Юва вскочила на ноги и бросилась в кухню. Подняла котелок. Пусто. Совершенно пусто. Она принялась качать помпу, сердце билось в такт резким движениям. Из крана закапала вода.

– Чёртово дерьмо, чтоб тебя…

Она попыталась подавить панику, склонилась над помпой и стала качать воду по капле, наваливаясь на рычаг всем телом, как вдруг из крана хлынул поток. Юва налила немного воды в котелок и подвесила его над огнём, потом поискала кружку и вспомнила, что оставила её в зале. Крошечная проблема внезапно сделалась непреодолимой.

Соберись, Юва!

Она достала с полки другую кружку – вроде бы она принадлежала Броддмару; бросила в неё две щепотки чая из клыкарышника и пристально уставилась на котелок, нетерпеливо притопывая ногой. Не в силах дольше ждать, она налила едва тёплую воду в кружку и поставила её на кухонный стол.

Юва сделала первый глоток, когда листья ещё не развернулись полностью. Чай был невкусным. От горькой гадости стянуло горло, но она знала, что и в таком виде напиток помогает. Она пила его с детства, с тех пор как была боязливым ребёнком, у которого, как говорили, от любой ерунды начинало судорожно колотиться сердце. Это была неправда. Люди боялись очень странных вещей, но большая часть этих вещей никогда её не страшила: темнота, северное сияние, высокие утёсы, обрывающиеся в море, идиотские знаки вроде лиц на раскалённых углях, потроха, неправильно разложенные после забоя скота.

А вот другие вещи вызывали у неё жуткий страх. Люди не могли этого понять, но кое-что напоминало Юве, что ужасные вещи могут происходить из-за неё. Неужели она опять выманила волка? Неужели из-за этого явилась Сольде?

Юва отпила большой глоток и почувствовала, как сердце успокаивается. Она убила волка и сожгла его останки, это должно обеспечить ей по крайней мере один день без катастроф.

Она знала, что это нелогично, что такого не совершит человек в здравом уме, но, судя по всему, она ничего не могла изменить. Правила установлены не ею.

Юва села и взяла в руки альбом. Мягкая книга в кожаной обложке много раз спасала ей жизнь. Она раскрыла её на середине, чтобы не смотреть самые ранние рисунки, те, что лежали свёрнутыми между первыми страницами. Некоторые из них были сделаны десять лет назад.

Она отыскала чистую страницу и начала рисовать. Карандаш в руках Юва держала уверенно. Она сама сделала его из обгорелой ветки, которую нашла в Свартне, и обмотала бечёвкой у истёртого конца. Рука двигалась, словно в трансе, и она понятия не имела, откуда появляется картинка. Как и всегда, перед Ювой вырастал дьявол. Звериное тело на двух ногах. Жилистый и голый, как запаршивевший волк. Голова наполовину человеческая, наполовину звериная, с белоснежными глазами и клыками. Притягательный. Смертельно опасный. Зверь её жизни.

Она вырвала листок из альбома и швырнула в огонь. Дьявол пожелтел, а потом схватился огнём и запылал. Свернулся, превратившись в искрящийся пепел, и исчез.

Юва закрыла альбом и откинулась на спинку стула.

Она снова могла дышать.

Морозный туман наползал с моря и брал город в плотное кольцо, но Юве необязательно было видеть дорогу: она и так её знала. Она выросла здесь, в отличие от приезжих, взгляд которых блуждал между записями и медными табличками в поисках самых известных сокровищ и диковинок Наклава.

Юва приближалась к перекрёстку, ноги её отяжелели, как будто хотели напомнить, что она идёт не в ту сторону. Если пойти по этой улице прямо, то можно было оказаться у круга Наклы, у каменных врат, которые пропускали бесконечный поток путешественников со всего мира. Направо извивался узкий Фонарный переулок, где гостей и горожан невозможно было отличить друг от друга. Здесь все искали одно и то же. Чтиц крови.

