А они, кстати, весьма неплохи, на некоторых шмотках золоченые, с прозрачными камушками, с жемчужинками…

На хлебушек хватит, я думаю.

– Триш, а с чего тебе выплачивают жалованье за верность службе ди Бухе? – бухгалтер во мне продолжал обостряться финансовыми вопросами. – И тот сыр утренний – он откуда? Ой…

Под подкладкой камзольчика я, к своему удивлению, нащупала что-то кольцеобразное, с крупной печаткой.

Сердце сделало ликующий кульбит – я мигом представила, как принесу эту фиговину Джулиану ди Венцеру, полюбуюсь, как перекосится от удивления его смазливая физиономия, а я, вся такая гордая, отбуду обратно к своей уборке, и солнце закатное будет золотить со спины мои кудри…

Нет, увы.

Из-под подкладки на паркет кухонный выкатилось все-таки кольцо, но совсем не то, что я искала для ди Венцеров.

Это было из какого-то серебристого металла, с синим крупным камнем. Сапфир – не сапфир? Еще и внутри него что-то клубилось, будто облачко тьмы затаилось в самом сердце камня.

Откуда оно здесь?

Мне почему-то вспомнилось, как бабуля мне читала книжку «Одна в Нью-Йорке», и там однажды старьевщик, развлекавшийся тем, что собирал на помойках старые вещи, подарил познакомившейся с ним девочке брошку с настоящими драгоценными камнями, найденную в кармане одной из выброшенных на помойку курток.

Я так и представила, как эту штуковину стянул маленький ребенок, сунул в карман, а она завалилась за подкладку, и… так и покинула дом, когда камзольчик обмалел своему хозяину. А ведь очень может быть, что это какая-то фамильная реликвия.

Кольцо я отправила в карман толстовки, к серьге с рубином, лишний раз поставив себе зарубочку сходить к ювелиру. Потом. Когда закончу с кухней.

Камзол в моих руках выглядел потрепанным, потертым и не годным для носки. Я и не собиралась, в общем-то, я размышляла, годится ли эта шмотка для мытья полов.

Не годилась. Ткань была слишком плотная и плохо впитывала воду. Ну и ладно, не очень-то и хотелось. А вот платьишко зелененькое было вполне себе неплохим и очень даже располагало к подобной судьбе. Платьишко было детским, кстати. Как и весь тот комок тряпок, что я сейчас потихоньку распаковывала.

– Жалованье мне платит королевский банк, миледи, – исполнительно отчитался крыс. – Леди Матильда ди Бухе открыла там депозит, проценты с которого и поступают мне в качестве жалования. Сыр из подвальной кладовой, там стоят хорошие консервирующие чары, которые сохраняют запасы в надлежащем состоянии.

– И много тех запасов? – новость о наличии в этом доме хоть какой-то еды не может не радовать.

Я девочка некапризная, я могу пару недель на Ролтоне пожить.

– Вообще запасы делались на случай кризиса, еще во время работы гостиного дома для странников из сопряженных миров, – Триш морщит морду, будто пытаясь припомнить, – и запасы делались большие, но когда леди Улия не смогла поддерживать магические связи дома с мирами сопряжений, гостиницу пришлось закрыть, доход прекратился. За пять лет её жизни и три года после запасы сильно истощились. Но не до конца.

– Немного еды – это лучше, чем её полное отсутствие, – с возрастающим оптимизмом заявила я, снова опуская руки к свертку и натыкаясь на что-то твердое и холодное между двумя очередными тряпками.

Яйцо.

Там, в тряпках, убранных в духовку, лежало бледно-зеленое, в мелкую фиолетовую крапинку, огромное яйцо.

Это страусиное? Хотя нет, страусиное было бы, пожалуй, поменьше!

– Марьяна, я даже не успел по вам соскучиться, – насмешливо произнес Питер Кравиц, ехидно топорща кроличьи уши на своей голове. – Вы решили не ждать меня с заваркой, а принести нам яйцо для утренней яичницы?

– Вы ведь волшебник, магистр? – я только крепче обняла яйцо и погладила его по острой макушке.

Не слушай этого ушастого дядю, маленькое, мама в обиду не даст.

