– Бабушка, – строго сказала Ляля, – ты должна найти эту заметку! Сможешь?

– Смогу, конечно; но только я не вполне уверена, что смогу найти быстро и будет ли это именно то, что нам нужно…

– Ничего, – успокоила её Ляля, – мы подождём! Но только давай, бабушка, пока никому про это не говорить! Главное – не говорить Глашке! Пусть это будет нашей тайной! А мы с тобой будем заговорщиками!

– Заговорщица ты моя, – рассмеялась бабушка, но согласилась.

Бабушка сдержала своё обещание и пошла в Публичную библиотеку. Она подошла к очень пожилой библиотекарше, заказала подшивку выпусков нужной газеты за 1910 год и принялась искать заметку, которую когда-то видела.

Подшивка была толстая, а но́мера газеты, где она была напечатана, бабушка не помнила, поэтому работа предстояла долгая.

Народу в читальном зале было немного; старая библиотекарша, наблюдая за читателями в зале, обратила внимание на даму, которая методично просматривает одну за другой страницы толстой газетной подшивки, явно не понимая, где находится то, что ей нужно, и подошла к ней.

– Не могу ли я вам чем-то помочь? – обратилась она к бабушке.

Та подняла голову. Перед ней стояла очень старая женщина – маленькая, сухонькая; но на её морщинистом лице сияли яркие живые глаза. Она была закутана в старую вязаную шаль – в читальном зале было прохладно – и смотрела на бабушку проницательным взглядом. Бабушка решилась спросить:

– А вы верите в волшебные истории, в сказки, в чудеса?

– Только совсем необразованные люди не верят в чудеса, – строго ответила старушка. – Мы очень многого не знаем….

После этого бабушка осмелела:

– Много лет назад я мельком увидела одну заметку в этой подшивке газет, где рассказывалась какая-то необычная история с зеркалом. Больше я, к сожалению, ничего не помню. Даже не помню, в каком месяце была опубликована эта заметка. Разве мне можно помочь? Вы же не можете помнить все заметки во всех старых газетах…

– Все, конечно, не могу, – так же строго ответила старушка, – но эту заметку я помню.

Она быстро развернула толстую газетную подшивку к себе и, выбрав газеты за июль месяц, сразу нашла нужную страницу, где указала на совсем небольшую заметку.

– Полагаю, вы интересовались именно этим, – сказала старая библиотекарша. – Но мне известно и ещё несколько похожих случаев, описанных в газетах. Вы читайте пока эту заметку, а я найду и принесу остальные.

Бабушка обрадовалась, поблагодарила и начала читать:

«Вчера, 22 июля, в доме купца Селивёрстова случилось необъяснимое событие. Купец праздновал именины, где по русскому обычаю не соблюдалось умеренности ни в еде, ни в винопитии. Когда гости уже довольно долго просидели за столом и был подан самовар, купец стал рассказывать о семейной реликвии, которую он хранит в своём доме. Реликвией этой было небольшое ручное зеркало в золотой оправе, некогда подаренное прабабке купца самой императрицей Анной Иоанновной за какую-то услугу, которую та оказала царице. Анна Иоанновна поведала, что зеркало было сделано старым мастером в Курляндии, где императрица прожила долгие годы, и что оно обладает необыкновенными свойствами. Но оные свойства проявляются не всегда. Ей, императрице, зеркало не раскрыло своих тайн, но, возможно, раскроет новому хозяину.

Расхваставшийся купец даже принёс старое зеркало и стал показывать его гостям. Пока купец рассказывал историю зеркала, оно переходило из рук в руки – гости рассматривали золочёный оклад, драгоценную ручку из чёрного дерева, немного помутневшую зеркальную поверхность. Когда зеркало попало в руки одной из приглашённых дам – ею была мещанка Морзлякова, – та неожиданно вскрикнула, выронила зеркало и лишилась чувств. Зеркало упало и треснуло. Поднялся невообразимый шум, и празднование именин было совершенно испорчено. Придя в себя, госпожа Морзлякова поведала, что внезапно зеркало, в которое она заглянула, помутилось, затем стало прозрачным – и она увидела в нём обширную долину с полями и лесами: на полянах паслись какие-то животные, а прямо на неё неслись всадники на огромных конях… После этого она упала в обморок и больше ничего не помнила…

Госпожа Морзлякова не была трезва, поэтому рассказу её не поверили, а купец выставил ей счёт за разбитую реликвию».

Бабушка прочитала заметку и задумалась. Тут подошла старушка-библиотекарша с другой подшивкой газет; в ней она указала бабушке ещё на две заметки, описывавшие похожие случаи.

