Одна из томительных для Назара особ как-то заявила, что в действительности не питает никаких чувств и вообще – презирает работника шиномонтажной, ведь он не даёт ей того, что она хочет (канон потребителя понятен, и всё же я незнаком с этой девушкой). Паутина современной культуры, за отсутствием паука, плетёт патологические понятия успешной жизни человека (к концу книги я точно возненавижу это прилагательное). Если мужчина зарабатывает меньше женщины – он будет ловить косые взгляды словно энтомолог, недоумевающий, за что бабочки так жестоки. Хорошо – мы можем допустить подобное мерило справедливым, даже не имея конкретных знаний в любой научной деятельности. А если мужчина является разработчиком в области физики или имеет учёную степень, а может, он лучший инженер в собственном городе, единственный, кто может совладать с электричеством – он будет успешен в рамках современного общества и способен удовлетворить аппетиты какой-нибудь пассии? Нынешний механизм человеческой жизни не позволит большинству химиков на планете купить себе новый полноприводный внедорожник или уютный дом с тремя спальнями. Тем не менее, химик успешен в области собственной науки и его изобретения вполне себе могут сделать жизнь проще для тех, у кого нет места в гараже, чтобы поставить очередной внедорожник.

Слышу несвязную речь возле того же супермаркета – мол, был бы я женщиной, так бы и сделал: нашёл бы себе богатого мужика и уехал бы с ним в мегаполис (бы и ещё раз бы, и после каждого второго слова – мат). Укоренённый эгоизм невозможно излечить – нужно избавить человека от всего прошлого, чтобы появился шанс на перевоспитание. Он твёрдо уверен в своих взглядах и ничто не заставит сомневаться его в собственной уникальности (откуда он знает, что уникально – если его сосед говорит то же самое).

Ты родился на планете с возможностью зарядить свой телефон в любое время суток, отапливать дом, не рубая дрова, чистить зубы и брать в любой библиотеке книги на всевозможные темы – будь честен с самим собой, сделай что-нибудь полезное для тех, кто рядом или просто не мешай им.

Реализм сутолочной современности – это тысячи слов, характеризующих названия каждого типа автомобиля, и одно беззащитное слово, чтобы выразить самые разнообразные душевные переживания – любовь. Потому что я до сих пор уверен в догоняющей меня насмешке, когда ты уходишь из моей минорной площади зрительной вседозволенности. И я не вправе оскорблять век за то, что он тебя так воспитывает. Возможно, человек не способен любить человека – он может быть без ума из-за некоторых качеств, присущих объекту восторга. Остальное – примирительная рубашка сознания, когда не то, что мозг или втоптанная в подошву душа теряет своё местонахождение, антураж критики – лишается своих постулатов, когда я слышу твой безумный смех.

Я счастлив, моя столица, что попал в твой локальный список пилигримов. Ты многое позволила узнать, и ещё больше скрыла в равнодушии асфальтных перипетий. Можно выразить свои чувства с помощью дождя – как первый вдох уличной свежести. То ли это был отсчёт старой жизни, то ли начало новой – где-то на промежутке всего лишь глава от судьбы, творимой всеми прилагаемыми источниками влияния. Я поступил в университет, я выучился и получил диплом – этим ли ограничен твой положительный вклад? Конечно, нет. Это стало поводом, но никак не первопричиной, целью, но не конечным результатом. Здесь было место, как живому знанию, так и ленивой безграмотности. Как искренним словам, так и лицемерным признаниям. Место первой любви, как и её необратимых последствий.

Галактион уже выступал на соревнованиях, а я только переодел штаны. Вокруг – железо и люди. Килограммы испытательного металла, метры стёртой резины. Ты просто подходишь к помосту и убеждаешь себя в смысловой нагрузке момента – быть может, это единственный универсальный ответ, что применим ко всему отрезку жизни. Ты удобно поместил своё тело на лавке, снял штангу и начал работать. Соревноваться, высвобождать энергию в атмосферу, благодарить здоровье за наличие, отправлять мысли в невесомость. Кровь плохо поступает к мозгу, мышцы наливаются стрессом, тело функционирует на пределе возможностей. Плюс десяток лиц внимательно наблюдают за твоим старанием, что сопровождает немножко искривлённое лицо. Ты ищешь в путь к вечности, ты постигаешь смысл физической нагрузки. Ты встаёшь с лавки, будто преображённый, и понимаешь, что всё бессмысленно.

