– Герман Эдуардович? Я вас слушаю, – вежливо, но достаточно холодно, чтобы я понял, что встрече со мной не рады, произносит девушка.

– Каролина у тебя? – без ненужных реверансов начинаю я.

– Да.

– Как она себя чувствует?

– А это у вас… Извините, я не хочу обсуждать это с вами, если она не хочет с вами разговаривать, то вам нужно уважать ее решение.

А у девушки есть острые зубки. Яд так и сочится из ее уст.

– Милана, я совершил ужасную ошибку… но ты и так уже, наверное, в курсе. И я хочу это исправить, правда, и мне нужна твоя помощь, – признаюсь честно и смотрю на нее умоляющим взглядом. На препирания с ней, и уж тем более, выслушивание ее нотаций, у меня нет ни сил, ни желания.

– Я не в курсе, и думаю, это к лучшему. Но то, в каком состоянии находится Лина, говорит о многом…

– В каком она состоянии? – волна боли и паники поднимается в моей груди.

– Она сломлена, разбита… Никогда не видела ее такой… Это ужасно! Ни ест, не выходит и ничего не хочет… Я не знаю, что там между вами произошло, но это ее уничтожило.

Это я уничтожил ее. Я и мой демон внутри…

– Дай мне адрес и ключи от квартиры. – Без раздумий прошу я. –Пожалуйста.

– Что?! Вы туда не поедете! Она не хочет вас видеть…

– Милана, прошу тебя! Я только хочу убедится, что с ней все хорошо и попросить прощения, на большее и не рассчитываю.

– Я же сказала вам! И вчера ей было уже лучше, – тише добавляет девушка. – Она убьёт меня, если узнает, что я дала вам ключи.

– Не убьёт. Я все равно туда поеду, и выломаю дверь, если понадобится…

– Вы, действительно сумасшедший…

– А говоришь, что не знаешь ничего, – киваю я головой. – Ну, так что? Дашь ключи?

– Если Лина после этого престанет со мной общаться, это будет на вашей совести! Сейчас принесу… – девушка выходит из кабинета, громко хлопая дверью, на что я только закатываю глаза.

– Чего только не выдерживала моя совесть … – бормочу себе под нос.

После того, как я сказала Герману: «Прощай», бегом бегу до входной двери, еле сдерживая рыдания, рвущиеся из груди, до меня доносятся звуки бьющегося стекла и его сдавленные проклятья. Распахнув дверь и выскочив в коридор, я даже не потрудилась посмотреть закрылась ли она. Спустя полчаса, когда за мной закрывается дверь квартиры Миланы, сползаю по стене и наконец-то даю волю слезам… Подруга, устроившись рядом со мной тоже тихо плачет, не спрашивая ни о чем. Просто, утешает меня поглаживая по голове и что-то приговаривая. В полубессознательном состоянии, поднимаюсь с пола, и с помощью Ланы, дойдя до ближайшей мягкой поверхности, падаю на нее и меня сразу уносит в царство Морфея.

Следующие три дня моего пребывания у подруги, пролетают как мгновенье, потому что провожу их одна в комнате, в полубредовом состоянии и преимущественно во сне. Лана задала мне один единственный вопрос: «Расскажешь, что случилось?», и когда получила мое отрицательное качание головой и хриплый ответ: «Не сейчас…», оставила меня в покое, лишь изредка заглядывая в комнату, проверить жива ли я, и заставляя поесть. Но в мое горло ничего не лезет и все, что могу себя заставить съесть – это крекеры, вода и успокоительные…

***

– Каролина! Если ты сейчас же не поешь, я вызову скорую и отправлю тебя в больницу! – кричит на меня девушка, вернувшись с работы в понедельник вечером. – Я не хочу найти твое холодное тело, вернувшись однажды домой!

– Милана, не кричи, прошу, голова болит…

– А мне плевать! Я не дам тебе загнать себя в депрессию… Лина, я серьезно, боюсь за тебя и, если сегодня ты так и останешься бревном лежать в постели, то я позвоню твоим родителям и пусть забирают тебя домой!

– Нет! Только не родителям. Они после пожара-то никак не отойдут…

– Если ты сама себе помогать не хочешь, я умываю руки!

