Пробираться дальше стало еще сложнее. Табличка с надписью «д. Печатники» отозвалась в душе бушующей радостью. Доковыляла!

Если тетка не примет меня с радостью, я не знаю что сделаю… Завою от безнадеги, наверное!

Так, если верить пометке на фото, то мне надо пройти всю деревню и уйти в лес. Опять лес. И я им любовалась, да?

Вранье! Сосновая свежесть стояла в горле.

А все он, этот блондин! Я, может, и машины бы не лишилась, если бы он тогда меня не подрезал. Да вообще, все могло сложиться по-другому…

И не было бы этого «потрясного вчера» с ним…

Как не было бы?! А что бы я тогда вспоминала в старости?

Тьфу, явно не его, нашла бы уж что вспомнить! Разве что иногда…

Выкинуть. Выкинуть его из головы. Легче сказать, чем сделать.

Только войдя в деревню, я оценила себя со стороны. Ну да, потрепанная, изрядно помятая. В общем, красота. Но босоногая ребятня оценила меня по достоинству открытыми ртами.

Согласна – городская сумасшедшая. Пешком на каблуках, покрытая дорожной пылью – то, что надо для образа.

Косые взгляды жителей деревни сопровождали меня везде.

– Аль чего надо? – спросил меня один общительный дедок, сидящий на скамейке у дома в окружении сирени.

Отрицательно мотнув головой, я пошла дальше.

Домики с резными окошками, голубых, зеленых и коричневых тонов плотно стояли друг к другу. Грядки, грядки, грядки… Море грядок. Один раз мне дорогу переходило стадо коз, и я замерла от неожиданности. Одна особо рогатая коза стала ко мне приближаться, но бабушка, которая гнала их от дома, поняла по моему виду, что еще немного и будет паника.

Спасибо ей, понимающей, иначе бы я не знала что делать. Козочек я, конечно, видела, но не так близко.

В городе привыкаешь двигаться в плотной толпе людей, но вот к стаду животных я оказалась не готова.

Деревня оказалась большой, с одним магазином на главной улице. Чему мой желудок несказанно обрадовался. Вчера маковой росинки во рту не было, и сегодня организм просто взывал о помощи. Любовь долго сыт не будешь.

Наплевав на все правила приличия, я жадно ела булку прямо по пути и запивала водой. Кстати, уже второй бутылкой. Первую осушила прямо возле магазина.

Домики стали редеть, некоторые находившиеся в стороне участки так и кричали о самозахвате территорий, но никому до этого не было никакого дела.

Все это я отмечала краем сознания, пока искала нужный мне ориентир. Домик «Барби». Так пометила его мама.

Когда маленький дом поросячьего цвета замелькал вдали, я не поверила своим глазам. Неужели кто-то в здравом уме выбрал себе такой цвет для жилья?

Более подходящего домика под кукольную жилплощадь подобрать было сложно, поэтому я смело обогнула его и …

Помойка.

По маминым пометкам здесь должна быть тропинка, которая и приведет меня к домику тети, но…

Эх, бурелом, я по тебе скучала!

Обогнув по лесу помойку, я совершенно случайно увидела чуть примятую дорожку. Тропинкой такую не назовешь, слишком редко по ней ходят. Трава тонкой струйкой нехотя склонилась к земле.

Шагнула на нее и положилась на судьбу. Она меня и привела к тетушкиному домику.

***

 Мимо высоких елей и величавых сосен, мимо бурелома и огромных муравейников, мимо полян с ландышами и огромных мухоморов я пробиралась к бревенчатому домику.

Одноэтажный, маленький, с трубой и кошкой на удивительно новом деревянном заборе.

Красная дверь с вызовом смотрела на мир, а белые однотонные занавески плотно занавешивали окна.

Яблони, сливы, смородина, малина и никаких грядок. На первый взгляд.

– Ну хоть она не поддалась этой огородной напасти… – проворчала я про себя.

Тройной стук в дверь и ожидание. Так, еще раз постучим. И еще.

За дверью скрипнула половица и раздалось громкое: «Уходите»

– Нет, – просто ответила я.

– Уходите! – приказ из-за двери.

– Нет, Вика, не уйду!

После того, как я назвала тетку по имени, больше не раздалось ни звука.

Щелкнула щеколда, распахнулась дверь, и в дверном проеме показалась моя тетка в сарафане.

