И меня просто прорвало. Слово за слово, и мы поругались в пух и прах. Я вспылила, оделась в самый развратный наряд и сбежала из дома. Вчера я вообще не хотела присоединяться к нашей обычной тусе. Что-то поднадоело. Но так вышло, что мне надо было выпить, успокоиться и обдумать сложившуюся ситуацию. И «Кармен» – лучшее для этого место.

Вспоминаю, как приезжаю к клубу. Слава богу, на такси. Вот показываю охраннику свой безлимитный пригласительный. Подхожу к компании. Заказываю два шота текилы. Выпиваю залпом. И тут Валерик лезет со своими разговорами и слюнявыми поцелуями.

Валерик – сын одного из местных чиновников. Наши отцы близко общаются, и родители Валеры считают, что дети тоже должны быть близки, даже более того – пожениться!

Но проблема в том, что Валера напоминает мне парня из сексуальных меньшинств: хиленький, слишком слащавенький, ни капли мужественности. И вот он меня не привлекает ни разу. Я молчу про возбуждение.

Но в силу того, что Валера – мажор и представитель «золотой молодежи», он считает, что ему все можно, и то, на что падает его глаз, принадлежит ему. И я вхожу в число таких вещей. Он даже не удосужился спросить моего мнения, а уже всем растрепал, что мы встречаемся, и я – его девушка. Балабол.

Вспоминаю, как Валера предлагает мне какой-то новый коктейль, приготовленный барменом специально для меня. Выпиваю его тоже почти залпом. На вкус ничего, но не мое: слишком сладко, с каким-то странным послевкусием. А дальше… дальше помню, что приятное тепло разливается по телу, Валера лезет со своими поцелуями в очередной раз. А потом…не помню. Ни-хре-на… просто черная бездна. И чем больше пытаюсь вспомнить, тем сильнее болит голова. Надо срочно позвонить Алисе.

Только я собираюсь набрать номер подружки, как она сама мне звонит.

– Привет!

– Привет! Ты уже в курсе, что ты звезда Ютьюба, мать? – весело щебечет Алиса, чем сразу же начинает меня раздражать.

– Алиса, потише и помедленней. У меня голова и так сейчас на части расколется. О чем ты вообще говоришь?

– Значит, не в курсе, – довольно тянет подружка. Она – большая сплетница и любит обсудить все – инстаграмы звезд: кто сколько съел, кто когда родил, кого разнесло, а у кого дурацкий наряд. Она оценивала всех, кто учился вместе с нами, преподавателей и так дальше. Уверена, что за спиной она и мне кости перемывала, а потом с невозмутимым видом улыбалась в лицо.

Почему я с ней общаюсь? А потому что в моем окружении все такие. Я привыкла. Когда всю жизнь живешь со змеями, то невольно учишься выживать среди них.

– Что ты мне хотела сказать, рассказывай скорее, я хотела выспаться, пока отца нет дома.

– А ты что, совсем ничего не помнишь? – подозрительно спрашивает Алиса.

– Глупый вопрос. Если бы помнила, не спрашивала у тебя! Говори уже! Или я позвоню кому-нибудь другому!

Угроза сработала, и подружка начала тараторить со скоростью пулемета. Мамочки, лучше бы она молчала…

– Ты пришла в клуб вся взвинченная, огрызалась. Сразу же начала накидываться. После пары рюмок тебя отпустило, и ты даже обратила внимание на Валерика. Смилостивилась над парнем видимо, я не знаю. Но через какое-то время вы уже целовались во всю, – только на этих словах меня уже начинает мутить. Дальше – больше. – Алкоголь определенно хорошо на тебя влияет, потому что ты согласилась пойти с ним в ВИП-кабинку. Но перед этим, видимо, решила хорошенько разогреть парня, ну и заодно весь клуб, – хихикает. А мне уже становится настолько дурно, что я иду скорее в ванну. На всякий случай. – Ты так танцевала, что даже у меня трусики намокли, – и снова злорадный смешок. – А потом, видимо, решила, что тебе этого мало, и полезла на барную стойку, к шесту.

– Куда? – осипшим голосом переспрашиваю я. Господи, только бы отец не узнал, только бы до него не дошли «радостные новости»…

– К шесту, – терпеливо повторяет Алиса. – Стриптиз в твоем исполнении, конечно, кривоват, мастерство надо оттачивать, но вот загар и нижнее белье зачетные. Это Victoria’s Secret же, да?

