И, как ни странно, мне не было тяжело. Совсем. Просто очень страшно, но это чувство скорее пришло по инерции. Я уже просто привык бояться этой силы. Но вдруг пришло понимание. Я в силах это прекратить! И просто коснулся ладонью щеки девушки, которая так же этого не ожидала и просто застыла с непонятным выражением лица.

Вся сила, что была бесхозно разбросана по всему залу, резко начала перетекать в одну точку. В меня. Что бы внутри меня это не удерживало, оно трещало, но справлялось. Каким-то шестым чувством я разжег свою собственную аргу в виде клейкой жижи и покрыл ей грудь. Стало чуть-чуть полегче, как будто моя сила начала потихоньку бороться с переполнением.

Я упал на колено, крайне тяжело дыша. Долапался, сука. Если она такое может устроить в эмоциональном порыве, тогда понятно, почему она строит из себя какого-то киборга. Так бы точно вокруг нее никого в живых не осталось. Если сложить то, что я чувствовал до этого ритуала от пассивно просачивающейся силы, с тем фиолетовым адом, что я видел пару секунд назад, то ясно одно. Рядом со мной ходит ходячая ядерная бомба. Которая рванет с такой силой, с какой чувствует эмоции.

Наверняка в том подвале, если бы не экранирование и если бы Яков действительно помер, родилась бы натуральная фиолетовая сверхновая.

— Т-ты жива? — донесся до меня немного беспокойный запнувшийся голос. Будто в начале она еще не успела полностью успокоиться. — Если это действительно был приказ отца, то я на тебя не сержусь! Только скажи, что ты жива! Пожалуйста!

Вот бы мне так прощали домогательства, когда я бы ходил в мужской одежде. Но надо бы и вправду подать голос.

— Ж-жива. — сказал с превеликим трудом, неуклюже поднимаясь на обе ноги.

Быстренько осмотрел себя. Я готовился к этому дню, даже надел то усиленное платье горничной по совету Беляны. А дышать в нем было еще тяжелее чем в обычном, прошу заметить. Но оно за одну секунду стало тряпкой, еле-еле прикрывающей мое тело. Будто в насмешку не тронув область груди и вырезав мне из платья мини-юбку. А живот теперь заметно холодило в этой полной камня комнате.

— Пойдем в твой дом. Там и поговорим. Думаю нам это обеим нужно — еле-еле прохрипел я, как будто голос сорвал. На это девушка лишь кивнула. Ну, похоже она не такая высокомерная снобка, для которой существует только ее отец. Надеюсь первое впечатление действительно было обманчиво.

Хреново. Сколько раз за этот день я успел так сказать про свое состояние? А беззаботное солнце спокойно показывало, что еще не вечер. Что прошло всего ничего, что все еще может стать только хуже. Или лучше, но после сегодняшних событий, которые уже произошли, предпочту быть пессимистом. Хоть вроде самое опасное, что могло быть, прошло. Но что этот отвратнейший день мог еще для меня заготовить?

Но, не смотря на мое состояние, я сейчас буквально шел наперегонки с Марией. Спрашивается, зачем? Потому что это помогало отвлечься и хоть как-то разгрузить голову. Глупые действия этому отлично способствуют.

Дело в том, что она старалась идти идти хоть на полшага, хоть на шаг, но впереди. Как бы показывая свое превосходство и первенство передо мной, служкой простой. В общем, метала бисер перед свиньями. Но спусковым крючком послужило другое.

— Могла бы так сильно не сжимать! Мы же обе девушки! Должна же понимать, как правильно с грудью обращаться! — говорила она в режиме робота. Немного эмоционального робота, видимо еще не до конца отошедшего от моей проделки.

Тут она бросила на меня взгляд, на моей идеальнейшее рваное декольте, показывающее абсолютную плоскость, как и должно быть. И, пусть ее лицо продолжало быть прямым олицетворением игрока в покер, я заметил в ее глазах слабенький намек на гордость и победу.

— А нет, видимо не должна, извини. Если очень сильно извинишься за свои действия, то дам подержать, когда ты будешь меня мыть. — Сделала она величайшее одолжение и широчайший жест, достойный носительницы голубых кровей.

