Дата: 16.09.19 в 05.16

Кому: @elvin.devil

От кого: @R.Tanner

Мы познакомились в восемьдесят пятом, когда тебя перевели в мою группу детского сада – в своей ты всех достал и мешал вести занятия, а когда все ложились спать, прыгал на кровати. Ты подошёл ко мне и сразу же начал деловой разговор.

– Эй, у тебя есть лопатка?

– Есть, – я обернулся, – а зачем тебе?

– Буду рыть могилу для Гарри, – ты не выговаривал "р", и она звучала надрывной, неполной, перекатывалась у тебя во рту. Я заинтересовался. Гарри был огромным тупым мальчишкой из параллельной группы, который избивал других детей.

Я удивился такому открытому и честному предложению. Друзей в группе у меня не было – никто из детей особо не питал ко мне симпатии, и часто я оставался один, когда все разбирались по парам, чтобы идти на прогулку или выполнять какое-то задание. Я поднял на тебя голову, отложив кубики, и стал рассматривать.

Короткие красные шорты на подтяжках. Белая футболка заляпана краской. Светло-каштановые волосы зачесаны кверху. На одном носке лопнула резинка, и он сполз прямо к щиколотке. Руки чистые, но все в ссадинах – вчера ты гонялся за кошкой, пытаясь поймать ее и надеть ей на хвост бант. Ты улыбался искренне, без двух передних зубов, поэтому сразу же внушил мне доверие.

– Он вчера меня достал. Опять толкнул. А я сегодня дал ему кекс, в который запихнул землю. Боюсь, ему осталось жить немного.

Ты говорил слишком серьезно для пятилетнего ребенка, и это меня подкупило. Я оставил кубики и пошел с тобой.

На заднем дворе детского сада мы вырыли могилу для Гарри, и, хотя он прожил еще очень много лет, потому что его желудок мог вынести даже кекс с землёй, это было началом нашей дружбы, которая продлилась очень и очень долго.

– Как тебя зовут? – спросил я, отряхивая руки от земли. Мои джинсовые шорты испачкались в песке. Но не успел я даже наклониться, чтобы отряхнуть их, ты сделал это быстрее – резво наклонился передо мной и в два счета отряхнули мои коленки.

– Элвин, – у тебя из носа потекли сопли, и ты стал вытирать их краем футболки. Обычно мне не нравились сопливые люди, но у тебя они выглядели мило. И ты выглядел милым. На носу у тебя была россыпь веснушек, но только на носу и больше нигде на лице. Потом ты показал мне, что летом они выступают у тебя еще и на руках, чуть выше локтя, на внутренней стороне руки. Я улыбнулся. Ты протянул мне ладонь, и я пожал ее. Мы молча смотрели на вырытую в песочнице могилку для Гарри и тихо посмеивались. Это был наш секрет. Мой первый секрет, – а тебя?

– А меня Ральф.

– Круто. Прикольное имя, – ты еще раз пожал мою руку, – теперь это наш секрет, Ральф.

– Ага.

Дата: 17.09.19 в 22.19

Кому: @elvin.devil

От кого: @R.Tanner

А ведь я начал понимать, что со мной что-то не так, лет в пять, когда еще только-только познакомился с тобой. Я согласился на твое предложение вырыть могилу для Гарри, потому что ты показался мне очень милым и добрым. Я сразу обратил внимание на твою щель между передними молочными зубами и взлохмаченные волосы, как будто ты только что проснулся. Но о тебе я еще не думал. У меня был другой объект для воздыхания.

Тогда по телевизору часто показывали клип группы Modern Talking, и я всегда как бешеный летел вниз, чтобы посмотреть его в сотый раз. Один из участников, Томас Андерс, казался мне тогда самым красивым человеком на свете. Я смотрел на него с открытым ртом. Я даже не думал, что бывают такие красивые люди.

– Ральф, отойди от телевизора. Сядь на диван. Ты так испортишь себе зрение. Не подходи так близко, – говорила мама, и закатывала глаза всякий раз, когда я начинал дергаться и кривляться под эту песню.

Однажды я даже попытался поцеловать его через экран, и меня ударило током. Мама сказала, что я настоящий дурак, и целовать телевизор нельзя.

