Литмир - Электронная Библиотека
Содержание  
A
A

Тем не менее средневековый путешественник еще задолго до Крестовых походов был удивительно легок на подъем, причем отсутствие материальных средств тогда вовсе никого не сдерживало. Далекие паломничества бедняков не считались чем-то удивительным. В воздухе витала мысль о земных дорогах как о непрекращающемся странствии по пути к небесной родине, и рядовой европеец постоянно и охотно перемещался в пространстве от одной христианской святыни к другой. Популярнейшей целью пилигримажа уже тогда считался Сантьяго-де-Компостела, место упокоения мощей апостола Иакова. Много багажа с собой не брали, надеясь на монастырские приюты. Шли, как правило, медленно, и странствие растягивалось на долгие месяцы, но это никого не волновало, ведь паломничество повышало статус человека в обществе. Только к концу XIII века Церковь постепенно начала отходить от безоговорочного одобрения паломничеств. Священнослужители обратили внимание на тот факт, что их прихожане зачастую проводят всю жизнь в дорожных приключениях, вместо того чтобы работать, молиться и вести достойную жизнь дома.

Но на рубеже XI–XII веков, когда начинались Крестовые походы, паломник воспринимался безусловно положительным героем, а уж паломник-рыцарь и вовсе стал, как сказали бы сейчас, звездой.

Крестовые походы дали европейской цивилизации огромный заряд, породив многочисленные рыцарские романы, по которым сходили с ума последующие поколения. Весь XIX век с его романтизмом, балладами и творениями Вальтера Скотта тоже подпитан той же харизмой. И в наше время снова наблюдается всплеск интереса к Средневековью, правда, уже на новом — аутентично-реконструкторском уровне. И молодежь снова играет в рыцарей.

В идее Крестовых походов есть определенная мистическая красота. Она лежит далеко за гранью выгоды и даже за гранью оправдания воинской профессии. Крестоносцы как бы становились вассалами самого Господа, служа на его родной земле и пытаясь завоевать для Него… почти что Его личные вещи, если можно так сказать… Это не могло не вызывать сильных эмоций. Порой даже мусульмане восхищались благочестием своих врагов. Вот только реальное воплощение этой идеи сильно противоречило христианскому духу братолюбия. Может быть, именно поэтому Крестовые походы в итоге закончились поражением христиан?

ДИАЛОГ КУЛЬТУР

Конечно же, такой поэт, как Франциск, не мог не помышлять о Святой земле. Он стремился туда еще с детства, когда мечтал о рыцарстве, ибо какой рыцарь не грезит о Гробе Господнем? Стремился и когда ушел из мира и впервые начал проповедовать. Примерно летом 1211 года, когда братство еще было малочисленным, а Клара Оффредуччо благополучно жила под отчим кровом, наш герой предпринял первую попытку достигнуть давней цели. Не особенно афишируя своих действий, он начал искать способы попасть на Восток и в конце концов вместе с каким-то спутником сел на корабль, направляющийся в Сирию. Вот только в те времена корабельные маршруты были величиной весьма непостоянной. Они легко менялись — то из-за угрозы пиратов, то из-за погодных условий. Так случилось и с нашими путешественниками. Проплыв совсем немного, их корабль попал в сильную бурю. Крушения не произошло, но судно оказалось прибитым к берегам Далматин. Возможно, Франциск счел этот факт знаком того, что Бог не благословляет его паломничества, или же просто не нашел транспортной альтернативы. Так или иначе, он принял решение вернуться. Это тоже оказалось проблематичным, ведь денег у него принципиально не имелось. Он нашел корабль, идущий в Анкону, и начал умолять капитана взять их с товарищем на борт. Моряк отказал, как можно прочитать у Фомы Челанского — «с жестокостью». Тогда неудачливые пилигримы проникли на корабль тайно и спрятались. Дальше произошло необычайное: пришел незнакомец с мешком провизии и, отыскав среди матросов самого богобоязненного, передал ему припасы со словами: «Возьми с собой все это и честно передай все нищим, скрывшимся на корабле, когда настанет время нужды». В итоге этот корабль тоже попал в бурю и носился по морю много дней. Пища от неизвестного благодетеля помогла выжить не только Франциску с товарищем, но и многим другим.

