Герлинда, миниатюрная блондинка с голубыми глазами, должно быть, влюбилась в высокого атлетически сложенного священника Хорста с первого взгляда. А может быть, она не устояла перед его решимостью, энтузиазмом и горячностью. В то время, когда мир семимильными шагами шел к открытой конфронтации между Советским Союзом и США (на тот момент уже обе страны обладали ядерным оружием), невозмутимый на первый взгляд Хорст Каснер жаждал проповедовать слово Господне и распространять послание Иисуса Христа в атеистическом коммунистическом государстве Восточной Германии. Хорст и Герлинда поженились в 1953 г. и поселились в доме священника при церкви Крещения Господня. Это была спартанская, но относительно безбедная жизнь. У лютеранской церкви хватало прихожан и средств, из которых можно было черпать. Но время было исключительно напряженным. Смерть Иосифа Сталина в марте 1953 г. ничего принципиально не изменила в политической ситуации: она если и изменилась, то к худшему. Никто на Западе – не говоря уже о Востоке – не знал, что будет делать дальше Советский Союз. Новый советский лидер Никита Хрущев пока оставался неизвестной величиной. На этой стадии ничто не говорило о том, что этот советский человек, родившийся на Украине, изменит внешнеполитические цели и стратегии второй по могуществу мировой сверхдержавы. До его «секретного доклада» на XX съезде партии, в котором разоблачались «культ личности и его последствия», оставалось еще три года.

Хорст Каснер имел представление о ситуации на Востоке. Кое-кто даже считал, что он по крайней мере симпатизировал основным принципам социализма. Позже он получил известность как «красный Каснер», но коммунистом, как мы увидим, он не был. Его симпатии к социализму, которые не отрицали ни он сам, ни его дочь, имели гуманитарную и демократическую природу. Его социализм был близок тому, что проповедовал Берни Сандерс, а не тому, что строил восточногерманский режим или сегодняшняя Северная Корея.

Мотивации молодого пастора носили в основном религиозный, более того, евангелический характер: «Я отправился бы куда угодно, чтобы проповедовать слово Господа нашего, даже в Африку», – говорил он. Но его призвание лежало куда ближе к дому. Церковь хотела, чтобы он вернулся на Восток, откуда приехал.

Восточная Германия была преимущественно лютеранской страной. Мартин Лютер, чей бунт против папы в XVI веке дал начало Реформации, происходил из Виттенберга в Саксонии – с юга той территории, что стала Восточной Германией, и в XX веке его земляки продолжали исповедовать его учение – в той мере, конечно, в какой им позволялось это делать. Но коммунистический режим всячески затруднял жизнь верующим. Известно, что Карл Маркс объявил религию опиумом для народа, и режим Вальтера Ульбрихта старался как можно сильнее затруднить для лютеран следование их религии. Несколько христиан – не только пасторы, но и другие сотрудники церкви – подверглись преследованиям. Мало того, фестиваль молодых христиан был запрещен на том основании, что христианская ассоциация «Молодая община», во многом напоминающая американскую YMCA, незаконна, при том, что на самом деле никаких подобных законов никто не принимал. Чтимый идеал – верховенство закона – среди коммунистов был не в моде, и к 1953 г. более 3000 студентов были исключены из своих учебных заведений за принадлежность к христианской молодежной организации. В конце того же года преследование лютеран усилилось: коммунистическая молодежная организация Союз свободной немецкой молодежи (ССНМ) силой захватила Шлосс Мансфельд – замок, принадлежавший до того молодым лютеранам.

Евангелическая церковь Германии (ЕЦГ) – организация, представляющая лютеранскую церковь по всей Германии, – направила руководству Восточной Германии резкое письмо, в котором просила правительство положить конец преследованию лютеранской молодежи и дискриминацию студентов-христиан. Режим ответил налетами на офисы «Молодой общины» в Дрездене. Неудивительно, что число священнослужителей в советской зоне оккупации падало. Именно поэтому руководство лютеранской церкви стало набирать на Западе пасторов, готовых рисковать жизнью и здоровьем на Востоке.