Один из этих случаев произошёл 15 января 1911 года в Санкт-Петербурге, во дворце известных аристократов. В приёмной зале дворца висело огромное старое зеркало, историю появления которого никто уже и не помнил. Одна из дам, прибыв на бал, дававшийся во дворце, подошла к зеркалу поправить причёску. Вдруг зеркало перестало отображать даму, и она увидела в зеркале необозримый океан со странными кораблями, которые не были похожи ни на один, когда-либо виденный ею, – а, проживая в Петербурге, насмотрелась она на них немало.

Видение промелькнуло и исчезло; дама сознания не потеряла, в подпитии не была; но её рассказу всё равно никто не поверил. В дальнейшем дама стала затворницей и проводила нескончаемо долгие часы в рисовании морских пейзажей, где качались на волнах странные, диковинные судёнышки.

И ещё одна заметка рассказывала о подобном же случае, произошедшем 5 ноября 1896 года.

Репортёр газеты описывал встречу, бывшую с ним в галерее Большого Гостиного двора:

«В отличие от обычных хмурых ноябрьских дней, день ноября пятого числа выдался необычайно ясным. Весь короткий день светило солнце, а ранним вечером выползла яркая луна, чудный свет которой вытащил меня на улицу. Прогуливаясь по открытой галерее Суровской линии9 Гостиного двора, я вдруг увидел, как некий гражданин, которого я принял за студента, поначалу спокойно шедший шагов эдак за тридцать впереди меня, вдруг остановился и принял нелепую позу: полусогнувшись и вытянув вперёд голову, он, не отрывая взгляда от одной из ярко освещённых витрин Гостиной галереи, вдруг стал делать странные движения – тряс головой, как будто хотел отогнать от себя какое-то видение, тёр глаза, щипал себя за уши и, наконец, зажав голову в ладонях, бросился бежать от витрины как от огня.

Его поведение заинтересовало меня, а ваш покорный слуга всегда старается приметить и донести до господ читателей всё самое интересное, что происходит в нашей столице; поэтому я кинулся догонять его, чтобы удовлетворить своё любопытство. Пробегая мимо витрины, содержимое которой оказало на нашего студента такое необычайное воздействие, я бросил на неё косой взгляд; это была витрина торгового дома «М. Франк и К°», где в прелестном разнообразии были выставлены всевозможные зеркала и стеклянные поделки. Я не раз проходил мимо этой витрины, равно как и мимо всех витрин Суровской линии, и частенько вглядывался в её зеркала: то галстук поправить, то ус подкрутить – мой добрый читатель поймёт меня, – но ни сейчас, ни когда-либо ранее не замечал ничего необычного.

Догнав студента, я пошёл рядом, представился и постарался разговорить его, но он не обращал на меня никакого внимания, а возможно, и не видел вовсе, что ещё более подогрело моё любопытство. Наконец мне надоело семенить с ним рядом, и, бесцеремонно схватив за рукав, я затащил его в трактир, мимо которого мы как раз проходили. В трактире я усадил студента на лавку – он, впрочем, и не сопротивлялся – и приказал принести графинчик и закуску.

Приняв стопку, которую я почти насильно заставил его выпить, он немного пришёл в себя. А ещё через некоторое время поведал мне странную историю.

Он медленно шёл вдоль Суровской линии и остановился около зеркальной витрины, которую всегда любил разглядывать и которая и в самом деле была хороша. Он рассматривал яркие стеклянные фрукты, только что выставленные в витрине, небольшие ручные зеркала; затем, заглянув в большое зеркало, начал было невольно поправлять небрежно завязанный шарф, как вдруг зеркало потускнело так, что он мог видеть своё отражение весьма смутно. Не успел студент опомниться от такой метаморфозы, как зеркало снова стало прозрачным и уже не отражало ничего, а, напротив, показывало удивительную картину. Студент увидел большой город, с огромными высокими яйцевидными домами. Был вечер, и в домах горели огни – но не так, как у нас светятся окна, а целыми поперечными полосами, огибающими весь яйцевидный дом сразу. Дома были очень высокие, он видел только верхние их части и не видел, что происходит внизу, на улицах. Между домами по воздуху как мухи носились маленькие круглые аппараты, на крышах которых бешено крутились пропеллеры наподобие аэропланных, но значительно большего размера. В аппаратах сидели какие-то существа, немного походившие на людей, но видно их было до поры плохо. Вдруг один из аппаратов развернулся и полетел прямо на нашего студента, как будто бы его заметив. Сидящее там существо имело огромную круглую голову, которая хоть и была подобна голове человека, но ввергла студента в отупляющий ужас то ли своей необычностью, то ли злобным видом, который мог, впрочем, таковым и почудиться именно из-за своей необычности. Студент рассказывал, что глаза у этого существа были огромные, круглые и… совершенно без зрачков. Как бы то ни было, этот аппарат нёсся прямо на него, и казалось – вот-вот врежется в студента. Только большим усилием воли студент оторвал свой взгляд от витрины и, охваченный ужасом, бросился бежать.