– Ты и это видела? – шепчу я, но Алиска прекрасно меня расслышала.

– Ну, конечно, не только я, но и весь клуб!

– А сильно я …ну, успела раздеться? – хотя, тут можно и не отвечать – мои дела плохи. Очень.

– Если бы тебя не сняли с шеста те амбалы, то мы бы увидели не только лифчик, но и твои трусики. Эти суки прервали представление на самом интересном, представляешь? – возмущается подружка, но я ее праведного гнева не разделяю. У меня сейчас зародилась надежда!

– Какие амбалы?

– Всех не знаю, но один из них был так хорош… Это тебе не с нашими зелеными одногруппниками перепихиваться! – мечтательно тянет Алиска, а у меня к горлу все же подкатила тошнота, что я успела только буркнуть:

– Я перезвоню, – и отключилась в тот момент, когда меня вывернуло наизнанку.

Если Алиса не ошиблась (а она не ошиблась, я уверена), то за мной, скорее всего, нет, я даже почти уверена, приехал лучший друг отца – Сергей. Наверняка, он ему все уже доложил в деталях. А это значит…мне крышка…Ой, мамочки…

Я быстро, насколько это возможно в моем состоянии, привожу себя в порядок: чищу зубы, расчесываю волосы, которые сейчас больше напоминают воронье гнездо.

У моего отца очень сложный и жесткий характер. Несмотря на то, что он всю мою сознательную жизнь меня баловал и исполнял все прихоти, папа относился ко мне строго. Потому что ему надо блюсти репутацию и бла-бла…Особенно теперь, когда он собрался в депутаты.

Чем больше мне запрещать, тем больше я буду хотеть сотворить пакость. Так было всегда. Как только у меня начался этот злополучный «подростковый период», мы с отцом находимся в конфронтации: я сотворю глупость, он меня наказывает рублем и домашним арестом. Раньше лишал карманных расходов, потом платиновой кредитки, а в восемнадцать список ограничений был расширен и стал включать в себя еще и мою машину. Через определенное время санкции с меня снимаются до следующего косяка.

Но в этот раз я перегнула палку, признаю. То, что рассказала мне Алиса, слишком даже для такой оторвы, как я. Вообще все, что я узнала о своих приключениях – очень странно по той простой причине, что я хоть и люблю быть в центре внимания, но никогда и ни за что не выставлю себя на посмешище. Общественное порицание – мой самый страшный кошмар.

Но и на это можно закрыть глаза. Меня беспокоит другое – что я «улетела» от пары шотов и коктейля. Вот что самое странное в этой истории. Потому что я практически не пьянею, и всегда держу себя под контролем. Опять-таки в первую очередь из-за страха быть публично высмеянной.

Как там говорила знаменитая Скарлетт О’Хара? «Я подумаю об этом завтра»? Так вот я подумаю об этом, когда окажусь в безопасности, подальше от гнева отца. А то, что он в ярости, я в этом убеждена. Вчера я наговорила много лишнего про его «любимую» невесту, плюс мой фокус в клубе. Странно только то, что он еще не стоит на пороге моей комнаты и не орет, на чем свет стоит. Ах да, время полдень! Папочка зарабатывает очередной свой миллион, а значит, моя казнь переносится на вечер. Но только я его обыграю – вечером меня тут уже точно не будет. Если пересидеть у кого-нибудь дней десять, то, возможно, отцовский гнев обойдет меня стороной.

Бегу в гардеробную, одеваюсь в удобные джинсы, футболку, собираю небольшую сумку с самым необходимым, хватаю телефон, солнечные очки и, словно сапер, осторожно продвигаюсь к лестнице на выход.

– Далеко ли собралась, доченька? – елейным голосом, не предвещающим ничего хорошего, спрашивает за моей спиной отец.

Я взвизгиваю от неожиданности и роняю вещи. Резко разворачиваюсь, прижимая руку к бешено колотящемуся сердцу. Тяжело сглатываю, глядя на искусственную улыбку и глаза, мечущие молнии. Кажется, смерть моя пришла…

– Здравствуй, папочка, – с такой же искусственной и нервной улыбкой отвечаю я. – Да вот, Алиса в гости позвала …