– Что было на камаре… кроме тел? – мужчина задумчиво смотрел на курган из камней.

– Да что было? Хлам всякий! Ничего ценного… , – Аглая пожала плечами. – Оружие мы при них оставили – негоже воинов без оружия хоронить. Медальон у брата твоего был, такой же, как у тебя. Тоже оставили…

– Хочешь сказать, что воины-волки мародёрством не занимаются??? – ехидно поинтересовался византиец.

– Почему? Занимаются. Только обирают, в основном, врагов своих, в бою убитых…

– А здесь, выходит, они и ни при чём??? – зло вскинулся Марк.

Ну, вот! Мочало – начинай сначала!!!…

– Я не знаю, Марк, как поступают ТВОИ воины, – ровно произнесла Аглая, но в её голосе зазвучали металлические нотки. – Может, они недругов своих убивают, а потом с почестями хоронят. Но волкам это точно ни к чему! Честный бой – добыча, так они живут. А грабить воинов, в бою павших, которые им и врагами-то не были, не станут!

– Ну и язык у тебя, Аглая… Люпус! – Марк посмотрел на неё и неожиданно усмехнулся. – Зубы такие же острые?

– Одну глотку перегрызть – хватит! – буркнула она.

Мужчина прищурился:

– Ты же не волчица! Выглядишь иначе, веры, смотрю, нашей, христианской… А волки-воины – язычники, наёмники да душегубы…

– Жизнь – штука весьма необычная, Марк Ласкарис…

Византиец вновь с интересом на неё взглянул, потом, на мгновение прикоснувшись рукой к каменному кургану, выпрямился и быстро зашагал к тропинке, спускавшейся вниз с утёса.

– Ладно, пойдём! – произнёс он, не оборачиваясь.

А когда Аглая нагнала его и пошла рядом, спросил:

– Где же стая ваша? Что-то не видно никого… Или в засаде сидят, а тобой, как щитом, прикрываются?

– В море ушли… и пропали. Четыре дня уже нет, долго… Что-то случилось, наверное… , – тихо ответила Аглая.

В горле комом стояла тревога за Майпранга и остальных, и сейчас, когда немного схлынули страх и замешательство от встречи с византийцами (по сути, недругами!), она накатила с новой силой. Марк молча бросил пару коротких взглядов на враз помрачневшую молодую женщину, но та вдруг остановилась, как вкопанная, и он изумлённо обернулся.

– Хочешь стаю волчью посмотреть, Марк??? Иди – смотри! – неестественно звонко заявила Аглая, сверкая круглыми серо-зелёными глазами. – Мы не прячемся и в засаде не сидим… Иди – вон он, посёлок языческий! Бабы там да дети-волчата, мужчин горстка – табунщики мирные… Иди! Земля твоя, вера твоя, а мы – чужаки, истребить всех подчистую!!! Защитить, всё одно, некому!!!…

Слёзы уже готовы были брызнуть из глаз, когда мужчина, шагнув к ней, мягко взял её за плечи и пристально заглянул в лицо.

– Успокойся! Никто никого истреблять не будет! – серьёзно сказал он. – Да и земли это не мои, а Аркадия Вриения, консуляра19 здешнего. Я уж, скорее, катепан20, воин и его правая рука…

– Воевода, значит… , – отрешённо произнесла Аглая, глядя куда-то сквозь него.

– Ну, может, и так…

С утёса они спустились в молчании. Марк сделал знак своим разбить лагерь, и скоро на небольшой поляне вблизи песчаного пляжа выросли два походных шатра. Аглая направилась в посёлок – требовалось предупредить Ятрагора о визите непрошенных гостей, да и близнецы уже загостились у Орги…

…Вечером, уложив детей спать, она придалась невесёлым размышлениям. Итак, они обнаружены, карты открыты… Да и глупо было бы надеяться, что местный правитель абсолютно будет не в курсе того, что происходит на его землях! Наверняка, среди аборигенов нашлись и соглядатаи, и доносчики. Не будет, видно, сарматам и здесь покоя…

Деликатное покашливание у входа в юрту вывело её из раздумий. Выглянув, Аглая с удивлением обнаружила там одного из спутников катепана.

– Господин просит Аглаю Люпус о визите, – с церемонным поклоном промолвил византиец.

Пожав плечами, Аглая вернулась в юрту и, проверив мирно спящих близнецов, накинула на плечи шерстяную накидку, расшитую на сарматский манер, а потом вернулась на улицу и последовала за посланником к временному лагерю.