– Мне просто нужно немного времени… Я приду в себя, обещаю. И… давай закажем еды? Чувствую, что проголодалась, – слабо улыбаюсь, глядя на девушку. А то и правда позвонит родителям…

– Правда? Или ты специально, чтобы я не звонила твоей маме?

– Правда, Милана. Я не собираюсь заканчивать жизнь самоубийством, доведя себя до анорексии. Просто в глотку ничего не лезет, но есть хочу.

– Ну слава богу! Я-то уж думала… Что ты хочешь?

– Все, что угодно, на твое усмотрение…

Взяв себя в руки, принимаю ванну, где размышляю о том, что теперь буду делать. В первую очередь, нужно найти жилье. И работу… Это будет не так просто, но я не вижу другого выхода. Работать с Германом, тем более, под его руководством, я точно не смогу. При воспоминании о нем, перед глазами все плывет, а в голове прочно возникает картинка, где его ледяные глаза смотрят на меня с презрением. Я так и не смогла понять, что это за проверка была и почему он так отреагировал. Ситуация с фото, на фоне «теста на беременность», казалась вообще пустяковой. Не желая снова вводить себя в состояние беспросветной тоски по несостоявшейся любви, я, искупавшись, выхожу из ванной и иду на запах чего-то вкусного, доносящийся из кухни. Мы с Миланой молча едим, но чувствую, как она косится на меня, и я пока не готова рассказать о том, что произошло: не уверена, что вообще, когда-нибудь смогу рассказывать кому-то об этом, даже ей. Подруга все-таки не выдерживает и начинает говорить:

– Рада, что ты наконец-то очнулась… И ешь! – она улыбается, глядя на меня с сожалением.

– Не надо на меня так смотреть! Справлюсь, не переживай, просто на этот раз, видимо, понадобится чуть больше времени…

– Лина, мне жаль… Хоть, я и не знаю подробностей произошедшего, я в любом случае на твоей стороне, какое решение бы ты не приняла.

– Спасибо, дорогая, – беру ее руку, лежащую на столе, и легонько сжимаю.

– Э-мм, его сегодня тоже не было… – говорит подруга, осторожно поглядывая на меня. Я замираю с вилкой во рту.

– Наверное уехал в Европу… – вырывается у меня, но тут же обрываю сама себя. – Мне все равно!

– Хорошо, я так и подумала, просто решила…

– Милана, могу тебя попросить не рассказывать мне ни о чем, что может быть связано с ним? Я не готова пока об этом говорить… совсем. И знать, что с ним происходит и где он находится, тоже не хочу!

Это, конечно была ложь, но сейчас, я действительно не хотела знать никакие подробности, чтобы снова не начать проваливаться в уныние. Единственное, на что надеюсь, так это на то, что он осознал, какую нелепую глупость совершил, обвинив меня в связи с Альбертом и в возможном сокрытии беременности, и хоть немного, жалеет о том, что не поверил мне, чем очень сильно оскорбил и обидел. Мне этого будет достаточно.

– Я сказала Снежане, что ты отравилась…– заходит с другого конца подруга.

– А вот за это спасибо! Я, наверное, отгул возьму на несколько дней, а потом уволюсь.

– Каролина?! Ты серьезно?

– Да. Не смогу там работать больше. Мы расстались, Милана! Точнее, я его бросила, потому что он повел себя, как полный болван. И нет никакого шанса, что мы сможем спокойно работать вместе, не вспоминая об этом. Я знаю, ты жаждешь подробностей, но я даже вспоминать не хочу… Могу лишь сказать, что все намного хуже, чем я предполагала: там столько тараканов в голове, столько дерьма, что мне ни за что не вывезти, как бы я не старалась. Ему реально нужна помощь психотерапевта, а лучше сразу психиатра.

– Все так плохо? – округляет девушка глаза.

– Очень… – киваю я печально. – Может даже хуже, чем я смогла разглядеть, не известно, что было бы дальше.

– Да уж, подруга… Мне жаль…

– Ладно, забудь…

На этом мы закрываем эту тему, больше к ней не возвращаясь. Я планирую еще день, максимум – два, позволить себе окончательно прийти в себя, а потом поехать и забрать свои документы и расчет. А за это время, возможно подыщу что-то из жилья и работы. Жизнь продолжается, и как бы не было больно, мне нужно найти силы двигаться дальше.