Ганс Отто Вёльбер, один из старших коллег Каснера в Гамбурге (позже он стал епископом местного собора), сказал молодому коллеге, что он нужен в Восточной Германии. Поскольку сам Каснер был с Востока, убедить его оказалось нетрудно – хотя он пошутил при этом, что те, кто едет на Восток, «обычно полные идиоты или коммунисты». Мы не знаем, как отреагировала на такую перспективу Герлинда. Она в то время ждала первенца, и решение покинуть западную зону никак не могло быть простым. Семья начала готовиться к переезду. Хорст уехал первым, а Герлинда на некоторое время осталась, чтобы дождаться родов.

Ангела Доротея Каснер родилась в Элимской больнице – весьма уважаемой больнице, расположенной в гамбургском районе Аймсбюттель, – 17 июля 1954 г. Родиться в современной больнице, имеющей тесные связи с лютеранской церковью, – настоящая удача и отличное начало жизненного пути. Даже сегодня эта больница гордится своими религиозными корнями и подчеркивает свою преданность «самым высоким стандартам медицины и ухода в сочетании с христианской традицией любить ближнего своего». Построенная в 1927 г. больница была частично разрушена во время войны и в тот период, когда родилась Ангела, все еще восстанавливалась. Принадлежала она лютеранской общине Северной Германии. Тот факт, что Герлинда была замужем за служителем протестантской церкви, помог ей получить место в этой больнице: быть женой пастора иногда полезно.

Всего через восемь недель после рождения Ангелы ее мать отправилась в Восточную Германию. Маленькую Ангелу она несла в корзинке, поскольку денег на коляску в семье не было.

Жизнь в коммунистической части Германии была нелегка, и не только экономически. Коммунистический режим прохладно относился к приезжим. Герлинде запретили преподавать в школе, потому что ее предметы, английский язык и латынь, считались контрреволюционными и буржуазными. Вообще, на Восток она приехала только «из любви к моему отцу», сказала позже ее старшая дочь. Если читать между строк, становится очевидно, что она отнеслась к переезду, мягко сказать, без энтузиазма. Хотела ли она работать полный рабочий день – неизвестно. В 1950-е гг. лишь 45 % женщин старше восемнадцати пополняли собой трудовые ресурсы. Так что Герлинда, оставшаяся только домохозяйкой и матерью, не была исключением. Однако тот факт, что выбора в этом вопросе у нее не было, и подозрение, что она подвергается дискриминации из-за того, что приехала с Запада, сильно затрудняли ей жизнь под недремлющим оком Большого брата – сталинистского государства. Тем не менее, она справилась и сосредоточилась на воспитании трех своих детей – Ангелы, Маркуса (1957 г. р.) и Ирен (1964 г. р.).

Герлинда как могла старалась не допустить, чтобы ее дети подверглись слишком сильной идеологической обработке со стороны коммунистического режима. У нее были реальные причины для тревоги. Сама она выросла в нацистской Германии (в 1933 г., когда Адольф Гитлер захватил власть, ей было четыре года) и из первых рук знала, как этот в высшей степени тоталитарный и репрессивный режим побуждал детей шпионить за своими родителями, и как его организации вторгались в повседневную жизнь граждан. Каждый день после школьных занятий Герлинда Каснер собирала своих детей вокруг себя и тщательно прорабатывала все, что им в тот день говорили в школе. Можно сказать, что она выслушивала доклады детей обо всем, что происходило в школе, и одновременно давала им возможность высказаться. Ежедневные разговоры должны были ограничить действенность промывания мозгов, обычного для восточногерманских школ.

Позже ее дочь рассказывала корреспонденту газеты: «Каждый день мама проводила с нами два часа, за которые мы все “выкладывали”, как я это называла. Я благодарна родителям за то, что они таким образом давали мне возможность высказаться». Несмотря на тяготы и дискриминацию, Герлинда, по рассказам большинства знакомых, была «непосредственной, гостеприимной, бесстрашной и открытой женщиной», любившей, как и ее дочь, пошутить.