Удивительное дело, но я ощущала скорлупу этого яйца теплой и потихоньку нагревающейся. Может, конечно, глюк. Но переставать его обнимать мне пока не хотелось. Наоборот, укутать его потеплее и самой свернуться вокруг него, согревая своим теплом.

Нет, я слышала, что у женщин есть материнский инстинкт, но чтоб инстинкт курицы-наседки…

– Волшебником я был с утра, – Питер оперся о косяк своей входной двери, с высоты своего впечатляющего роста глядя на меня, – вы хотите узнать, чье это яйцо, Марьяна?

– А вы мне для этого пригодитесь? – я округлила глаза, делая вид, что эта светлая мысль не приходила мне в голову. – Вообще-то, я хотела узнать, какую магическую библиотеку вы мне можете для этого дела посоветовать и как туда пройти.

– Проходите, – анимаг посторонился, пропуская меня в свою прихожую.

Я испытующе сощурилась на него.

Вот так просто идти в дом к мало знакомому колдуну?

Другое дело, что я уже приперлась…

– Пущу вас в свою библиотеку, так и быть, – милостиво сообщил мне анимаг, бросил взгляд на серебряные часики, зажатые в ладони, – но давайте скорее, Марьяна, я опаздываю на прием к королеве.

– К Червонной? – брякнула я как-то по инерции. Этот парень, в перчатках, с кроличьими ушами и этими примечательными часиками вызывал у меня неслабые ассоциации с персонажем сказки, за которым гонялась девочка по имени Алиса.

– К Елизаре Марлианской, вдовствующей королеве Варосса, – скучающе откликнулся анимаг, – Марьяна, вы будете заходить или нет? Мой портал активируется через пятнадцать минут, и это все время, что я готов пожертвовать вам.

Я подумала и решила, что буду.

А если…

А если он замыслит какую-то гнусность в адрес моего яичка и притащит мне сковородку вместо справочника, я его пну. У меня разряд по метким пинкам в самое чувствительное мужское место.

Но вообще Питер пока был единственным человекоподобным завихградцем, проявившим ко мне даже не симпатию, а доброжелательность.

Поручился вон за меня, големов мне разлепил…

Конечно, я надеялась, что он мне поможет. Сразу, как решила осчастливить его своим появлением.

Дом у анимага был уютный, было много теплых древесных цветов и оттенков синего. В обивке мебели, в шторах, даже в выпендрежных витражах на окнах нижнего этажа. Я шла за Питером и с любопытством лупала глазами по сторонам. На вьющуюся винтом каменную лесенку башенки, по ступенькам которой мне довелось подниматься, на резные перила, по которым неизвестный скульптор пустил виться деревянные, и от того еще более искусные, ветви цветущего вьюна.

– Нравится? – хмыкнул анимаг, останавливаясь у одной из дверей и опуская на золоченую ручку свою ладонь, спрятанную в белый шелк перчатки.

– Чистенько тут у вас, – вздохнула я, припоминая, к какого рода завалу мне еще предстоит возвращаться.

Судя по поджатым губам анимага, он рассчитывал на иную степень восторга.

Ох, мужики, вот до чего с вами тяжко, даже если вы – кролики во второй своей ипостаси.

– Ох, ну, конечно же, нравится, магистр Кравиц, – с чувством добавила я, – у вас потрясающий дом. Хотела бы я когда-нибудь стать хозяйкой такого же.

Вот свой отмою до блеска – и сразу стану. И у меня будет даже покруче!

Улыбка Питера стала более удовлетворенной, и он наконец-то открыл передо мной дверь.

Библиотека у него была небольшой, с выходом на тот самый балкончик, обращенный к моему дому. Так, делаем заметку – спальню с этой стороны дома не устраивать! Или вешать плотные шторы.

А то выйдет господин сосед почитать утречком, да так и не начитается, засмотревшись на сомнительное зрелище похрапывающей меня.

А что у нас тут на полках?

Часовая магия. Углубленный курс, 3 том.

Яды и токсичные зелья. Рецепты.

Прикладная анимагия, первый уровень.

– Карликовые драконы: вылупление, разведение, уход, – звучно процитировал Питер, заставляя меня отлипнуть от пристального разглядывания книжных корешков.