Юва глубоко вдохнула холодный воздух и свернула направо. Ей предстояло всего лишь подписаться под тем, что право наследования переходит Сольде, а потом уйти, и всё кончится. Больше ей никогда не придётся иметь дел ни с мамой, ни с Сольде, ни с другими чтицами крови. Сделать одно дело – и зажить своей собственной жизнью. Стать невидимкой. Стать свободной. Может, она скопит денег, чтобы навсегда уехать из Наклава, и найдёт место, где крепко встанет на ноги. Место, где нет ни чтиц крови, ни вардари.

Фонарный переулок, бесспорно, был улицей чтиц крови. Разумеется, предсказания можно получить по всему городу, но власть была сосредоточена здесь. Отсюда виднелся храм Юль на вершине Скодды, штаб-квартира Ведовской гильдии. Состоящих в гильдии чтиц крови отыскать несложно: надо просто следовать за красными фонарями.

Красный цвет предназначался для настоящих. Для истиных чтиц крови. Как будто хоть что-то у них было настоящим. Они желали получить исключительное право пользоваться фонарями, но даже Ведовская гильдия не могла запретить людям вешать фонари рядом со своими дверьми. Городской суд предоставил чтицам крови исключительное право использовать фонари определённых цветов. В результате улица оказалась заполнена теми, кого в гильдии называли любителями: перед их домами висели жёлтые и оранжевые фонари, и их цвет зачастую был настолько близок к красному, что их владельцев штрафовали и заставляли менять.

Юва низко опустила капюшон на лицо. Узкую улицу заполнил морозный туман; от этого у Ювы усилилось ощущение, что она направляется в западню.

Пристройки выступали над улицей под всеми возможными углами. Разрешения на новое строительство выдавались реже, чем случались равноденствия, но люди есть люди, они обходили правила и продолжали строить. Пассажи, мосты и лестницы росли быстрее, чем городской совет успевал их регистрировать, и те изящно нарисованные карты, что продавали приезжим, редко включали в себя все новые здания.

В целом ряде мест дома срастались друг с другом над улицей или же были связаны каменными или деревянными переходами с маленькими окошками. Приезжие называли их Наклавскими мостами, но даже не подозревали, что по поводу переходов жители города ссорились чаще всего. Люди даже вступали в браки, чтобы соединить два выступающих из фасада окна переходом и сдать его за хорошие деньги. Таков Наклав в двух словах.

Юва остановилась перед дворцом Саннсэйров, домом её семьи, который она покинула в шестнадцать лет. Её нога уже давно не ступала на его порог, а сам вид дворца внушал Юве больше беспокойства, чем она была готова признать.

Каменный особняк стоял последним на улице. Он был настолько велик, что другие дома по сравнению с ним казались скукоженными, как будто их медленно, но верно вытеснял с улицы мрачный дом чтиц крови. Из второго этажа вырастали похожие на башни пристройки, которые связывали переходы из ясеня. Высокие узкие окна с перекладинами и неровными стёклами не позволяли заглянуть внутрь.

Между двумя входными дверьми висел тяжёлый фонарь из красного стекла, свет которого окрашивал туман в кровавый цвет.

Это последний раз. Скоро всё закончится.

В мешке Ювы по-прежнему лежали ключи, но воспользоваться ими для входа в дом, который она больше не считала своим, было неправильно. Она поднялась по ступенькам и постучала молотком в главную дверь. Массивная чугунная створка была узкой. Лагалуна однажды говорила о том, что неплохо бы её заменить на дверь большего размера, чтобы входящие чувствовали себя совсем маленькими. Юве запомнились эти слова.

Дверь открыла незнакомая девушка в чёрном платье, застёгнутом до самого подбородка. Она достала из кармана книгу и открыла заложенную закладкой страницу.

– В первый раз? Тебе надо войти через другую дверь, в ту, что ведёт в приёмную для гостей. Ты записана? – её указательный палец скользил вниз по списку имён и остановился у того, что, по её мнению, носила Юва.

– Нет, я…

– Понимаю, но ты можешь прийти ближе к выходным, в потопницу, – девушка опустила ладонь на руку Ювы и посмотрела на неё взглядом, который неопытный человек посчитал бы заботливым. – Я ведь знаю, тебе это необходимо.