Заинтересовавшись его питомцами, я посмотрела на изножье кровати. И действительно, из-под кровати торчали две белые мордочки.

– Они очаровательны, – сказала я. – И похожи на швабры с завязанными глазами. Что это за порода?

– Мальтийская болонка. Это бесстрашные собаки, но Куки и Кэнди сильно пострадали. Как только они к тебе привыкнут, ты узнаешь их с новой стороны.

– И сколько они будут ко мне привыкать?

– Я не знаю. Иногда они привыкают быстро, иногда вообще не привыкают. Если удастся, мы можем использовать их во время фотосессии. Они уже знакомы с фотографом, и он им понравился.

– Это хорошо. – До съемок оставалось чуть больше месяца, поэтому у его собак было достаточно времени, чтобы подружиться со мной. – Фотограф обсуждал с тобой, как тебя будут снимать?

Спенсер немного поморщился:

– Он сказал, что я должен предстать в образе исправившегося плохого парня.

Я подняла голову:

– Тебе не нравится эта идея?

– В наши дни у всего есть бренд, а мой именно такой.

– Я построю твой образ вокруг этого. – Я знала, каким плохим он был раньше. – Мне надо посмотреть на твою одежду.

– Мы можем войти в гардеробную вместе. Она достаточно большая.

Его гардеробная в самом деле напоминала комнату. Когда мы оказались внутри, я представила, как выключаю свет и прижимаюсь губами к губам Спенсера. Первый раз в своей жизни я поцеловала мальчика в шкафу. Но это было не так настойчиво, как я целовала Спенсера.

Чтобы остаться в здравом уме, я вдохнула. Его одежда пахла чистотой и свежестью. У него была куча синих джинсов.

– У меня есть несколько костюмов. – Он показал мне упаковки с одеждой.

Когда я расстегнула молнию, чтобы проверить лейблы, мне почти показалось, что я раздеваю Спенсера. Я вздрогнула при воспоминании.

Он шагнул назад и оглядел меня, а я быстро сказала:

– У тебя отличный вкус для того, кто не гоняется за модой. – Его итальянские костюмы были безупречными. Он однозначно не скупился на них.

Спенсер небрежно пожал плечами:

– В детстве мои тетя и дядя заставляли меня наряжаться для званых обедов, поэтому я, наверное, кое-чему научился. Я знаю, что никогда не говорил тебе этого раньше, но они были очень богатыми.

Я вытаращилась на него, потому что не знала, что он вырос в богатстве и с привилегиями.

– В каком возрасте ты переехал к ним?

Он нахмурился:

– В десять, когда умерла моя мама.

Я понимала боль в его голосе. Я знала, каково жить без матери. Моя бедная мать умерла от сердечной недостаточности, когда мне исполнилось восемнадцать, и я скучала по ней каждый день. Мне было одиннадцать, когда Кирби обидел ее, и она впала в депрессию. Мне непросто вспоминать об этом, как и о том, какой бунтаркой я была в школе. Когда я училась в старших классах, мальчишки писали мое имя на стенах туалета.

– Ни один ребенок не должен терять родителя, – произнесла я.

Спенсер подошел ко мне немного ближе.

– Моя мать была начинающей актрисой, но она так и не реализовала свою мечту. В основном она продавала духи в универмагах. – Он откашлялся. – Мои тетя и дядя занимались коммерческой недвижимостью по всему миру. Когда моя мать умерла, они перевезли меня в свой большой особняк в Хидден-Хиллз. Это закрытый район в Лос-Анджелесе.

Интересно, были ли они властными? Судя по описаниям Спенсера, так и было. Я выросла в районе для бедняков в Оклахома-Сити, где моя мать очень много работала, чтобы оплачивать наши счета.

– Я многому у них научился. – Он указал на костюм, который я держала в руках. – Я знаю как минимум двадцать способов завязать галстук.

– Ну, в этом я тебя обошла. Я завязываю тридцать узлов. Узлы на галстуках и шарфах – одна из моих специализаций.

– Жаль, что мы не обсуждали это раньше, – насмешливо сказал он. – В прошлом мы могли бы развлечься, завязывая узлы.

– Это не смешно. – Но я все равно рассмеялась, чувствуя, что Спенсеру надо отвлечься и перестать говорить о своей семье.

