― Серьёзно считаешь ― друзьям можно доверять? Неужели ты настолько наивен, Робин, что до сих пор не разобрался в человеческой природе, продолжая верить словам? Похоже, жизнь тебя ничему не научила, обидно, и всё такое…

― Я верю тебе и Лексу, дороже вас у меня… ― не договорив, проглотил заполнившую рот горечь и повернулся к насторожившимся новобранцам:

― Очухались? Пробегитесь вокруг и посмотрите, не осталось ли следов нападавших ― не хочется спускать им такое неуважение к Городской Страже…

Обрадованно переглянувшись, ребята исчезли в окончательно победивших сумерках. Я устало выдохнул:

― Ну что за болваны, и как собираются искать, на ощупь, что ли? ― но они уже вернулись с подобием самодельных факелов и, запалив их от костра, снова нырнули в темноту. Лекс суетился, прилаживая котелок над огнём:

― Хоть воду нагрею, еды-то всё равно нет ― хорошо, что нашёл в лесу этот помятый горшок. Кстати, тут недалеко есть брошенный шалаш, может, переберёмся туда и переночуем?

Тяжелая рука Капитана Таможни легла на моё плечо, и я сжался в ожидании удара.

― Ты спрашивал, Робин, почему твой подозрительный друг на самом деле притащился сюда ― из-за этого, ― он протянул мне маленький шёлковый свёрток, ― Старик Чен сказал, надо принять противоядие только когда совсем стемнеет. Ох уж эти его дурацкие выдумки, приплёл сюда каких-то духов и другую хрень…

Лекс тут же бросил своё занятие и, обняв нас обоих, радостно засмеялся:

― Я знал, знал, что так будет, ребята! Робин, пей, не тяни, избавь меня, наконец, от страха за тебя…

На несколько мгновений я снова почувствовал себя мальчишкой у ночного костра во дворе старого дома. Тогда, затаив дыхание, мы слушали выдумки Лекса о возможности полёта человека к далёким звёздам, от которых становилось тепло на душе, и даже старший из нас, Шон, переставал подсмеиваться над неугомонным фантазёром, счастливо улыбаясь и сверкая влажными глазами…

Руки дрожали, когда приторное зелье из маленького флакона скользнуло на язык и, обжигая горло, проскочило внутрь, подарив надежду на жизнь. Друзья не спускали с меня глаз, словно ожидая немедленного чуда, и я не выдержал:

― Да хватит пялиться, придурки, смущаете, чтоб вас… ― и сам улыбнулся от их заразительного смеха…

Бин подбежал ко мне, сияя, как солнышко в весенней луже:

― Командир, есть след, Газ караулит… Догоним сволочей?

Шон тут же помрачнел:

― Караулит, чтоб не сбежал, умник? Даже если догоним их, кто мы против колдунов Ордена, думаешь, нам опять повезёт задурить монашкам головы? Надо выбираться отсюда, переночуем, а с рассветом…

Я похлопал сникшего парнишку по плечу:

― Молодец, Бин. Капитан Таможни прав ― сейчас идти нельзя, с горящими факелами мы станем лёгкой мишенью. Подождём до утра и посмотрим, куда приведут найденные вами следы. Не такое это уж и безнадёжное дело, если ты пойдёшь с нами, Верзила, что скажешь? Считаешь Капитана Стражи дураком? Имеешь право, тогда забирай с собой Лекса и на заре возвращайтесь в город.

Алхимик тут же вспыхнул:

― Ещё чего, не надо меня никуда «забирать», я останусь с тобой, Робин…

Шон сплюнул в сердцах и ударил кулаком по стволу ближайшего дерева так, что сухая кора с шорохом посыпалась вниз. Он бесился, и, честно говоря, было страшно смотреть на его пылавшее гневом лицо:

― Что за упрямый идиот! Пожалел бы ребят, они обречены умереть из-за больной головы Командира и его нежелания смириться с очевидным ― тебе не справиться с ними… Опомнись, Капитан, не бери грех на душу…

Он знал, что я не уступлю, и потому, наверное, быстро сдался, махнув рукой прямо у меня перед носом:

― Веди к шалашу, Зазнайка, хочу хотя бы выспаться перед смертью. Завтра посмотрим, что это за «следы» ― наверняка пустая трата времени…

Я еле брёл в конце оживлённой процессии, во главе которой Лекс беззлобно переругивался с приунывшим Капитаном Таможни, а «молодняк» потихоньку посмеивался над ними обоими. Ноги без конца запинались о корни деревьев, ветви которых так и норовили дать мне то оплеуху, то подзатыльник. И дело было вовсе не в плохом освещении ― полная луна сделала дорогу вполне сносной. Просто…

