Сновавшие по всей округе существа затихли и, застыв на скалах, внимательно следили за мной. Кроме любопытства, я в них ничего не чувствовал, поэтому, не обращая внимания, продолжал ходить, полностью поглощённый этим занятием. Но вскоре силы стали меня оставлять. Ноги подкашивались, и от нахлынувшей усталости я укутался в крылья и лёг. В меня бурным потоком вновь полились остальные знания. А также сила Тьмы, которую не успел впитать при рождении. Я расслабился и, закрыв глаза, сразу провалился в забытье, уснув первым и, как потом оказалось, последним сном в своей жизни.

Я летел, и полёт дарил безграничную свободу. Крылья несли меня сквозь миры, в бесконечность вселенных. И никак не мог насытиться этим полётом, в котором становился самим собой. Лёгкость и безмятежность переполняли меня. Словно ветер, я проносился меж звёзд, то, набирая бешеную скорость, от которой захватывало дух, то замирал зачарованный новыми открывающимися пейзажами неизвестных миров. Буйство красок, контрастов различных реальностей будоражили, заставляя лететь всё дальше и дальше, в надежде увидеть что-то ещё более красивое и необычное, чем уже успел запечатлеть в сознании. Миры сменяли друг друга, являя свою неповторимость и загадочность. Разнообразие форм и очертаний их плоти заставляли всякий раз замедлять полёт, маня неизвестностью и в то же время открытостью, словно ненавязчиво приглашали в гости. Но неутолимое любопытство влекло в даль, и я успевал лишь слегка прикоснуться к проплывающим реальностям.

С каждым таким прикосновением в меня вливались бурным потоком силы этих миров, и не было уже ничего, что могло бы прервать полёт, но я ошибался. Неожиданно, вместе с вливающимися силами начали закрадываться боль, страдания и горе, переполняющие вселенные. Восторг и наслаждение резко сменились печалью. Она вползала в мою сущность жгучей отравой. Я отчётливо услышал крики и стоны замученных душ, от чего остановился и замер, не в силах продолжить движение. Страдания мучеников принялись терзать душу, а их голоса полные отчаяния просто разрывали разум. Бесчисленная толпа всевозможных тварей Сущего предстала видением перед глазами, заполняя всё пространство вокруг меня. Они стояли и молча смотрели. Я ощущал каждый взгляд, в котором горела лишь надежда на спасение. Её огонь обжигал бессилием терпеть несправедливые наказания настолько сильно, что зажмурился и попытался закрыться, исчезнуть, лишь бы избавиться от этой пытки, которой мученики меня подвергли. Но всё было тщетно. Окружившие меня души стали кричать, прорывая пространство и время. Я чувствовал: все молящие об избавлении – невиновны. Казалось, достаточно ещё одной несправедливо осужденной душе присоединиться к этой обезумевшей от страданий толпе и чаша терпения Сущего переполнится, заставив ткань реальностей рваться, ввергая всё живое в Пустоту. Мысль от этого обратила в ужас. Возникло желание – убить всех, кто осмелился раскачивать равновесие.

Впервые в жизни меня захлестнул гнев и стал давить, заставляя поддаться инстинкту демона. Оглянулся в поисках жертвы, но никого рядом не было. Даже видение замученной толпы невиновных мучеников растаяло. От неудовлетворенности зарычал, сотрясая пространство. Но вдруг, гнев исчез также стремительно, как и появился. Почувствовал душой лёгкое прикосновение. Именно оно вырвало из объятий ярости. Мысленно потянулся к тому, кто прикоснулся к моей душе и обнаружил, что это был мир. Из всех стонущих вместилищ жизни он выделялся больше остальных. Его беды эхом разносились дальше, по другим мирам, усиливая их собственную боль. Пригляделся к нему и заметил – он находится в центре всех реальностей, переплетённых, словно нити паутины, и центр её находился в этом истерзанном мире. Он неимоверно страдал от разрывающей его плоть боли невинных мучеников, но терпел. Сразу появилась уверенность: я пришёл сюда именно из-за него. «Мир Богов» – чётко прояснилось в разуме имя этой части Сущего. Кто дал этому миру такое имя? Скорее всего, тот, кто его создал. Быть может, в следующее мгновение я бы увидел сотворившего этот мир, но меня отвлёк сгусток красного света, стремительно несущийся сквозь Тьму.

