Советские люди узнали об окончании войны 9 мая, а весь мир на целые сутки раньше. Но об этом нам стало известно через многие годы. Зачем наш вождь оттянул радость советского народа на целые сутки? Видимо, в этом была какая-то большая политика по отношению к нашим союзникам.

Война закончилась, и я побежал домой и сообщил маме и папе эту радостную весть. Родители плакали, обнимались, мы с братом просто по-детски громко радовались… Мама вынула из шкафа выходной костюмчик и попросила его надеть. Отец тоже надел выходной костюм с орденом Красной Звезды и медалями и куда-то отправился. Я вновь убежал на улицу, где проводил большую часть времени после школы.

Там уже кучковались пацаны разного возраста. Посовещавшись, мы решили двинуться на Красную площадь. Туда уже собралась идти вся Москва от мала до велика. Мы, ребятня, часто ходили к Кремлю, на Красную площадь, на улицу Горького. Это занимало пехом не более получаса. Выходишь проходными дворами на улицу Кирова (Мясницкую), проходишь площадь Дзержинского (а как сейчас?) и вниз до улицы Горького, поворачиваешь налево, минуешь Исторический музей, музей Ленина, и ты на Красной площади. Никакой охраны, гуляй, сколько хочешь, хоть всю ночь.

Часам к двенадцати по полудню к Красной площади направилась вся Москва. Самостийная, самоорганизованная демонстрация. По дороге все взрослые громко разговаривали, шутили, целовались, обнимались. Мы тоже подстраивались под это настроение. Только что не целовались. Ведь мы учились раздельно от девочек, и поцелуи пришли к нам гораздо позже.

Целых пять лет мы не видели взрослых такими счастливыми. До этого они почти всегда были сумрачны, озабочены. Это был их и, конечно, наш день, в который никто не думал, что следующие будут по своему, но тоже нелегкими.

На подходе к Красной площади, проходя мимо гостиницы «Националь» (тогда в этом здании располагалось посольство США), мы увидели на балконе второго этажа американских военных высокого ранга. Они приветствовали шагающую, веселую толпу москвичей, а мы приветствовали их. Толпа докатилась вместе с нами до площади, которая была битком набита людьми. Огромное количество взрослых и детей, немало советских, американских и английских офицеров. Они были нашими союзниками, особенно американцы. Их качали, подбрасывали высоко, как и наших офицеров, но затем аккуратно опускали на брусчатку. Мы любили наших и американских офицеров. Ведь большую часть войны мы ели американскую тушенку, шоколад, правда нечасто. На фронте трудились и по Москве ездили американские машины: «форды», «студебеккеры», «виллисы». Взрослые курили американские сигареты «кэмел» и «честерфилд».

Мы все и взрослые и дети считали, что это наша общая победа, и тогда никто не высчитывал, чей вклад в победу больше. Это началось довольно быстро и продолжается до сих пор. А на площади во многих местах возникали минимитинги, хороводы, танцы пение. Без всякого руководства сверху, без транспарантов и лозунгов. На площади не было ни одного мента и не было ни одного нарушения. Американцы раздавали взрослым сигареты, а детям – жвачку. Я гораздо позже понял, что офицеры на площади, и наши, и союзнические, были особые офицеры. Не боевые, а паркетные, которые служили в министерстве, в военных ведомствах в Москве. Боевые офицеры и солдаты вернулись с фронта позже. И многие из них с большим трудом адаптировались к мирной жизни.

Но это уже другая послевоенная тяжелая, трудная жизнь, заслуживающая отдельного серьезного разговора. А для многих и для меня 9 мая – день окончания войны, унесшей миллионы и миллионы жизней солдат и мирных людей, остается самым главным праздником. В этот день и многие годы потом не проводили и помпезных и дорогущих парадов, тяжелая техника не портила брусчатку Красной площади. О новой войне никто не думал. Я, переживший тяжелейшие пять лет войны, на всю жизнь стал противником всех войн, кроме освободительных, какой была Великая Отечественная.