Наш герой благополучно возвратился, а мысль о Востоке продолжала занимать его. Видимо, в какой-то момент она разделилась на два направления: собственно посещение святынь и проповедь среди мусульман. С годами вторая часть обрела самостоятельное значение. К ней добавилась еще одна идея — претерпеть мученичество за веру. В промежуток времени между 1213 и 1215 годами Франциск собрался в Испанию, решив заняться обращением мавров, а конкретно султана Мирамолина — так сокращали титул марокканского правителя, титул которого полностью звучал как Амир аль-Муменин. В то время правил Магомет бен Нассер, потерпевший поражение от испанцев в 1212 году, навряд ли он испытывал особенно добрые чувства к христианским проповедникам. Тем не менее Франциск пустился в путь. Как пишет Фома Челанский, «столь сильно пылало в нем желание мученичества, что порой он обгонял товарища, назначенного сопутствовать ему, и, словно, опьянившись духом, устремлялся вперед к исполнению назначенного».

Небеса вновь не поддержали благого начинания. В пути Франциск заболел. Ему пришлось возвращаться и отлеживаться в Порциункуле. Такие обстоятельства оказались весьма полезными для уже знакомого нам автора первых двух житий. Примерно в то же самое время Фома Челанский решил вступить в орден и, по-видимому, очень нуждался в контакте с основателем. В «Первом житии» агиограф осмеливается упомянуть о себе в связи с этой ситуацией: «Благодетельный Господь, удостоивший в редкой милости своей вспомнить обо мне и множестве моих братьев, лично противостал ему, когда он уже дошел до Испании, и наслал на него тяжкую болезнь, чтобы он не смог идти дальше, отозвал его с начатого пути». В орден тогда вместе с Фомой Челанским пришла очень большая группа аристократов и ученых людей.

После этого тема мусульманства и Святой земли на несколько лет исчезает из поля деятельности Франциска, но не из области интересов. Потому что 26 мая 1219 года наш герой все же отплывает от берегов Анконы в Акри. Правда, поначалу он следует вовсе не в Святые места, а в Дамьетту, где находится войско крестоносцев, противостоящее мусульманской армии. По обыкновению он отправляется в путь с товарищем. На этот раз его сопровождает брат по имени Иллюминат.

Имя это происходит от латинского слова illuminatus — «озаренный», «просветленный», «просвещенный». Аналогичный корень есть и в немецком — Illuminatenorden. Историки воспринимают такое имя как нарицательное, поскольку в Европе в разное время существовало много различных объединений (орденов, братств, сект, обществ) оккультно-философского толка и мистического характера. Иногда они действовали официально, но чаще — секретно, находясь в оппозиции Церкви и клерикальной власти. Самое известное такое объединение — Тайное общество баварских иллюминатов, созданное в конце XVIII века немецким философом Адамом Вейсгауптом и вскоре запрещенное властями. Поэтому, когда имя Иллюминат вспоминают в связи с нашим героем, которого любят, в том числе оккультисты, есть смысл уточнить: в данном случае это всего лишь монашеское имя. Слово «просветленный» во времена Франциска еще не несло двойной смысловой нагрузки и не имело четкой привязки к сектам и ересям. А когда таковая появилась — имя исчезло из обихода.

Итак, двое братьев, получив разрешение у папского легата, на свой страх и риск пошли обращать мусульман. Надо заметить, в то время в Палестине уже находилась небольшая францисканская община, руководимая братом Ильей, но Франциск, очевидно, стремился попасть на передовую, оттого направился в Египет, где в тот момент происходили активные боевые действия.

Был август или сентябрь 1219-го, самый разгар Пятого крестового похода, когда крестоносцы отчаянно пытались вернуть потерянный Иерусалим. Не помогло объединение венгров, немцев, голландцев, фламандцев и многих других народов, армий и правителей. Тогда европейцы попытались обнаружить раскол во вражьем стане и заключили союз с сельджуками Конийского султаната против египетского султана. Потом они начали осаждать порт Дамьетту в Египте, решив обменять ее на Иерусалим, а сельджуки в этот момент начали войну в Сирии. 25 августа 1218 года одна из башен Дамьетты пала, но весь город захватить не удалось. Войско охватила эпидемия, в числе ее жертв оказались весьма знатные персоны, в том числе один из духовных лидеров похода, кардинал Роберт Керзон. Примерно в это время умер султан аль-Адиль I, ему наследовал аль-Камиль (в западном мире был известен как Меледин), который вскоре после восшествия на престол повелел награждать золотой монетой каждого, кто принесет голову христианина. Таким образом, путь в сарацинский лагерь становился смертельно опасным или вообще невозможным.

53
{"b":"768199","o":1}