– Я еще посмотрю, как ты у меня вечерком тут «проклянешься»! – ответила мне тетка. Ага! Умеет все таки! Наша семейка! И зря бабуля говорила, что она сдалась. Просто огородилась. А мне теперь надо из неё вытащить все-все подробности…

– Вот она! – из недр верхней полки комода была изъята небольшая папочка. И что её долго искать? Не спичечный коробок же.

Но я не знала проходимость Викиных полок, поэтому просто промолчала, стараясь увидеть насквозь таинственное содержимое.

Бантик из бечевки развязался быстро. Вика открыла папку, доставая предметы, и рассказывала:

– Я тогда поехала на родину к бабушке. Помнишь, она из небольшого села в соседней области?

– Слабо припоминаю, если честно, – мала была.

– Думала – хоть что-то узнаю. У деревенских старушек языки длинные, всегда можно сплетницу найти.

Я кивала головой, слушая. А на ковре веером времени стали появляться все новые и новые вещи.

– И нашла. Её как будто сама судьба мне на встречу отправила. У первого дома мне встретилась и давай расспрашивать: кто, чья, как звать. Наверное, по общению изголодалась. Или по новым лицам…

– Как и ты в этой глуши, – буркнула я, но Вика меня услышала.

– Не язви, слушай дальше, – щелкнула в воздухе пальцами перед моим носом Вика. Угрожает уже. Оттаяла, ледышка!

Я довольно улыбнулась, слушая.

– Ты себе представить не можешь, как старушку перекосило, когда она узнала, кто моя бабка. Твоя «пра», – закатила глаза девушка. – Озлобилась, плюнула мне под ноги, да как давай хаять! Что из-за нашего роду тут пол деревни сгорело, что бабка чуть ли не десяток семей сожгла по глупости и так далее. Стояла я, как ведром помоев облитая… Нас, наверное, вся деревня и прокляла, весь род, за такое зло!

– Вот это фото той деревни? – протянула я руку к черно-белому снимку.

– Да, – вздохнула Вика.

Я внимательно посмотрела покосившиеся дома, стоящие на добром слове, и с с уверенностью сказала:

– Теперь точно не верю. Тут домам за сотню лет, посмотри! Так только раньше строили – весь фронт избы украшен оберегающей резьбой. И тут все поголовно такие. А если бы все дотла спалили – построили бы новые. Тоже деревянные, но уже без фронтовых оберегов.

Вика дотошно стала рассматривать снимки деревни, которые сделала несколько лет назад и хмурилась.

– Но зачем ей меня было обманывать?

– Кто знает? Может, придумала на старости лет и сама поверила. А может, еще что. Надо самим туда ехать, расспросить жителей. Может, тогда и прольется свет на всю эту историю.

– То-то она мне не понравилась!

– Еще бы! Я бы удивилась, если бы ты была после этого в восторге, – я сложила фотографии в стопку и сунула обратно в папку. – А ты не знаешь, у пра-пра какое проклятье было?

– Не знаю, на твоей прабабке все и обрывается. Никто не помнит, или не знает. Мне кажется, бабуля что-то знала, но говорить не хотела, а теперь уже поздно. Да и мне тогда это не настолько интересно было. Ребенок, одним словом.

Мы обе немного приуныли. Я то её и не помнила, а вот Вика застала старушку еще живой.

– А это что? – я взяла засушенный цветок, название которому затруднилась дать. – Гербарий?

– Аккуратно! Это наша ниточка! – сплеснула руками тетка.

– Ниточка? Да вроде, цветочек, – я вертела в руках растение, рассматривая причудливый рисунок прожилок. Четыре лепестка, аккуратная завязка цветка и тонкий стебелек. Никогда такой не встречала!

– Да нет, его мне втихую бабушка передала, чтобы мама не видела. Ты же знаешь ее…

Конечно, знаю, моя бабуля была своеобразной дамой. Цветок бы точно не одобрила.

– И что, дала подсказку?

– Сказала, что этот цветок поможет найти правду.

– А про то, что может снять проклятье, не говорила? – понимаю, наивно, но а вдруг?

– Нет, – качнула головой Вика. – К сожалению, нет.

***

– Только прошу, не вызывай ни скорую, ни полицию! – наставляла я, ложась на диван.

– Да поняла я, поняла. Не дура, – растерянно чесала локоток Вика.