Не могу понять некоторых граждан РФ, призывающих: «Можем повторить!» Причем эти тупые призывы выведены крупными буквами для общего обзора на заднем стекле дорогих германских авто («ауди», «мерседес», BMW). Машины эти спроектированы лучшими в мире конструкторами и инженерами. Не видел таких лозунгов на убогих «жигулях». Что эти недоумки хотят повторить? Миллионы мертвых, разоренные города и деревни? Они же, эти толстомордые и толстобрюхие, ничего этого не видели. Германия (Западная) через пять лет восстановилась и стала жить и продолжает жить гораздо лучше, чем мы. Исторический парадокс – побежденный живет лучше, чем победитель.

Так что можно повторить? Ни от одного ветерана войны и от живших во время войны не слышал таких слов. Наоборот, у старшего поколения бытует слоган: «Лишь бы не было войны». Что хотели мы повторить в Афганистане, а теперь в Украине, Сирии, Венесуэле, Ливии et cetera? Почему наши солдаты должны гибнуть, реализуя необузданные амбиции и интересы наших генералов, полковников и олигархов?

(детство, отрочество, юность)

Зачем я Это хочу написать?

Для кого я хочу Это написать?

Почему не раньше и не позже?

Ответ на первый вопрос – самый главный. Мне кажется, пожалуй, я почти полностью уверен, что мои близкие, а также не очень близкие, да и сам я, превратно составили мой портрет как личности. Чаще всего в нем не хватает объективности, поскольку одни слишком любят, другие – напротив, а в результате получаются мифы (пожалуй, слишком пафосное слово применительно к себе самому), к которым я сам приложил руку и в которые сам поверил, если не полностью, то частично, – там, где мне приятно было поверить.

Пионерский лагерь (а я не пионер) 1946 г. 14 лет

Ответ на первый вопрос – развеять эти мифы. Сбросить с себя вериги неправды и полуправды.

Второй вопрос – для кого? Конечно, в первую очередь для себя любимого (если честно – то часто не очень любимого). Полезно, настолько, насколько это выполнимо, разобраться в себе, ответить на вопрос: «Откуда я?» Конечно, из детства, как и все человеки, – что же тут нового? Но «истина в деталях», – то есть важно, из какого конкретно детства: исторического, социального, семейного. Какова была траектория, трасса, моей жизни? Предопределена ли она? В детерминизм я никогда не верил. Слепил ли я жизнь свою сам, или плыл по воле волн? Наверняка, было и то и другое. Важно, каково соотношение между тем и этим. За что я сам себя корю, что ценю в себе? За что ценят меня другие, пусть скажут другие. Не стану сложно отвечать на извечный русский вопрос, на самом деле, вопрос общечеловеческий: «Зачем живет человек? Какова цель жизни?» Один раз отвечу только для себя и поставлю точку. Как и все живое, человек рождается, чтобы жить, проживать жизнь со всеми ее фокусами, кренделями и вывертами разного цвета и вкуса. И каждый день надо проживать себе в радость, которую не надо путать с удовольствием, гедонизмом, – проживать свою жизнь, по возможности не создавая неудобств для других. Хорошо бы оставить в короткой памяти близкого круга людей что-то доброе.

Хотел бы я, чтобы эти откровения прочитали мои близкие? А это уж, смотря, что у меня выйдет. Если писать и все время думать о том, какова будет реакция близких, то только и будешь следить за тем, чтобы кого-то чем-то не обидеть, будешь цензурировать самого себя. А хочется свободы. Поскольку я своих близких искренне люблю, то надеюсь, что у меня получится их не обидеть.

Почему пишу сейчас, а не раньше и не позже? Ну, раньше было не до того. Жизнь не отпускала на раздумья, на воспоминания. Я и сейчас вырываю недолгие моменты у повседневных забот. А позже – куда же позже? Может, позже впаду в маразм или просто не будет физических сил.