За прошедшие годы, что я её не видела, она практически не изменилась. Чувствуется, что сжимать губы стало делом привычки, а волосы, собранные в тугой пучок, давно не знали свободы.

Виктория чуть подалась вперед, внимательно присматриваясь ко мне, и с сомнением спросила:

– Вельмира?

– Ну, наконец-то, признала, – с облегчением вздохнула я и шагнула вперед.

И тут же прочертила носом пол.

Проклятье! Если не свое, так чужое!

Со стороны тетки раздался громкий вздох и звук захлопывающейся двери.

– Уходи, Вельмира! Я тебя покалечу! – в голосе Вики было столько отчаяния, что я искренне пожалела тетку. Вот уж правда, кто захочет постоянно получать травмы? Понимаю, почему она закрылась от общества.

Себя же могу похвалить за то, что легко отделалась. Нос потерла и пошла дальше, даже ничего не сломала.

– Ну уж нет! – встала я на ноги – Мне прострелили плечо, утопили мою машину, я к тебе лесом-полем-через-блондина-лесом-полем, а ты мне «уходи»?!

– Что там про блондинов? – высунула тут же любопытный нос Вика.

– Значит, про плечо и машину не интересно? – смотрела я в бесстыжие глаза тетки.

Дверь открылась, и Вика показала рукой, чтобы я заходила, старательно смотря в сторону.

– Тогда не жалуйся! – заявила она, немного приподняв нос, а потом стрельнула глазами в меня, отчего я споткнулась об порог и вздохнула. – Я соскучилась по своим…

И стиснула меня в объятиях.

***

Дерево, дерево, дерево, самовар! Но какой самовар! Расписной, с пестрыми цветами,  он был изюминкой интерьера. Правда, осовремененной изюминкой, с проводом и розеткой.

Все остальное было на мой взгляд скучно – деревянный стол, деревянные стулья, деревянные стены. На окнах висели воздушные занавески, на подоконнике стояли фиалки, а в одном из углов спал серый кот.

– Бах! – познакомила меня с ним тетка.

– А почему Бах? – я протянула руку к мягкой шкурке животного и провела по спинке. Грудное мурчание наполнило дом.

– А потому что постоянно падает! – засмеялась Вика, старательно избегая смотреть на меня. – И в этом я не виновата! Мое проклятье действует только на людей. Деревенским собакам оно нипочем, я проверяла!

– Может, оно действует только на кошек? – засмеялась я.

– Давай я сяду, тогда точно не упаду, – я громко села на стул, не забыв перетащить с собой и кота. Бах был не против. Судя по большому животу, он недавно поел, и никакая незваная гостья его не смущала. – А то невозможно так разговаривать.

Вика села напротив и приоткрыла один глаз, с опаской смотря на меня. Я сидела смирно и не двигалась. На всякий случай. А вот Бах свалился с моих коленок на пол.

– Это не я! – показала пальцем на своего питомца девушка. Назвать её женщиной у меня даже в мыслях язык не поворачивался. Мало того, что она еще для этого статуса молода, так в свои тридцать пять она выглядела ничуть не старше меня.

– Верю-верю, сам болтун! – пошутила я, а потом всем моим внимание завладел этот симбиоз старины и техники. Самовар. – И как он работает?

Я крутанула железный узор, и чуть было не залила свой энтузиазм кипятком.

За всем этим увлекательным занятием Вика и не заметила, что уже вовсю смотрит на меня обоими глазами, а я сижу себе приспокойненько. Не падаю, не ломаю себе ничего. Целехонькая!

– Иммунитет выработался! – пожала плечами я, потягивая чай из самовара. Ну как из самовара… Оттуда был только кипяток, а заварка с чабрецом была из обычного керамического чайника. Про себя я гордо именовала сей напиток  деревенским чаем, и с удовольствием потягивала по глоточку.

Про свой любимый карамельный кофе вспомнила, но решила не расстраиваться. Чай тоже сойдет.

– Вельмир, ну рассказывай уже скорее, как ты, как мама? – не выдержала Вика.

– У нас все хорошо, мама сейчас отдыхает… Не звонила, правда, уже два дня, я даже уже переживать начинаю, – я потянула за связку баранок, колоритно украшающую чайник. Разломив мучное колечко пополам, я с удовольствием впилась в одну из половинок зубами.