Из письма к H. A. Белоголовому[59] от 28 апреля 1882.
Петербург (19–2, с. 107–108).
13
Боткин тоже купил в Финляндии именье. Говорят, будто у него там четыре дома, и будто бы он купил сто сорок матрацов, чтобы разложить на них домочадцев. Унковский сказывал: пять пудов швейцарского сыру Боткины на лето повезли в деревню да икры три пуда и 100 бочонков сельдей и все голландских. И Соколов с Алышевским[60] будут закуски есть; им тоже по матрацу приготовлено. С имением Боткин купил 20 коров и при них бык. Коровы дают прямо сливки, а некоторые даже масло. И все мало. Еще 20 коров и быка купили. Соленой осетрины 20 пудов. И виолончель[61], как ни просила Кат‹ерина› Ал‹ексеевна› оставить.
Из письма к H. A. Белоголовому от 8 июня 1882.
Ораниенбаум (19–2, с. 116).
14
Наша дача с приятностями. На прошлой неделе маленькую Лизу[62] укусила змея. К счастью, подле оказался врач Грацианский[63], который прижег рану. Целый день мы были в величайшем страхе. А через день после того ночью вздумали залезть к нам воры и уже оторвали у окна задвижки, но тут уж я выручил: стал кашлять, и воры, убоясь, ретировались.
Из письма к Н. А. Белоголовому от 7 июля 1882.
Ораниенбаум (19–2, с. 121).
15
Ераков купался в грязях в Аренсбурге и заметно поглупел. Влияние лет очень заметно. Наблюдая за ним последние два года, я воочию вижу, как он глупеет. А он, может быть, видит, как я глупею. Это круговая порука. Но по мере того, как он глупеет, желудок его делается все исправнее да исправнее, так что съедает он массу.
Из письма к Н. А. Белоголовому от 11 августа 1882.
Ораниенбаум (19–2, с. 129).
16
Вам, как толкователю русского гражданского кодекса, вероятно, известен процесс ‹– – –›[64].
А мы между тем ежеминутно здесь об Вас вспоминаем, читая Вашу книгу[65] и соображая, в скольких смыслах Вы могли бы каждого из нас лишить имущества! Но прежде всего – в карты!!!
Вчера мы решили: послать Вам несколько рецептов дешевых кушаний. Вот на первый случай:
Взять травы клеверу, а ежели нет, то осоки; полить уксусом, а ежели нет, то водой; нарубить трюфлей, а ежели нет, то пробок, все взболтать и, помолясь, кушать.
О говядине в этом рецепте не упоминается, потому что ныне и в Петербурге уже возбужден В. И. Лихачевым вопрос о выпуске особой ассигнационной говядины, которая заменяла бы настоящую в такой же мере, как ассигнационный рубль заменяет настоящий рубль. ‹…›
Стихов!! Ибо если мы будем продолжать печатать ассигнационные стихи Вейнберга[66], то у читателей произойдет понос.
Из письма к А. Л. Боровиковскому[67]
от 18 октября 1882.
Петербург (19–2, с. 136).
Александр Львович Боровиковский
17
Вы отсутствуете из Петербурга в самое горячее время. В музее Лента появилась девица Виолетта, без рук, которая рисует ногами. Ноги без перчаток; выше колен надето трико, так что видны только ягодицы, но больше – ни-ни. Сверх того в том же музее показывают мужчину Антона, без рук и без ног, который делает детей… угадайте чем? И когда нужно демонстрировать, то с дозволения об‹ер-›полициймейстера приводят к нему девицу Виолетту, и через три-четыре минуты ребенок сделан!
Что касается до того, каким образом Эвель Утин сделался христианином[68], то настоящая правда всей этой истории представляется в след‹ующем› виде. Старый Исаак, побуждаемый обер-полициймейстером Галаховым к выезду из Петербурга, не решился, однако ж, лично познать свет истинной веры, а пожертвовал сыном Эвелем, при котором и полагал навсегда поселиться в Петербурге, в качестве родственника (это дозволяется). Пригласили протодиакона из Исакиевского собора для наставления Эвеля в правилах веры, но протодиакон, вместо «Начатков», принес колбасу, сказав: довольно с тебя и этого. И когда Эвель съел колбасу, то сейчас же сам от себя прочитал «Богородицу». После второй колбасы – прочитал «Отче наш». Тогда протодиакон принес третью колбасу, полагая, что, съевши ее, Эвель прочтет «Верую», но как ни старался Эвель произнести «И во единого господа нашего Иисуса Христа» – не мог. И когда пришел протодиакон, то, вместо исповедания веры, прочитал ему «Боже, царя храни». Протодиакон был приятно этим изумлен и, сказав «это, пожалуй, еще лучше», свел его в кухню и посадил в кадку с водой: ныряй! Причем оказалось, что Эвель не только обрезан, но златообрезан. А восприемниками были: Пассовер и Куперник[69].
Вот после этого-то и состоялся знаменитый закон, дозволяющий при обращении евреев допускать сокращенный чин, т. е. не требовать от них молитв, а только знания «Боже, царя ‹храни›».
Несколько слов о наших общих знакомых.
Унковский – сделал ребеночка, но какого пола – неизвестно, потому что дите родится месяца через четыре. Эта неожиданная радость, по-видимому, остепенила Ал‹ексея› Мих‹айловича›, так что он уж не знает и сам, смеяться ему или нет. Иногда вдруг выпалит – и сейчас же вспомнит: шестой! Видимся мы очень редко, потому что я почти совсем не выхожу из дома.
Владимир Ив. Лихачев деятельно готовится к посту министра каких бы то ни было дел. Утром ездит в съезд, вечером – заседает. Газеты полны его именем. Воскресенья[70]
Конец ознакомительного фрагмента.
Текст предоставлен ООО «ЛитРес».
Прочитайте эту книгу целиком, купив полную легальную версию на ЛитРес.
Безопасно оплатить книгу можно банковской картой Visa, MasterCard, Maestro, со счета мобильного телефона, с платежного терминала, в салоне МТС или Связной, через PayPal, WebMoney, Яндекс.Деньги, QIWI Кошелек, бонусными картами или другим удобным Вам способом.
