Закрывает руками уши.
Прости его, Господи, дурака, прости!
Я ему говорю:
уже экономили, дочке платье латала, мальчишки донашивали друг после друга, не ехали летом на отдых, не кушали в ресторанах, в театрах за сорок лет бывала, может, три раза… А где мои украшения? Молодость моя – где? Где моя жизнь?..
Молчит.
Отчего-то вдруг дети ходить стали реже.
Звонки от них стали короче.
Какие-то вечно дела…
Соседи, завидев, куда-то торопятся, почему-то не улыбаются, как бывало…
Муж пока любит.
Он так говорит.
Но иногда замечаю, смотрит рассеянно: вроде, как рядом со мной, а, вроде, и – нет…
Молчит.
Все двери, какие есть в доме, поменяли на железные.
На окнах решетки из стали – густые и толстые.
Чтобы даже комар к нам не просочился…
Я уже вяло спрашиваю: зачем так стараться, деньги же все равно в банке?
Он морщится и говорит: ох, плохо ты людей знаешь, придут и отнимут последнее.
Но останется то, что в банке – кричу – столько добра!
Он только смеется в ответ.
Добра – говорит – никогда не бывает много, его – говорит – почему-то всегда только мало.
Взрывается, вдруг.
Мало ему, мало, мало… мало, мало, мало!..
Вчера подарил мне еще лотерейный билет.
Наверное, счастливый…
Разрывает билет на мелкие кусочки. Уходит.
Раздвоение личности
На заветное место является человек с пейсами. Мгновение стоит молча. Молится. Раскачивается – как свеча на ветру.
Я раб Твой, Господи…
Сколько рабов у Тебя – я из последних…
Все, что Ты делаешь – значит, так надо, все, что Ты скажешь – приму и не буду роптать…
О, воистину, лучше быть самым последним из верующих, чем даже первым среди всякой дряни…
А я так, действительно, думаю: дрянь, кто не верует в Тебя, самая настоящая дрянь…
Молчит. На глазах слезы.
Прости меня, Господи, долго я был слепым, как крот.
Пребывал во мраке и грязи.
Спасибо Тебе, что забрал меня на Святую Землю, где я убедился, что Ты – один Б-г наш – был, есть и будешь, и только Ты Создатель и Правитель всех творений, что Ты один совершал, совершаешь и будешь совершать все деяния, Ты – один, один, один, один…
Молится. Вытирает слезы; мало-помалу успокаивается.
Только Тебе я могу признаться: сначала все было хорошо, а теперь моя жизнь превратилась в кошмар.
Сна нет, кушать не могу.
Даже мне трудно стало сосредоточиться на молитве.
А это уже совсем худо.
Так что, видишь, мне без Тебя не управиться.
Вот как бы так…
Как бы пришел…
Понимаешь…
Я эту женщину до сих пор сильно люблю, но и ненавижу, и уже плохо понимаю, чего больше…
Молчит.
Вчера мы опять крепко ссорились.
Я уходил из дому, отчаянно молился.
Потом, когда я вернулся, она мне кричала обидные стихи:
«Ты на том берегу, я – на этом, а между нами бушует река…»
Ну, такие стихи…
Ну, как бы все понятно, да?
Еще мне кричала, что она даже в страшном ее сне не могла бы представить, что мы с ней до такого доживем.
Мы с ней – до такого…
Я тоже ответил, что я тоже не представлял.
И так мы с ней оба кричали друг другу обидные слова, пока я опять не ушел из дому.
Вот, видишь, хожу по Иерусалиму, молюсь, голову ломаю, чего мне теперь делать?..
Она мне сейчас говорит – что река!
А я вижу, всегда бушевала – и тогда, и теперь, и что у нас не могло получиться по-другому…
Смотри:
Я был Петром, сыном Тимофея,
Она – Юдифью, дочерью Мордехая.
Я был Колпаковым,
Она же носила фамилию Левит – из колена Левит, понимаешь?
Мой дед Никита Иванович ловил в океане рыбу,
А ее мама, тетя Ривка – да пребудет она в мире! – была самой любимой внучкой раввина из Лодзи!
Понятно: кто был я и – кто она?..
Я, несмышленый гой с четырьмя незаконченными классами начальной школы, в старых отцовских штанах с заплатами, рваной тельняшке, ловец некошерной нечисти, без прошлого и будущего – и она! Она!! Она!!!
Заметно, взволнован.
Конечно, она была сильно молодая и я был молодой.
А люди – Ты знаешь – в молодости делают глупости.
Чего я тогда понимал?
Я только глядел на нее всеми глазами и больше ничего, кроме нее, не видел.
Все рядом с нею почему-то делалось маленьким и ненужным.
И я забывал – про друзей, родителей, сестер…
Про время!
Она мне была нужна.
Я чувствовал, я ей был нужен.
Чего бы мы ни делали – или, когда мы сидели и молчали, или бродили по сопкам, или, бывало, уплывали на лодке далеко – мы всегда крепко держались за руки.
Я это так помню…
У него на глазах – и слезы, и он улыбается.
Купалась в источниках голая!
И меня заставляла!
Как ненормальная, хохотала и силой тащила с меня штаны.
Я злился, и тоже смеялся, и держался за них, как мог, двумя руками, но потом отдавал, чтобы не порвала.
Она хохотала еще веселей, и прыгала, и скакала вокруг меня, чтобы поймать за письку…
Счастливо улыбается.
Мы были детьми.
Ей ужасно хотелось, чтобы все у нас было, как в раю.
До змея…
Господи, я, вдруг, подумал: я Тору впервые узнал от нее!
Ну, конечно, она мне читала Тору:
«И создал Господь Бог из ребра, взятого у человека, жену, и привел ее к человеку. И сказал человек: вот, это кость от костей моих и плоть от плоти моей; она будет называться женою: ибо взята от мужа. Потому оставит человек отца своего и мать свою, и прилепится к жене своей; и станут они одной плотью.
Конец ознакомительного фрагмента.
Текст предоставлен ООО «ЛитРес».
Прочитайте эту книгу целиком, купив полную легальную версию на ЛитРес.
Безопасно оплатить книгу можно банковской картой Visa, MasterCard, Maestro, со счета мобильного телефона, с платежного терминала, в салоне МТС или Связной, через PayPal, WebMoney, Яндекс.Деньги, QIWI Кошелек, бонусными картами или другим удобным Вам способом.
