Вот так, из-за пустяков, из-за романтической тургеневской впечатлительности иногда даже настоящие войны начинаются.
Возвращение блудного мужа
Как сделать, чтобы мужчина захотел женщину?
Да не нужно ничего делать! Полюби себя.
Ромашка, да, есть и такие имена, муж называл её проще – Машка, недоумевала. Мало того – искренне чувствовала себя обиженной и преданной.
Когда и как началось отчуждение, разобщение или холодность – даже слово подобрать невозможно к тому, что случилось между ней и мужем, Машка сама не могла припомнить.
Витя, муж, очаровал её сразу.
Не с первого взгляда, конечно, но настолько неожиданно и быстро, что девушка сама не могла поверить в разыгравшиеся в тот момент яростные чувства.
Её накрывало с головой, штормило, выворачивало наизнанку.
Виктор мог нечаянным взглядом, обращённым не к ней словом включить внутри Ромашки странно приятные акустические, визуальные и обонятельные вибрации, которые нежно ласкали и гладили каждую клеточку её впечатлённого неведомой сладостью тела.
Ощущение его мягких прикосновений было настолько реалистично, что по коже начинали толпами бегать мурашки, вызывая удивительно приятную истому, волнительную дрожь и цветные видения.
Конечно, у Ромашки и прежде были мальчики. Она уже целовалась, была знакома с волшебным действием объятий и целомудренных прикосновений.
Мама предупреждала о том, что у мальчишек на уме, поэтому непристойных действий, слишком близких отношений, избегала.
С Виктором всё было иначе: не он ей, а она, Машка, первая призналась в любви.
Как же трепетало её сердечко в тот миг, как подкашивались коленки, как кружилась голова…
Теперь всё это в прошлом.
Неожиданно и вдруг Ромашка поняла, что они перестали заниматься сексом.
Совсем-совсем.
Витя всё так же нежно целовал, когда встречались и расставались, гладил волосы, прижимал к груди, что-то приятное и лестное шептал на ушко, щекотал губами одному ему известные чувствительные точки на шее.
Как прежде спали в обнимку, соблазняя горячим дыханием, запахом близости, дурманящим голову и щекочущим внизу живота.
Вожделения и желания было достаточно, даже много, а секса не было.
Не было и всё!
Ромашка долго не замечала загадочную перемену в отношениях: исчезновение интимных поединков, томных прилюдий, страстных состязаний на супружеском ложе.
Виктор обычно сам был инициатором “’эротических забегов”, жена играла ритуальную роль: иногда недотроги, реже – страстной гетеры или ненасытной хищницы.
Ей одинаково нравились горячие поединки, выматывающие силы потные марафоны, нежные облизывания, растянутые на часы, иногда на целый день.
Тело само требовало приключений интимного характера с тесным сближением, яростным взаимопроникновением, полным телесным и духовным слиянием.
Ритуальные игрища вошли в привычку. Без их объединяющего действия Машка ощущала себя неполноценной, одинокой.
Только поняла это не сразу.
Некое беспокойство волновало, лишало уверенности и спокойствия, вызывало тревогу, но женщина всегда находила пристойное объяснение состоянию невесомости: неважное самочувствие, бытовые проблемы, дружеские и профессиональные отношения.
Мало ли проблем возникает в обыденной жизни. Если на всё обращать внимание, можно сойти с ума.
У Машки и пример живой есть – Вика Нехлюдова. Вроде нормальная всегда была, а муж изменил и свихнулась. Теперь в психушке лечится.
Ромашка пыталась не заморачиваться на глупых мелочах. Главное – любовь, а этого зелья в семейных запасниках целое море.
Витька… он такой… такой!!!
Был.
Машка долго не могла решиться на серьёзный разговор. По мелочи приставала. В шутливой или игровой форме.
Природа или что-то ещё настоятельно требовали близости. Чем дальше – тем больше.
Женщина, до неистовства испытывая желание, дышала по ночам в затылок спящего мужа, нежно ластилась, яростно сжимала бёдрами засунутую между ног руку.
Витька безмолвствовал.
Хуже того, его организм совсем не реагировал на сигналы маяков, которые посылало её жаждущее слияния тело.
Бодрствующий супруг отшучивался, дурачился, прятал взгляд.
Наверно Ромашка выдержала бы и эти странности: так её воспитали, но однажды Витька собрался и ушёл.
С вещами, к маме.
Не представляете, как было обидно.
Наверно, если бы изменил, избил бы или что-то ещё, объясняющее нелепое поведение, было бы легче, а так…
Машка винила себя. Кого же ещё?
Она неистово искала причину: выплёскивала кипящие эмоции на подруг, на родителей, покупала десятками книги по самосовершенствованию, записывалась на курсы психологической помощи.
Ничего не помогало.
Только хуже становилось день ото дня.
Тело и мозг разрывало на части.
То ли сама себя накрутила, то ли гормоны постепенно вытеснили кровь, то ли нервы ни к чёрту: Машка рычала от желания немедленно удовлетворить низменную потребность.
Она вспоминала, закрывая глаза, посекундно, каждую встречу с Витькой: каждое слово и вздох, запахи и звуки, эмоции, ощущения и пьянящее чувство парения, доводя себя до экстаза, до болезненно опустошающего оргазма.
После виртуального любовного блаженства, как ни странно подкатывала депрессия с продолжительной бессонницей, с нервозностью, когда подступало желание кого-нибудь задушить, или самой расстаться с жизнью каким-нибудь хитроумным способом: чтобы Витька почувствовал, чтобы понял, подлец, как гадко поступил с любящим человеком.
Меланхолия могла продолжаться неделю и больше.
Потом она медленно выплывала из туманных сумерек и опять жаждала секса: не важно, с кем и где, пусть это будет водопроводчик, начальник, бомж… без разницы, лишь бы избавиться от чувства неполноценности.
Зная, что происходит после самоудовлетворения, Машка стала избегать возбуждающих действий, отчего становилось ещё хуже.
Она загнала себя в угол: с одной стороны грезила о связи с любым мужчиной, с другой – агрессивно и изобретательно избегала любых контактов с возможными претендентами воплотить её фантазии в жизнь.