Пригляделся… и различил в нём летящего демона. Было видно, как от него обращались в бегство все твари, попадающиеся ему на пути. Он продолжал свой полёт, не обращая на них никакого внимания. Оказавшись над плато, среди иссиня чёрных скал, демон на мгновение завис и, заложив вираж, виртуозно приземлился. Перед ним лежал другой спящий демон, сливающийся с окружающим пейзажем, потому как был таким же, полностью, как смоль, чёрным и укрыт своими же перепончато-костяными крыльями.

– Проснись, брат! – услышал я сквозь сон и мгновенно ощутил ипостась того самого, лежащего на плато, демона.

Открыл глаза и увидел пред собой стоящего исполина. От него исходило багровое свечение, освещающее окрестности живописных скал, облепленных какими-то крылатыми существами. «Бесы» – всплыло их название в моей голове. Но всё моё внимание было приковано к этому колоссально-огромному существу. Больше всего впечатляла мощь, исходящая от него. Казалось, нет ничего, что бы он ни смог сокрушить, причём, не прилагая особых усилий. Своим величием он завораживал и вызывал трепет. В глазницах демона полыхал огонь, который, наверное, мог испепелить всё вставшее у него на пути. Его взгляд пронизывал насквозь. Создавалось ощущение, что, посмотрев на тебя, или скорее в тебя, для исполина уже не оставалось никаких секретов, и он знал о тебе всё, что скрывалось даже в самых тёмных закоулках души. Тело его состояло из огненной лавы, которая переливалась, создавая формы мышц. Видимо, той самой, текущей под некоторыми скалами этого мира, вырываясь своим свечением наружу. За спиной зияли ещё больших размеров, чем он сам, крылья. Они излучали яркий, жёлто-красный свет. Свет клонящейся к закату звезды.

– Меня зовут Вельзевул, – представился исполин, обжигая дыханием. – Я – хозяин ада и твой брат. Как твоё имя?

– Демон, – представился я и в ответ был оглушён раскатистым хохотом.

– Демон – это суть, а не имя. Я ведь тоже демон, – объяснил исполин, закончив смеяться.

– Тогда у меня нет имени, хотя имя «Демон» мне нравится.

– Ну что ж, будь Демоном, раз тебе нравится, – ухмыльнулся Вельзевул. – С рождением тебя! Я буду твоим наставником. А потому приглашаю тебя к себе домой. Надеюсь, тебе там понравится.

Встав на ноги, я отметил – Вельзевул не такой уж и огромный. Мы были с ним практически одного роста. «Наверное, я тоже таких же впечатляющих размеров», – сделал молча вывод, так как бесы на скалах казались крохотными. Хотя по сравнению с миром, где мы находились, все виделись ничтожно малыми.

– Я тоже надеюсь, что мне у тебя понравится. А что такое дом? – спросил я и, оттолкнувшись от плато, полетел за своим обретённым братом.

– Это твой мир, где тебя любят и ждут. Со временем ты это познаешь. Лети за мной, не отставай.

Крыльями махать не приходилось. Они послушно несли в соответствии с моим желанием. Надо было лишь подумать о направлении и скорости полёта. Казалось, прикажи им лететь настолько быстро, как это возможно, и я окажусь через мгновение на краю Тьмы. С каждым мигом, всё больше чувствовал мощь, заключенную в крыльях. Они являлись неотъемлемой частью ипостаси и заключали в себе всю мою жизненную силу, утратив которую, я сразу обрёл бы вечный покой. Именно через них я питался необходимой для жизни энергией, наполняющей всё Сущее. Скользя по потокам различных сил, крылья давали возможность нам с братом перемещаться, причём с немыслимой скоростью.

Вельзевул совершил движение рукой, словно от чего-то отмахнулся, и перед нами расступились вселенные. Через образовавшийся тоннель мы полетели вниз, как мне показалось, на дно Тьмы, что нас обоих породила. Мимо проносились мириады пространств со своими причудливыми формами и красками, каждое из которых казалось неповторимым и особенным. Они были совершенно разными и даже на толику не походили друг на друга. Как снежинки во время снегопада реальности кружились вокруг меня, и их причудливый танец завораживал. Хотелось пуститься в пляс вместе с ними и, остановившись, я прервал полёт.