Стартанул я в торговый центр. Наверно выглядел я неплохо, потому, что продавцы-девушки в ювелирном, заметив меня застыли, потом заулыбались. Ну, что тут скажешь, да, я красавЕц! Ну, а как иначе? В пиджаке на голое тело, в джинсах и пляжных шлепках (где я их нарыл?).

Я выбирал кольцо для Динь. И еще два кольца, обычных, обручальных. Для Динь купил кольцо с сапфиром, светлым. Когда любовь моя была сердита, цвет ее глаз был именно таким и мне это нравилось. Нет, я не маньяк, просто нравилось и все, точка. Ну, слегка маньяк, ладно.

Потом розы, сами знаете какого цвета. Огромный букет. Коробку ее любимых конфет, и почему-то, коробку носовых платков. Я знаю, я чудила, но въелись мне в память эти платки, когда я выдумывал подарок для Динь на ее день рождения.

Потом я мчался к дому, а когда прибежал к крыльцу, увидел свою маленькую рыжую тиби. Она печальным комочком идела на лесенке, обняв коленки ручками. Я облился холодным потом, некстати припомнив про нашествие розовых ослов, последнее мое пророчество. Ломанулся к ней, как всегда бросив букет, коробки и все остальное.

— Лар, Лар, ты что????! — я обнял ее крепче некуда.

— Инь, ты где был? Я проснулась, а тебя нет, — она пищала мне в шею, сдерживая слезы.

— Я здесь. Я уже здесь. Прости, козявка. Я дебил, — в следующий раз записку оставлю!

— Точно! Тебя куда носило в таком виде? Ты где взял эти тапочки? — Динь начала сердится и меня отпустило.

— Рыжая, ну не было у меня времени искать еще и носки, а так очень даже живенько, не находишь? — я пошевелил пальцами в открытой обуви.

Она хихикнула, раз, другой, потом засмеялась и я вместе с ней, с огромным облегчением, между прочим!

Потом, как полагается, я подхватил букет и плюхнулся перед ней на одно колено. Динь если и удивилась, то виду не подала. А я подбирал слова, молчал. Потом выдал.

— Давай ты выйдешь за меня, а я пробегусь голым по улице? Идет? — и ехидная козявка мне в ответ.

— Я бы посмотрела!

— Э…ты уверена? Иначе никак?

— Сто процентов! Беги!

Ну, пришлось снимать шмотки.

— Козявка, тапки-то хоть можно оставить?

Она милостиво кивнула и я побежал. А что делать-то?

Понятно, что все это была дурь и блажь, но я очень хотел сделать этот день незабываемым для нас двоих. Честно, получилось. Спустя много лет мы вспоминали об этом вместе с Динь и ржали. А когда я добился высокого положения премьер-министра Империи, козявка угрожала мне компроматом. И мы снова смеялись.

Через несколько дней мы улетели на Сансо. Там случилась наша свадьба. Очень романтичная и малолюдная. Спасибо тебе Ирэн, дорогая! Я и Динь оценили твой замысел в полной мере.

Через два упоительных месяца мы вернулись к своей обычной жизни. Только уже вместе. Вдвоем. Навсегда!

Я стоял на террасе дома в огромном поместье Бессоновых. В открытые двери столовой я видел весь наш большой клан. Бес называл его стадом и был прав.

Штраубе и двое их сыновей.

Волконские и трое дочерей.

Гошка с Еленой и сыном.

Федул и Эрика с двумя близнецами-девочками.

Моя четвертая по счету жена Исса.

Карамышев с женой Мирэ и дочкой.

Чета Бессоновых с дочерью и сыном, как и пророчила Ирэн. Двойняшки, совершенно разные по характеру и внешности.

Все галдели, смеялись. Большая у нас семья, ничего не скажешь.

Я уже года четыре был в команде Беса министром финансов. Штраубэ был первым замом Марка, премьер-министра уже. Карамышев пресс-секретарь партии Бессонова.

Фирма «ВВП» стала лидером в туристическом бизнесе, превратившись в огромный конгломерат.

«Шуйские и К» ведущая продюсерская компания Империи.

Культурный центр «Фон Штраубе» под руководством Ирэн стал самым престижным клубом для власть имущих.

Динь была знаменита не только как первая леди Империи. Ее писательский талант возрос стократно, благодаря прожитой (проживаемой, точнее)жизни.

Мы повзрослели, даже постарели. Все, кроме НЕЕ.

Тиби долго выглядят молодо. Она выглядела лет на тридцать в свои сорок с хвостом. Все такая же красивая, как и в тот день, как я ее увидел.

Динь, любимая, я рад, что ты счастлива. Тем и я сам счастлив. Хотя, кого я обманываю?

С того момента, как ты вошла в наш класс в Дискерэ со своим цветком в руках, я любил тебя. Твой исключительный дар подарил мне мою мечту. Первое о чем я подумал, когда увидел тебя — я влюбился! Второе- только бы она никогда не узнала об этом! Я слишком плохого мнения был о себе до твоего прихода и никоим образом не мыслил себя рядом с ТОБОЙ.

Ты так и не узнала. Никогда не узнаешь.

Самым драгоценным воспоминанием моей жизни я считал и считаю до сих пор ночь в Сульчи. Ночь страшную для тебя и самую счастливую для меня! Ты была в моих объятиях и ломалась от любви к Бесу. Я утешал, держал тебя близко к своему сердцу.

Потом, когда ненависть твоя окаянная победила, ты обняла меня и прошептала.

— Мишенька, прошу, давай проведем эту ночь вместе, и пусть ОН узнает! Ненавижу! — и поцеловала меня.

Я не сдержался тогда и впился в твои губы со всей своей любовью и страстью, на которые был способен. Ты отвечала, но была холодна. Решительна. Ты хотела мстить ЕМУ, а не любить меня. А я, дурак, сдирал с тебя платье и нес в постель. Когда увидел, как ты зажмурилась, я пришел в себя и выскочил из дома, оставив тебя сжиматься в комочек на постели одну, в разодранном платье. Позвонил Шуйским, как скорой помощи и уехал в горы. Выл там в одиночестве, но справился.

О моей любви не знал никто, кроме Ирэн. Провидица вещала для меня.

— Ты будешь важной птицей и золото в руках твоих блистать и множится охотно станет. Любить ты будешь чужую тантум тиби до конца, но златокудрая твоей сестрою будет. Метаться между жен ты обречен, но будет и в твоей судьбе любовь. Любовь отца. Твоим спасеньем и отрадой Евгения, дочурка станет!

Она произнесла это и уставилась на меня, как на чудо. Без слов поняла и дала обещание никому и никогда не говорить об этом. И не сказала. Спасибо, Ирэн.

Мы говорили с тобой, Динь, о Сульчи однажды и ты просила моего прощения. Я сказал то, что должен был, облегчив твою совесть и приняв груз боли на себя.

— Динь, забей! Это был нормальный порыв несчастной девушки. Я, конечно, повелся! А кто бы не повелся? Шикарная тиби! Но, я тебе брат и им и останусь. Давай не будем говорить об этом, а? Ничего не произошло, и краснеть нам не придется, — и заулыбался.

Один Бог знает, чего стоила мне эта речь и улыбка!

Сейчас я смотрел на НЕЕ. Она же, почувствовав мой взгляд, светло улыбнулась и призывно помахала рукой. И я пошел. И сел за стол. И был весел, как всегда. Но, сегодня все это давалось мне гораздо проще. Исса, моя жена, ждала ребенка.

Дочь, приходи скорее в мир. Ты мне очень нужна!