Мне кажется, у меня задергался глаз так сильно, что даже высокоскоростная съемка не смогла бы правильно сосчитать то, сколько раз он это сделал. Нет, в другой обстановке я порадовался бы даже, не самому одолжению, а о том, что я ее оказывается и намывать должен по ее мнению. И сполна бы воспользовался данным мне правом. Главное член в штанах, а точнее теперь уже в юбке, удержать, а то как бы до нежелательной связи не дошло.

Но я уже этим днем был доведен до ручки чтобы даже невысказанное оскорбление, которое вообще не должно меня задеть, было последней каплей. Даже не оскорбление а отношение. А прибавить к этому то, что в меня вновь начала поступать кое-чья сила, действуя на нервы, то мой выпад в ее сторону был делом изначально предрешенным.

Так что ломать комедию с притворством, со всем прочим я не стал. Лучше сразу расставить все точки над и. Так что с меня мигом слетело вежливое отношение, которое я продемонстрировал в «грудном инциденте»

— Я тебе не слуга. — От такого откровения девушка чуть с шага не сбилась — Как там твой отец сказал? Я твоя помощница и товарищ. Не слуга. Другого проси тебя мыть или как нибудь сама справляйся с этим, полезно будет. — сказал я, делая широкий шаг, тут же выбиваясь вперед. Это не осталось без внимания.

— Давно порки не получала? Могу приказать кому надо. Не важно, что сказал мой отец. Ты в первую очередь моя горничная. А значит слуга. — Безапелляционно заявила она, вновь оставляя меня на шаг позади.

— Ты сначала подойди к тому, кому приказывать надо. Тебя все боятся, а меня заранее похоронили — в два прыжка вновь взял первенство — И давно горничные должны сдерживать силу бога? Не помню этого в своем контракте. Возможно, мне стоит попросить повышения на бумаге, раз на словах тебе недостаточно?

На словах про то что все ее боятся я почти увидел слезы в ее глазах и подумал, что все таки перегнул. Н-да. Вот и поговорили заранее. Вот и ладушки.

Из девушки будто стержень вынули. Ладно, не стоило давить на настолько очевидно больное место, совершенно не стоило. Поравнялся с ней и бесцеремонно взял за руку.

— Послушай, я на взводе, ты возможно тоже. Извини. — почесал я голову, пытаясь подобрать слова — Когда надо я могу и поизображать горничную. Давай пока просто молчать, пока еще друг-другу что-нибудь не наговорили.

Она немного механически кивнула, втянув воздух хлюпающим носом. А внутрь меня потекла новая порция энергии. А ведь только избавился от этого распирающего чувства. Будто меня сейчас вот-вот разорвет давлением изнутри. Но нет, рано обрадовался. Обновил броню из своей арги. Думаю надо взять за привычку постоянно ее накладывать, чтобы сила, поступающая от девушки хоть как-то ослабевала.

Так и дошли до ее дома молча. В нем она будто вновь обрела уверенность. Мне, конечно, он не особо нравился. Но я с удивлением обнаружил, что я больше не ощущаю давления. Вообще. Крайне плохой размен, я считаю. Поменять внешнее на внутреннее. Но хоть какая-то положительная новость. Но не думал что скажу это. Но верните как было. К сожалению, меня никто не услышал и ничего не исправил.

Комната Марии оказалась на втором этаже. Я туда даже не пытался заглядывать. Да и вообще дом исследовал мало. Весь азарт исследователя рубился его аурой. Ну теперь вместе с девушкой я наверняка весь его исхожу.

В эту комнату легко могла бы заехать многодетная семья, поставить стены где надо и получить отличную квартиру. Но нет, вся площадь здесь принадлежала только одному человеку. Я, разумеется, несколько преувеличиваю, но она была намного больше комнаты, в которой жили мы с Беляной.

Огромная кровать с балдахином, куча шкафов, Большой стол с какой-то сложной техникой в которой я с удивлением узнал монитор от компьютера. И они здесь есть! Вот радость-то.

От комнаты вели дополнительные двери. Не сложно было догадаться, что за одной из них явно есть ванная. Что за другими оставалось загадкой.