– Надеюсь, там показывали не обнаженную женщину, – пошутил папа, и мама замахнулась на него полотенцем, – а то я думал, что до подросткового возраста у нас еще есть в запасе пара лет.

– А лучше, чтобы это был мужчина? – мама уперла руки в бока, и ложка с хлопьями застыла у меня по дороге ко рту, – Ральф, еще раз увижу, что ты таким занимаешься – надаю по губам.

По губам я получить не хотел и кивнул. Ситуация забылась, телевизор я больше не целовал. Но всякий раз, когда родители смотрели какое-то шоу или фильм, я обращал внимание на мужчин. Мне нравились старинные фильмы про королей и принцев, которые ходили в париках и золоченых сюртуках.

Помню, что еще за два года до моего рождения вышел сериал «Поющие в терновнике», который обожала потом пересматривать мама. Обычно она гладила или вышивала что-то, и если попадала на этот сериал, то смотрела его от начала до конца, хотя и так знала его наизусть. Я иногда сидел возле нее на полу, катал машинки или рисовал и краем глаза поглядывал за тем, что происходило на экране.

– Твоя бабушка до сих пор смеется надо мной из-за того, что я назвала тебя в честь своего любимого книжного персонажа, – мама методично складывала мои футболки и клала на угол гладильной доски, – шикарный мужчина.

– Что значит «шикарный»? – спросил я, смотря на экран. Мужчина на экране был в каком-то черном длинном платье и просто старый. Ему, наверное, было уже лет сто.

– Красивый. Ральф, не мешай, я смотрю.

Мама вернулась к глажке и телевизору, я – только к телевизору. Мужчина на экране что-то говорил про любовь, страдал, молился. И так из серии в серию. Красивым я его назвать не мог, шикарным – тоже. Но после того случая во всех фильмах, которые смотрела мама, я выискивал взглядом актеров мужчин и спрашивал у нее:

– А он шикарный? А он? А он? А я?

Мама всегда честно отвечала. Я узнал, что шикарным она еще считает Тимоти Далтона, и вот он понравился мне намного больше. Когда мама выходила из комнаты, я подходил к экрану и трогал его пальцем, но уже не губами. Потому что мама запретила только целовать экран, а про пальцы ничего сказано не было. Мне нравилось смотреть фильмы про сильных, смелых мужчин, которые ездили на лошадях, стреляли из ружья и спасали красавиц. Хотя красавицы меня не интересовали.

– Почему она кричит? – спрашивал я, – он же сейчас ее освободит. Она так только мешает ему.

– Маленький женоненавистник, – говорил папа и трепал меня по плечу, – вырастешь – поймешь, почему женщины кричат.

Иногда от скуки я брал мамины журналы, листал в них картинки. Там были мужчины модели, актеры, у которых брали интервью, фотографии певцов. Мне нравилось их рассматривать. Мне нравились красивые мужские тела на разворотах журнала, где была реклама про солнцезащитный крем. Нравилось трогать пальцами картинки.

А потом мне стало нравиться смотреть на тебя.

В саду я не понимал, почему я должен вставать в пару с девочкой, которая сморкается и вытирает сопли о занавеску, если я хочу стоять в паре со своим лучшим другом. Воспитательница говорила: «Так надо. Мальчики с девочками». Но девчонки были сопливые, с огромными бантами и розовых колготках, которые вечно сползали. С ними нельзя было играть в роботов или рыть могилу для Гарри, как с тобой. Когда нам разрешалось выйти из пары, я тут же бежал к тебе, а ты ко мне.

– Наши мальчики так подружились. Не находите? – спрашивала моя мама у твоей, когда приходила нас забирать. Твоя поначалу скептически разглядывала мою маму. Потому что она казалась ей слишком молодой, особенно когда она отстригла челку и покрасила волосы в черный.

– Да, пожалуй. Элвин, иди собирайся. Нам пора домой.

Мне нравилось, что из всех детей в группе ты мог предложить самую интересную и смешную игру, петь, танцевать, умел даже лазить по деревьям и кататься на велосипеде без рук. Правда, ты потом упал с него дважды, но каким ты смелым казался в моих глазах! Куда уж до тебя этим сопливым девчонкам!