–А лучше, иди сама спи, продолжала советовать я.

– Легко тебе говорить, – начала переставлять с места на место фигурки лошадей Вика. Она страсть как их любила. – А что мне делать, если ты так и не проснешься?

Нотки паники проскальзывали в её голосе, и я похлопала по дивану рядом с собой, приглашая присесть. Ободряюще обняла тетку, заверив, что все будет в порядке.

– Ты в любой момент можешь позвать своего богатыря, чтобы не было страшно… – подразнила я её, разряжая обстановку.

– Вот еще! Он мне еще дыры в сарае не залатал. Рано его звать!

– Ах, ты – коварная женщина!

– С тобой правда будет все в порядке? – перевела она быстро тему. Хитрюга.

– А ты, когда в зеркало смотришься, правда не падаешь? – отомстила я ей, по-доброму, по-племяшечьи.

– Да! – разъяренно воскликнула она.

– Вот и я – да! В смысле, все со мной нормально будет!

Глотнула воды… И подавилась. Ну ведь хотела тихо-мирно на диванчике «опроклятиться», так нет! Судьбе подавай показательно выступления для теткиных глаз!

***

Меня кто-то щупал. Определенно.

Если бы это был маньяк, он бы не трогал мой лоб и не нащупывал пульс, верно? Или это экстравагантный маньяк?

Я открыла глаза и встретилась с встревоженными глазами Вики.

– О, только не говори, что ты всю ночь просидела у моей кровати! – прохрипела я. – Кхэм-кхэм… надо разговориться…

– Нет, зачем?! Это же такое привычное дело для меня – племяшка подавилась на моём собственном диване!

Я села и потянулась всем телом. М-м-м, что ни говори, но после «перезагрузки» чувствуешь себя как новенькой!

– Она еще и улыбается! – ругалась на меня от беспокойства тетка.

– Вик, ну я же тебе рассказывала случаи, вчерашний – просто цветочек. Что ты распереживалась?

Психанув, Вика встала на ноги и пошла на кухню, а я потащилась следом.

– Я возьму расческу?

– Ну что ты спрашиваешь? Конечно, бери, – немного подобрела Вика. Громыхание кастрюлек, звук откупоренной пачки молока…

– М-м-м… Кашка? – с надеждой протянула я, заглядывая через плечо девушки.

– Кашка, кашка. Давай, умывайся и садись.

– Ты что, правда не спала? – на меня выразительно так посмотрели и отвернулись. Ну я-то не виновата!

Я сказала это вслух?

– Прости. Понимаю, что ты  не специально, просто нервы, – сегодня волосы Вики были распущены. Надеюсь, она опять не сделает этот свой пуританский пучок.

Это мама у меня уже была привычная, а для тетки это было сродни настоящему испытанию. Такая форма проклятья была для неё в новинку. Когда у тебя на глазах умирают – это должно быть ужасно.

Бах! Я споткнулась о кота и расстелилась по полу.

– Я на тебя даже не смотрела! – оправдания догнали меня со спины.

– Понимаю, ты не специально… – передразнила я её.

– У-у-у, сразу видно, что у тебя старшей сестры не было! Сейчас отыгрываешься!

Вроде мелочь, но зато настроение у обоих взлетело вверх. Наконец-то из глаз у Вики пропало затравленное выражение, и она смело смотрела мне в глаза. До того момента, как раздался стук в дверь.

– Открывай! – я мягко, но настойчиво подтолкнула остолбеневшую Вику к двери.

–Н-н-е… Давай – ты!

– Ну, хорошо, – опустила я руки и медленно направилась к двери. – Только если блондинчик западет на меня…

– Сама открою!

Меня тут же сместил в сторону вихрь под названием «Виктория» и девушка резко открыла дверь. Наверное, такого с ней до этого не бывало.

– Утра, соседушка! – донесся до меня раскатистый голос. Конечно, у него, наверное, такая диафрагма!

Вика запоздало уставилась в пол и буркнула что-то типа: «Здравствуйте». И снова подняла глаза. Думается мне, её взгляда не хватит, чтобы такую махину перевернуть. Стоит себе спокойненько, переминается с ноги на ногу.

– Раз уж у Вас гости, то, может, Вы все же сможете оставить своего кота на девушку и уделить мне одну минуту? – ага, значит, попытка-то не первая! А Вика хороша! Котом загородилась, доблестная душа!