавшей его возвращения смазливой «почти модели» так задели ее, так разозлили.

– Ты сам должен знать, кого фотографировать, – отчеканила она, не в силах скрыть откровенную злость, пряча за ней смущение и ревность. – Всех присутствующих звезд. И селебрити.

Не в силах больше выдерживать его снисходительный взгляд, Ульяна развернулась и быстро ушла, свернув за первый ближайший угол.

О какой работе могла идти речь? Она была раздавлена. Унижена. Взглянула на свою расклешенную кожаную юбку и желтые туфли, сравнила с застрявшим в памяти идеальным черным, в обтяжку, коктейльным платьем этой хостес. Какой же она, должно быть, кажется ему смешной. Ему ли не понимать, как он действует на девушек.

До самого окончания праздника Ульяна больше с ним не пересекалась. Ее сводили с ума мысли о том, что он уже где-то уединился с улыбчивой куклой-брюнеткой и сжимает ее в своих руках на одной из яхт.

«Ненавижу! Ненавижу!»

Наконец, звезды шоу-бизнеса стали разъезжаться по более гламурным вечеринкам. И тут Ульяна поняла, что с водителем редакции о том, чтобы ее забрать, так и не договорилась. И номерами телефонов с ним не обменялась.

– Ну, отлично, придется звонить шефу.

Лев, конечно, вздует ее за это. Но что поделать.

Она достала телефон. Нажала на клавишу сбоку и уставилась на черный экран.

– Эй! Нет! Нет!

Вдруг боковым зрением уловила светлое пятно. Вскинула глаза. Ее фотограф собственной персоной в своей несносно идеальной белой футболке. От взгляда в его голубые глаза она на миг вообще выпала из реальности и забыла, кто она и что здесь делает. Он подошел, прохладно глядя на нее.

– Уже уезжаешь?

– Еще немного побуду, – ответила, не сумев скрыть растерянность. Видимо, он заметил ее блуждающий вдоль рядов машин взгляд, поскольку спросил:

– Тебя заберут?

– Да, – резко подтвердила она, вздернув подбородок кверху.

– Тогда пока.

– Пока.

Ульяна с решительным видом пошла назад на территорию яхт-клуба, откуда все стремительно расходились. Концерт закончился, коктейли тоже. Вечеринка завершилась. Оставаться здесь не было смысла. Поэтому ей было еще сложнее.

Дима почему-то смотрел ей в след. Видел, как она достала телефон и усиленно делала деловой вид, иногда глядя по сторонам. Он пошел к мотоциклу, по пути разглядывая припаркованные и подъезжающие авто. Синей «Мазды», на которой она приехала сюда, так его и не дождавшись, здесь не было. Он пожал плечами, сел на байк и уехал.

Через двадцать минут, доехав до конца дамбы, Дима остановился. Посмотрел на часы. Он так и не встретил «Мазду». Да и такси встречных тоже не видел, все только уезжали из яхт-клуба, а в его сторону полоса дороги была пустой. Другой подъездной дороги к клубу просто не было.

Он вздохнул. Потом развернул мотоцикл и поехал обратно.

Ульяна тянула, сколько могла, пытаясь что-нибудь придумать. Можно было попросить хостес вызвать такси, но отсюда до ее дома это будет стоить целое состояние, в конце месяца ей это просто не по карману.

Номера шефа она наизусть не помнила, больше звонить было некому. Вот и все. Ни друзей, ни родных в столице у нее нет. Она сама по себе. Помощи просить не у кого.

Она еще в слабой надежде пошаталась у оставшихся припаркованных машин. Нет, ее машины тут не было, увы.

Тяжело вздохнула.

– Ну что, получила за свой гонор? – спросила себя.

Идти пешком придется несколько километров. Будь она понаглее, напросилась бы к кому-то подсесть в машину. Но все эти знаменитости и их окружение были слишком роскошными, рядом с ними она чувствовала себя гадким утенком и не хотела чувствовать себя еще и попрошайкой.

Вздохнула. Подняла подбородок.

– Ладно. Ночь длинная. Доберусь как-нибудь. Как раз к открытию метро дойду.

Пытаясь не жалеть себя, она вышла за территорию яхт-клуба и с независимым и гордым видом отправилась навстречу сгущающимся сумеркам. Прошла въездную зону, дошла до конца белого забора и зашагала вдоль трассы и деревьев. Мимо проезжали авто.

«Хоть бы кто-то остановился, – со вздохом подумала, обхватив себя за голые плечи. – Неужели не ясно, что мне нужно выбраться отсюда!»

Но все проезжали, не притормаживая. Некоторые еще и сигналили, чтобы прижалась ближе к обочине.

Вскоре ей начала натирать одна туфля. Настроение упало просто в минус.

И еще мысли о нем. О том, как она себя вела. Какой же дурой он ее, должно быть, считает!

– Если бы он еще увидел сейчас меня в таком жалком виде, он бы просто стал презирать меня.

Буквально через несколько минут после этой мысли она вдруг увидела, что кто-то маячит на горизонте. Подумала, ей уже мерещится. Но чем ближе подходила, тем яснее различала. Это был высокий парень. В джинсах и светлой футболке. Только откуда ему тут взяться? Но скоро она увидела и мотоцикл. Когда подошла достаточно близко, чтобы разглядеть черты лица, чуть не застыла на месте. С трудом подавила желание броситься бежать назад. Потому что худший ее кошмар стал явью. Перед ней, повернув голову и глядя на нее, стоял Дима.

Она каким-то образом умудрилась продолжить идти. Сквозь стыд и боль. И унижение. Он увидел, какая она жалкая, а еще уже второй раз за день убедился, что она врунья.

Но почему, почему он стоит здесь?

Она вдруг подумала, что может сохранить остатки своей гордости, если пройдет мимо него. Но левая нога, растертая уже почти в кровь, подсказала, что пора признать поражение и попросить помощи.

Ульяна замедлила шаг и остановилась перед фотографом, молча взирающим на нее. Посмотрела в его глаза, извиняясь взглядом и признавая свое поражение. Он смотрел на нее слегка высокомерно, как победитель, принимающий сдачу противника.

Они так и не сказали друг другу ни слова.

Он протянул ей шлем. Она взяла. Стала вертеть его в руках. В итоге он забрал и сам насунул его ей на голову. Потом надел шлем себе и сел на мотоцикл. Она, нервно сглотнув, подошла и, закинув ногу, села позади него. Он завел мотор, но они не двигались с места. Наконец Дима нетерпеливо взял ее за руки и рывком притянул к себе, поставив их себе на пояс, чтобы ей было, за что держаться. Надавил на газ, и они помчались по трассе в лучах заката.

Ульяна сидела, замерев.

Она обнимает его.

Она сидит с Димой на его мотоцикле и обнимает его!

И это после того, как бросила его сегодня, как дерзила ему и врала.

Закрыла глаза, чувствуя ужасную неловкость. И счастье. Нежданное. Почти запретное. Невероятное.

Они ехали по дороге вдоль дамбы, она смотрела на поблескивающие волны водохранилища, розового в свете вечернего солнца. Потом колесили по пригороду и, ворвавшись на столичные улицы, уже в темноте выехали на мост. Какой же отсюда открывался прекрасный вид на реку! Ей так захотелось подольше полюбоваться им.