Приехавшие византийцы, кстати, весь день вели себя довольно мирно. К сарматам они не совались, лишь нанесли краткий визит в недалёкую деревню «аборигенов». Обо всём об этом Аглае подробно доложили волчата-подростки, как всегда неплохо справившиеся с задачей разведчиков.

Марк расположился у входа в свой шатёр на расстеленном прямо на земле плаще. Перед ним на каком-то квадратном подобии скатерти стоял кувшин с вином и кубки, лежали нарезанные ломтями мясо и сыр, немного хлеба, какие-то фрукты. Жестом он пригласил Аглаю присоединиться, отпустив слугу. Тот, постелив для молодой женщины свой плащ, немедленно растворился в густеющих уже сумерках. Марк молча наполнил кубки тёмно-красным вином.

– Тиберий был хорошим братом… , – произнёс он, глядя куда-то в стремительно темнеющее вечернее море.

– Они приняли славный бой, Марк, и вдвоём только выжили… Ненадолго, правда… Очень жаль, что так вышло! Светлая память твоему брату!

Аглая поднесла к губам кубок – вино было отменным…

– Там, на камаре, было что-то важное? Ведь неслучайно ты спросил? – поинтересовалась она, выдержав небольшую паузу.

Марк поднял на неё удивлённый взгляд.

– С чего ты взяла? – слишком поспешно и резко спросил он.

– Да так… Показалось…

Они сидели молча и потягивали вино, глядя в море, по которому уже призрачно серебрилась лунная дорожка.

– Ходят слухи, – продолжил разговор Марк. – Что у волков-воинов вожак необыкновенный. Заговорённый, что ли? Воин искусный, каких не видали, стратег… Будто поражения в рукопашном бою не знает, а клинками владеет так, словно и не человек вовсе… Правда это?

– Ты, Марк, всё на слухи какие-то ссылаешься! Возьми, да сам всё проверь-посмотри… Хотя нет, проверять Майпранга я бы тебе не советовала…

– Кого?

– Майпранга! Так имя его, вожака волчьего…

– Что оно означает?

– «Лунный Барс»…

– Занятно… Мы вот как поступим, Аглая. Стаю я не трону. Пока. А вожак, как объявится, пусть в городе меня навестит – потолковать надо. В ваших же интересах… Не трону я его! – поспешно воскликнул византиец, заметив, как сверкнули в темноте глаза Аглаи. – Ни к чему мне это! Сама понимаешь, если понадобится – и так управу найдём…

…Новый день занимался зарёй над морем, обещая тихую солнечную погоду. Здесь не бывало пронизывающих ветров, сухого палящего зноя и сковывающего до болезненных судорог холода, как в их степи. Благодатная земля, благодатная природа…

…Она приняла их, приветила, укрыла от опасности и голода их детей, подарила краткую передышку и надежду на выживание…

…Сейчас всё рушилось… Тревога снова витала в воздухе над сарматским поселением. Нет вожака, нет защиты… Появление же византийцев – хозяев этих земель мгновенно выбило из-под ног зыбкую почву, которую они только-только обрели…

– Да-а, история… , – Ятрагор сидел, угрюмо глядя в одну точку прямо перед собой. – Как мыслишь, не пойдёт этот Марк Ласкарис на нас с оружием, сдержит обещание?

Аглая пожала плечами.

– Не должен. Время дал – и нам, и себе, видимо. Сказал, чтобы Майпранг явился к нему для переговоров. Только где же я ему возьму Майпранга??? – её кулаки против воли сжались, так что побелели костяшки пальцев.

– О боярине тоже не слыхать ничего… , – задумчиво произнёс жрец.

– Что делать-то, Ятрагор??? – Аглая с трудом сохраняла самообладание.

– Ничего. Ждать. Не могли волки вот так сгинуть враз, не таков Майпранг…

…Не таков Майпранг!… Она знала это, но надежда постепенно таяла с каждым днём, с каждым часом… Выйдя из шатра жреца, женщина медленно брела по становищу…

Близнецы играли на улице рядом с их юртой. Завидя мать, радостно подбежали к ней, наперебой лопоча что-то своё – детское, важное… Она не слышала их. Прижав к себе детей обеими руками, Аглая смотрела в сторону недалёкого моря. Пранг, где же ты???… Что делать без тебя?… Как спасти стаю и как жить самой???…