Необходимая информация. К прочтению обязательна!

Мир Яселимус

Действия романа разворачиваются не на Земле. Яселимус – это мир, созданный магией Волшебницы, когда-то жившей на нашей планете. Яселия посчитала, что будет счастлива вдалеке от родины, но спустя пару лет странствий по Вселенной стала испытывать тоску. В итоге она приняла решение создать мир, который будет похожим на наш. И флора, и фауна, и даже имена у людей в Яселимусе такие, как на Земле. Но кроме человечества здесь живут ещё и другие гуманоиды. Например, еловы.

Кто такие еловы?

Еловы, (ударение на е), – это гуманоиды. Невысокого роста, на свет появляются из яиц, но внешнего сходства с птицами или пресмыкающимися не имеют. Их кожа гладкая и белая, глаза – большие с вертикальными зрачками, голова треугольной формы, зубов нет, язычок торчит наружу.

В Яселимусе у еловов такие же права, как у человека, они охраняются законом.

Города-преступники

Хоть и принадлежат Яселимусу, города-преступники были возведены не Яселией, а её врагом: злой колдуньей Тибриной. Тибрина сделала это, желая навредить миру своей соперницы, и ходят слухи, что сражение между ними длится до сих пор.

Законы в городах-преступниках искажены.

Хонсва

Красивый город, в котором живут только люди. С виду, самый обычный, но там мясо еловов употребляют в пищу, что в нормальном обществе считается тяжким, наказуемым законом преступлением.

Увы, но есть люди, которые работают на хонсовских мясников, даже если сами родились и выросли в других городах.

Кроме цивилизованных (городских) еловов существуют ещё и дикие. Они ничего не знают о мире за родным лесом и часто становятся жертвами охотников.

Если меня спросят, какое существо самое дикое в густых Заморских лесах, я, не задумываясь, отвечу: «Конечно же, заморской елов!» «Но разве может быть елов ДИКИМ?» – подумаете вы. Да, может! Не смотря на свою «ручную» природу, они прекрасно обходятся без опеки ласковой хозяйки, и даже родственники не всегда имеют перед ними твёрдый авторитет. Обычно сердце и душа дикого елова принадлежат родному краю, той колыбели, в которой он растёт.

С рождения, и до самой смерти.

Так я думала РАНЬШЕ…

Но однажды я услышала историю, которая заставила меня понять: даже ДИКИЙ елов, живущий вдали от цивилизации и носящий одежду из растений, способен забыть свою родину, свой привычный образ жизни ради чего-то, что окажется в его судьбе БОЛЕЕ важным…

Киморди. Мир, Что-Лежит-За-Лесом

Киморди выпало родиться в далёком, прекрасном и экзотическом крае, в густых, девственных лесах, издревна носивших название «Заморские», потому что этот остров со всех сторон окружён морем. Сам он называется Оазисом В Водной Бесконечности, и его принято считать исторической родиной всех еловов, которые на сегодняшний день живут в нашем мире в количестве, не многим уступающем количеству людей.

Однако не все еловы ушли с Оазиса, не все присоединились к цивилизованному миру. Многие предпочли остаться… Остаться и забыть, что когда-то люди и братья звали их с собой.

С тех пор прошло много лет. У Киморди, юного дикого елова, были мать и отец, девять братьев, девять сестёр и общий «дом» для всех – дом под открытым небом. Рос паренёк в семье таких же, как и сам. Весной и летом их обитель цвела так пышно, что из-за густых крон деревьев становилось не видно неба. Что такое зима и холод, здесь не знали: на острове круглый год властвовало лето. Это место было похоже на рай… В безоблачной синеве бездонных небес, кажется, можно утонуть, если лежать на берегу моря и смотреть в них слишком долго. Песок похож на манную крупу, только нежнее, мягче и чуть-чуть желтее. А море… Ах, море! Вода в нём настолько прозрачна и чиста, что сквозь неё, даже на большой глубине, можно без труда разглядеть всё обилие разноцветных камушков, кораллов и ракушек на дне. Температурой же она напоминает парное молоко… С разбегу вбежав в море, разом оказываешься словно в тёплых, ласковых объятьях.