Пускай, ты побеждаешь в соревнованиях. Получаешь заслуженные овации, медали, подарки. Тебя считают лучшим – на тебя равняются, тобой восхищаются, завидуют. Ты бросаешь вызов обнажённому пространству – ты создаёшь в нём конкуренцию и становишься победителем. Тешишь своё самолюбие, гордишься, хвалишь и чуть-чуть отдаёшь должное соперникам. Момент тщеславия, момент восхождения на пьедестал – неповторим. Ты возвращаешься на землю, щупая на шее золотую медаль. Дистанция, по её достижению, становится бессмысленной – ты состязался, ты испытывал себя, но что все награды значат, что значит конкуренция, как не ту же рутину, те же попытки разогнать скуку, те же неудачные поиски важных ответов.

«Что-то я потянул плечо, – заявил мне Галактион, после того, как мы получили свои награды». «Придётся тебе пару дней забыть про зал». «Если честно, я не хотел приходить. С кем соревноваться? Да и не люблю я этот спорт». «Я знаю. Ты спорт вообще не любишь». «Да. Хочу только быть здоровым и нормально выглядеть. Остальное совсем не имеет значения». «Помнишь, свои первые соревнования?». «В универе? Конечно, помню. Пришёл весь напуганный, таскал по всему залу блины, такой себе кабанчик. Вот умора была». «А те здоровые дядьки?». «Да, парни с пятого курса. Теперь мы такие же. Беда. Пять лет уже пролетели». «Вот так. Наверное, в этот зал мы больше не вернёмся».

Данила вернулся из библиотеки спустя шесть часов. Он часто там пропадал – вряд ли всё время посвящал учёбе, скорей всего, просто сидел за ноутбуком и смотрел фильмы. Потому что там тихо. Там люди заняты делом, учёбой, и никто не посмеет тебя потревожить, в отличие от комнаты в общежитии. В библиотеке ты отдаёшь должное тишине, будто мир и вправду был рождён из-за её присутствия. Будто она единственная, кто был свидетелем возрождения, свидетелем обретения вечности.

В тот вечер Данила был сам не свой. Застывшая грусть на лице, отсутствие аппетита и желания что-либо делать. Характерные симптомы влюблённости. Смешно, что практически каждый человек реагирует на неё одинаково, ведь понятия любви, в силу опыта и воспитания, должны быть разные.

«Ну что с тобой, – я пытался вернуть Данилу к реальности. – Неужели девушка?». Данила молча смотрел в потолок, пока Демьян пытался нарезать картошку. «Эх, сейчас бы бутылочку вина, да вприкуску, – выразил Демьян свои желания». «Так сходи, – логичный ответ от Данилы». Демьян задумался, резал картошку с полминуты, а потом резко собрался и ушёл. Видимо, препятствий не было, как то казалось изначально.

«Так это девушка?». «Да, и очень хорошая, – было заметно, что Данила буквально выдавливал из себя по слову». Дальше ничего сверхъестественного я не услышал от мечтательного товарища. Суть истории в том, что девушка настолько понравилась Даниле, что он не решился даже познакомиться с ней. Самый смех двадцать первого века – ненужные слабости и сиюминутная неуверенность в твёрдости ступней. Тут действие происходит исключительно в силу ваших способностей – если коммуникации легко поддаются, то всё будет в порядке, правда, от разочарований вы всё равно не застрахованы.

За что ты её любил – действительно, убеждался. Однажды Данила присоединился к осуществлению студенческого обычая – идти вместе с первокурсниками в лес и праздновать прощание статуса абитуры. Как и полагает, старшие организовывают процесс, а младшие в нём активно участвуют. Да, это планировалось как незатейливый пикник с некоторыми элементами употребления алкоголя. На деле получалось оставить только элементы, да и то, масштабируя, усугубляя, накопляя. Совершать обряд полнейшей свободы, ритуал всего дозволенного сегодняшним днём.