– Хорошая черта, Дюймовочка, – пытаясь улыбнуться, отвечает он.

– Так что все-таки произошло? – пытаюсь опять разузнать.

– Произошла производственная травма, так, ничего страшного, – отпивая чай, отвечает он.

– А почему ты не обратился в больницу?

– Слишком много вопросов, Дюймовочка. Иди домой, уже поздно, – ничего не отвечаю, встаю с дивана, собираю пустые чашки, мой телефон начинает трезвонить. Это – Маришка. Вот черт, я пообещала ей сегодня посидеть с Антошкой. Выхожу на кухню, ставлю чашки в раковину. Поднимаю трубку, говорю Маришке, что у меня был форс-мажор на работе, что через полчаса я буду дома. Мою чашки, подхожу к кабинету, тихонько приоткрываю дверь. Дан опять лежит, но как только я открываю дверь, поворачивается в мою сторону.

– С тобой точно все нормально?

– Да Ксения Владимировна, со мной все хорошо. Покиньте, наконец, рабочие место, – о, мы опять перешли на официальный тон.

– Спокойной ночи Вам, Данил Александрович, – его имя я насмешливо тяну. Он тоже слегка кривовато улыбается, закрывая глаза, намекая на то, что наш разговор окончен.

Наконец я возле дома, мои ноги гудят. Снимаю туфли, выхожу на улицу босиком. Не могу больше пройти в туфлях ни шагу. Замечаю рядом, на парковке возле дома, знакомую машину. Да нет, не может быть! Мне показалось. Это просто похожая машина. Но блин, и номера тоже его. Подхожу к Лешиной машине ближе. Алексей замечает меня, тут же выходит на улицу. Останавливаюсь, застываю в паре метров от него. Он такой же, почти не изменился, может только немного похудел. Леха просто облокачивается на машину, складывает руки на груди, внимательно смотрит на меня. В этот момент я понимаю, как я сильно по нему соскучилась. Так хочется подойти к нему обнять, спросить как у него дела, посидеть вместе на кухне, попить чаю, как раньше. Может я и не любила его как мужчину, но за годы нашего совместного проживания он стал мне родным человеком. Мы продолжаем, молча друг на друга смотреть. Хочу поздороваться, открываю рот, и одновременно со мной Леха тоже хочет что-то сказать. Сам смеется от нелепости ситуации. Замолкаю, даю возможность сказать ему первым.

Ксения

Смотрю на своего бывшего жениха, мысли разбегаются в разные стороны. В голове куча вопросов. Зачем он здесь? Не то, что я была не рада его видеть, но мы расстались далеко не друзьями. Последние полгода не общались.

Лехе тридцать лет, его компания процветает, насколько я знаю, сейчас он строит комплекс для мужа Лизки, Роберта.

Он осматривает меня с головы до ног, его взгляд останавливается на моих босых ногах, смотрит на туфли в моих руках, слегка улыбается.

– Привет, – тихо, но так тепло произносит он. С такой нежностью в голосе, что все мое чувство вины перед ним тут же выползает наружу. Пытаюсь спрятать это навязчивое чувство за улыбкой.

– Привет, – так же тихо отвечаю я. – Может, зайдешь, – предлагаю я, указывая туфлями в сторону дома.

– Да, конечно, – щелкает сигнализацией, забирает из моих рук сумочку, и тут же застывает с моей сумкой в руках. Когда мы жили вместе, Леха всегда сам забирал мою сумку из машины, потому что я постоянно ее там забывала. Никак не комментирую его жест, продолжаю идти к подъезду. Пока мы молча поднимаемся ко мне в квартиру, я лихорадочно соображаю, насколько у меня чисто, вымыла ли я вчера посуду. Я знаю, что даже если у меня в квартире будет твориться полный хаос, Леша ничего не скажет, но в данный момент меня почему-то это очень волновало. Останавливаемся возле моей квартиры. Пока я ищу ключи, из соседней двери вылетает Антошка с криками «привет Ксюша», следом за ним выходит Маришка, вся при параде, в красивом длинном светло-голубом платье, уложенными медовыми волосами.

– Извини, – оправдываюсь я перед ней. – Я задержала тебя.

– Да ничего страшного. Это ты меня извини, что дергаю тебя, но у меня все отменилось, я сама узнала об этом только сейчас, – оправдывается, с интересом рассматривая Леху. Как только я открываю дверь, Антошка тут же залетает в мою квартиру, Маришка кричит ему, чтобы вернулся, и что это неприлично, но мальчуган ее не слушает.