Взмах руки Шона окончательно меня добил. Ни кошмары сегодняшнего дня, ни балансирование на грани жизни и смерти не могли сравниться с тем, что я испытал, увидев под задравшимся рукавом куртки старого полкового товарища хоровод ухмылявшихся безглазых черепов. Вытатуированный чуть ниже локтя знак приспешников ненавистного Ордена…

― За что ты со мной так, Шон? Чтоб… Ненавижу…

Негромко потрескивали крепкие смолистые ветки, наполняя прохладный ночной воздух сухим, терпким дымом костра. Ароматное оранжевое пламя, вздрагивая, освещало усталое, задумчивое лицо сидящего напротив меня Лекса. Причудливые тени играли на его светлой, почти прозрачной коже, и, казалось, что рядом сидит не мой друг, фантазёр и талантливый учёный, а случайно встреченный в лесу незнакомец с опущенными плечами и сгорбленной прожитыми годами спиной.

Его прекрасные, одухотворённые черты сейчас выглядели настолько невыразительно и скучно, что я невольно перевёл взгляд на Газа, неутомимо добавлявшего всё новые прутья к и так уже большой охапке хвороста. Легонько подёргал край его плаща, привлекая внимание:

― Довольно суетиться, Газ, сядь и отдохни ― вижу, что устал не меньше нас… А лучше ступай в шалаш и постарайся уснуть ― правда, Шон своим могучим храпом уже переплюнул полковую пушку на стрельбище. Составь ему компанию ― скоро вернётся Бин, а я пойду в дозор; пользуйся моментом, кто знает, что ждёт нас завтра…

Парнишка покорно кивнул, устроившись рядом со мной, опустив голову и машинально разглаживая длинными пальцами жёлтый осенний лист:

― Всё равно не смогу уснуть, лучше посижу с Вами, Командир.

Я усмехнулся, сдерживая зевоту, и подбросил хворост в голодное пламя:

― Сиди, чтоб тебя… Раз уж вы с Лексом такие полуночники, может, объяснишь историю с зеркалом? Только не вздумай сочинять, у нас уже есть свой непревзойдённый «сказочник», ― я посмотрел на друга детства, состроившего в ответ потешную рожицу. Ну, что за взрослый ребёнок, он, похоже, так никогда и не вырастет…

Газ облегчённо выдохнул, словно только и ждал моих слов…

― Мне незачем придумывать, Командир, есть вещи, которые трудно забыть… Это случилось два месяца назад: наша семья только что приехала в город и сняла комнатушку у престарелой вдовы. Денег едва хватало на эти трущобы, соседний закуток занимал молодой, похожий на студента парень, называвший себя необычным именем ― Сэм. Мы с ним быстро нашли общий язык и даже подружились, так мне тогда казалось…

Я искал работу, и он ― тоже. Набегавшись за день, чуть живые мы возвращались домой и по вечерам подолгу болтали в его каморке, где почти не было вещей. Самым примечательным из находившейся там рухляди оказалось то самое зеркало. Сэм говорил, что оно досталось ему от погибшего друга и почему-то всегда переживал, когда я пытался потрогать эту штуку ― сразу покрывался пятнами и потел… Видно, очень сильно ею дорожил.

Только через месяц беготни и мытарств мне повезло устроиться в Городскую Стражу. Говорили, что тамошний Капитан не берёт на службу абы кого ― слишком строгий, многие кандидаты вылетали уже через несколько дней… ― Газ смутился, пряча взгляд, на что я только хмыкнул, а Лекс, не переставая дурачиться, покачал головой, погрозив мне пальцем.

Молодой стражник продолжил:

― Обрадовавшись, что наконец появился шанс принести домой хоть какие-то деньги, решил сразу же поделиться этой новостью со своим новым приятелем. Дверь в его комнату была чуть приоткрыта, и оттуда доносились голоса. Мне стало любопытно, с кем же Сэм разговаривает, и, не выдержав, я осторожно заглянул внутрь…

Напряжённый и злой, он стоял перед зеркалом, произнося странные слова, и, самое потрясающее ― оно ему отвечало… Голос был такой необычный, словно и не человеческий вовсе ― холодный и невыразительный, а потом на серебристой поверхности одна за другой начали появляться непонятные картинки. Сэм продолжал свой «разговор» с удивительной вещью ― он явно нервничал и почти кричал, требуя от зеркала ответа. Это было страшно ― получалось, мы всё время жили рядом с сумасшедшим колдуном…