Я продолжала осматривать его вещи. У него была пара качественных кожаных мотоциклетных курток. Я провела рукой по одной из них. Потом я обратила внимание на нижнюю полку, где была его обувь, и заметила потертые байкерские ботинки, подобные тем, которые были на Брандо в «Дикаре».

– Ты по-прежнему катаешься на мотоцикле?

– Да, я обожаю «харлей».

Я посмотрела на его ковбойские сапоги:

– Ты ездишь верхом?

Он кивнул:

– У меня есть конюшня с двумя красивыми паломино. – Он посмотрел на меня в упор. – Но ты уже знаешь, что я неравнодушен к блондинкам.

Я приказала себе дышать под его страстным взглядом.

Мы вышли из гардеробной, и я поняла, что мне очень жарко.

После неловкой тишины я подошла к балконным дверям.

– Опять пошел дождь. – Мне хотелось открыть их, выйти на улицу и намокнуть под дождем.

Он подошел ко мне:

– Он будет идти до завтра.

Мы стояли бок о бок, между нами нарастало напряжение. Даже собаки под кроватью подобрались ближе к краю, ожидая, что мы сделаем.

– Что будем делать дальше? – спросил Спенсер.

Он наверняка говорил о подборе стиля. Но мои мысли двигались в совершенно ином направлении.

– Как только мы определимся с бюджетом, я куплю тебе все необходимое. Потом принесу тебе одежду для примерки. Мы включим несколько твоих вещей. – Мне хотелось увидеть его в мотоциклетных ботинках. – Сегодня мне надо снять твои мерки, чтобы я точно знала, какой размер ты носишь. Я не могу полагаться на размеры уже купленных тобой вещей.

– Ладно. – Он переступил с ноги на ногу, и одна из собак потрогала лапой его ботинок.

Спенсер наклонился, взял ее на руки, и она прижалась к нему. Я не пыталась ее погладить. Прикасаясь к собаке, я буду слишком близко к Спенсеру. Я уже волновалась о том, что буду снимать его мерки.

Я пообещала себе не связываться ни с кем, если отношения не будут серьезными. Но теперь я фантазировала о том, чтобы снова заняться страстным сексом со своим бывшим любовником. Хватит ли у Спенсера сил, чтобы превратить меня в прежнюю безрассудную девушку?

Остается надеяться, что не хватит.

Элис Маккензи снова завела меня, как в день нашего знакомства. Мы переписывались в Тиндере, и я пригласил ее в модный клуб, где раньше работал. Позже той ночью она пошла со мной в мою квартиру, и у меня случился лучший секс в моей жизни.

Но теперь все по-другому.

Я ни с кем не целовался с тех пор, как бросил пить.

Забавно, но до сегодняшнего дня воздержание меня не мучило. Но вот я снова встретился с Элис, с ее знойными карими глазами, рваными светлыми прядями и убийственными сапогами. Я так и не сумел ее забыть. Я много думал о ней годами. Меня всегда беспокоило то, как резко она закончила наш роман. Я недоумевал, что я сделал не так. Даже сейчас я пытаюсь понять, что на самом деле обо мне думала Элис. Наверное, я не без причины нанял ее теперь.

Пока я размышлял, Куки заскулила, требуя, чтобы я ее отпустил. Я поставил ее на пол, и она побежала к Кэнди. Собаки уставились на Элис, как на только что приземлившийся космический корабль. Наверное, я тоже так смотрел на нее.

– Собаки спят в твоей комнате?

Я покачал головой:

– У них свои кровати в другой комнате. Но им нравится здесь торчать. Они проводят много времени в приюте, играя с другими собаками.

– Хорошо, что у них есть компания. – Помолчав, она прибавила: – Мне надо снять твои мерки.

Раньше меня обмеряли портные. В детстве это казалось мне обычным явлением, учитывая, как быстро я рос. Но ничто не сравнится со снятием мерок, которое будет делать Элис.

Она полезла в сумку и взяла сантиметровую ленту. Потом достала айпад.

– Сначала я измерю твою грудь. Не сутулься. Стой, как обычно.

Я сделал, как она просила, и Элис обернула сантиметровую ленту под моими подмышками и вокруг самой широкой части груди. И записала данные на айпад.