В отличие от городских, дикие еловы не ходили в школу, не заканчивали колледжей и университетов, не участвовали в напряжённой жизни каменных джунглей больших городов и даже не знали об их существовании. Обособленные, независимые и вольные, как стихия, они каждый день лазали по деревьям за сладкими и сочными плодами, (которые городские могли позволить себе лишь по праздникам, да и то – за большую сумму), купались в солёных морских волнах, спали на траве, носили плетённую из растений одежду и дичились всего, что было чуждо знакомому лесу. Другими словами, они были заморскими еловами, и кроме родного, зелёного края, иного мира для них не существовало! Шум моря и щебет ярких экзотических птиц были любимой музыкой, а вольная песнь ветра являлась гимном их свободных сердец.

Взрослые братья Киморди уже нашли себе невест, старшие сёстры – женихов, а младшие только недавно вылупились из яиц и нуждались в заботе. Киморди находился где-то посередине между теми и другими, то есть был подростком: юным, но уже достаточно крепким и ловким еловом, чтобы ходить на охоту вместе с отцом и старшими братьями.

Киморди всегда отличался своей непредсказуемостью. То он был тих, задумчив и незаметен, как тень, до такой степени, что окружающие забывали о нём, то вдруг вновь напоминал о себе, совершая что-то, что ему было нужно, и то, чего от него совершенно не ожидали. Зачастую потребности елова шли вразрез с желаниями его родных… Нет, Киморди не бунтовал, не спорил, не доказывал своей правоты, как большинство других подростков. Он внимательно выслушивал всё, что ему говорили, с кротким видом кивал головой, а поступал… Всё равно по-своему.

Подросток обладал утончёнными, не свойственными диким еловам чертами лица, чрезвычайной гибкостью тела и лёгким, быстрым бегом нифтиных, (ног). Он был красив и изящен, словно еловиха, и казался своему племени необычным, так как много времени проводил в занятиях, другим не понятных. Например, вместо того, чтобы думать о выборе невесты и совершенствовать свои навыки охотника, заслужить расположение вождя и уважение старейшин, юный елов мог часами созерцать блестевшую на солнце «тропу», неестественно ровную и прямую, (ту, что создана цивилизацией, а не природой).

Возможно, вам показалось, что остров населён исключительно дикими еловами и животными, но это не так. Если бы не близкое соседство людей, еловы, наверно, были бы уверены, что являются единственными носителями разума в этом мире. Но доказательства обратного встречались им даже тогда, когда они их не искали, а если искать, как это делал Киморди, то иллюзия и вовсе терпела полный крах.

«Тропа» бежала мимо леса и терялась в бесконечности. Вид этой дороги в чужой, опасный, но такой загадочный и тем притягательный мир, волновал юного Киморди ещё с детства. Родители строго запрещали ему приближаться к ней… Но не для того ли существуют запреты, чтобы нарушать их? Киморди понимал, что поступает неправильно, и, возможно, когда-нибудь пожалеет, как это пророчила ему мать… Но поделать с собой ничего не мог.

В особенно знойную погоду асфальт сильно разогревался, и тогда «тропа» начинала неприятно пахнуть. Запах был похож на тот, каким обладали и эти странные, металлические люльки, в которых совершают свои таинственные путешествия неведомые существа люди. Благодаря внимательным и продолжительным наблюдениям, Киморди давно понял, что они – не живые, пока в них не сядет человек. Люльки носили человека в своём брюхе и бегали так быстро и шумно, как не умело ни одно знакомое ему животное.

Многочисленные братья и сёстры Киморди тоже не одобряли его любопытства к Миру, Что-Лежит-За-Лесом, но елов был уверен, что ему не грозит опасность, так как созерцал «тропу» с высокого дерева, чья густая крона надёжно скрывала его от человеческих глаз. Он взбирался на самую вершину, откуда открывался максимально широкий обзор на всю окружающую местность. Укрытый тенистой кроной от нежелательного внимания посторонних и палящего солнца, Киморди проводил долгие часы наблюдений и размышлений, забывая помогать отцу и общаться с друзьями. Мать такое поведение сына волновало, братья – осуждали и отпускали в его адрес колкие шуточки, отец норовил дать нагоняй, а друзей, способных понять и принять странного елова, по мере его увлечения чужим миром становилось всё меньше и меньше.