– Извини, Ксюша. Я сейчас его заберу. Ты не одна, мы, наверное, мешаем тебе.

– Ну что ты такое говоришь, ничего вы не мешаете. Я просто еще вчера обещала Антошке мороженое, и, похоже, он ждет обещанного. И, кстати, знакомься, это – Алексей, мой…, запинаюсь на полуслове. А кто он мне теперь?

– Хороший, давний друг, – заканчивает за меня Леха, спасая ситуацию. На лице Маришки расцветает обворожительная улыбка.

– А это – Маришка. Моя соседка, как ты уже понял, очень хорошая подруга, – поясняю я Лехе. Они жмут друг другу руки.

– Ну, если вы уже закончили знакомиться, может, все-таки зайдем в квартиру, у меня был трудный рабочий день.

– Кстати, как тебе новая работа? – спрашивает Маришка, как только мы проходим в гостиную.

– Эм… Я еще не определилась, как она мне. Но конец рабочего дня был довольно нервным, – падая на диван, отвечаю я.

– Новая работа? – заинтересованно спрашивает Леха, садясь рядом со мной. – А что случилось со старой? Опять не сошлись характерами? – Леша хорошо меня знает, мне даже не надо ничего ему объяснять, по его выражению лица вижу, что он уже все понял.

– Ну, можно и так сказать. Я уволилась вчера. Но сегодня меня приняли на испытательный срок, – отвечаю я, посматривая на мнущуюся Маришку в дверном проеме. – Ты чего там застыла, проходи.

– Нет, мы, наверное, пойдем, – Она зовет Антошку, который хозяйничает в моем холодильнике, ища обещанное ему мороженое. Мальчик прибегает с довольным перепачканным лицом. Похоже, он нашел еще и мой шоколад. Маришка отчитывает его за некрасивое поведение. А я смотрю на Леху, который в данный момент осматривает мои ноги, закинутые на журнальный столик. В груди начинает что-то щемить, становится невыносимо тоскливо, грустно.

– Марин, отстань от ребенка, – говорю я, отрываясь от Лехи, переводя взгляд на мальчика. – Я обещала ему мороженое и шоколад. Он просто все это взял, – Маришка хмурится, берет сына за руку, тащит к выходу. Кричит всем «пока», захлопывая за собой дверь. Наступает полная тишина. Леша смотрит мне в глаза, и я вижу в них ту же тоску. Только наша тоска, она разная. Если я скучаю по нему как по другу, брату, то он явно испытывает ко мне другие чувства.

– Ты хочешь что-нибудь, чай, кофе, воды? – спрашиваю я, подрываясь с дивана, разрывая наш контакт.

– Нет, – черт, я надеялась, что он согласится, и у меня будет десять минут на кухне, чтобы собраться с мыслями. – Ксюша, – нерешительно начинает он. – Ты прости меня, тогда я был очень груб с тобой. Мне надо было тебя выслушать, но я был пьян и … , он прерывается, подбирает слово. О, Боже, что он несет? Он оправдывается и извиняется передо мной? От этого мое чувство вины усиливается еще больше.

– Леш. Не надо. Не смей извиняться. Тогда ты был абсолютно прав. И я все-таки сделаю нам кофе, – убегаю на кухню. Мне нужно пять минут, чтобы осмыслить его слова и перестать чувствовать себя дрянью. Но зачем он так? Лучше бы он меня ненавидел и игнорировал, чем извинялся передо мной.

– Ксюш, ты, наверное, неправильно меня поняла, – вздрагиваю, когда на кухне появляется Леха. Не оборачиваюсь, продолжаю делать кофе. – Если ты подумала, что я хочу вернуть тебя или что-то в этом роде, то…, он останавливается, с минуту молчит. Медленно оборачиваюсь, встречаюсь с ним взглядом, и вижу ту же печаль, что таится во мне. – То это не так. Это уже невозможно, – облегченно выдыхаю. Я бы, наверное, не выдержала, если бы он стал меня просить возобновить наши отношения, скорее всего, не смогла бы ему отказать, и с чувством вины продолжала бы обманывать себя и его. – Я просто хотел узнать, как ты? Как у тебя дела? Все ли у тебя хорошо? Может, тебе нужна помощь? Черт, я вообще не знаю, что я здесь делаю и что сейчас несу. Знаешь, несколько часов назад я был в нашем парке, все ни как не могу прекратить туда ходить, ноги сами меня туда несут, – выдает он на одном дыхании, отворачивается, смотрит в окно.