– Да, – отступила на шаг назад. – А вы?..

– Меня зовут Ивонна. Я работала вместе с вашей дочерью.

Да, врать плохо. Но, представься я адвокатом, пришлось бы долго объяснять, что я пытаюсь помочь следователю, поэтому и интересуюсь. А менты не нашли убийцу ее дочери, да еще и замяли дело, хотя мать вряд ли об этом знает.

– С Мариной? – удивилась она. – А чего вы от меня хотите? – вышло довольно резко.

– Поговорить можно?

Она сделала еще два шага назад, пропуская меня в квартиру. Я зашла и едва сдержалась, чтобы не поморщиться. Такой запах… Так пахнет безысходность, и он часто присутствует в квартире инвалидов – лекарства, моча, затхлость… И что-то еще, очень тяжелое и давящее на грудь.

Мы прошли на кухню, и Лидия Аркадьевна спросила, как говорится, без прелюдий:

– Тоже сенсации ищете? Не пишется вам о мужиках, тряпках и косметике?

– А Марина искала сенсацию?

Даже из вопросов можно почерпнуть немало информации.

– Искала, а нашла свою смерть, – женщина с грохотом поставила кастрюлю на плиту и зажгла газ.

– Вы думаете, это связано с работой? Может, маньяк или грабитель?

– Кто теперь разберет… Ты ведь не журналистка, – повернулась ко мне с усмешкой. – Хотела лгать, так хоть бы имя другое придумала.

– Вы меня знаете?

– Марина же писала о криминале. И как-то упоминала об известном адвокате, о тебе. Только как-то без особой приязни.

– Всем нравиться не можешь. Вон прокурор наш подкараулил бы меня уже где-нибудь в темном переулке, да только Уголовный кодекс останавливает… Извините, – остановила неуместный юмор. А это все общение с Лешей за сегодняшний день.

– Язва ты, – беззлобно сказала Лидия Аркадьевна. – Марина говорила, что разносишь всех и вся, красивая, хваткая, стервозная и умная.

Немного покоробило, что мой ум поставили в иерархии качеств на последнее место, но ладно. Только вот еще больше меня цепляло, почему Лебедеву так заинтересовала моя персона.

– Она обо всех адвокатах вам рассказывала?

– И об адвокатах, и о следователях, и о судьях… Она же писала о вас. Заинтересовалась этим, когда Карина… – запнулась Лебедева-старшая. – Впрочем, это не имеет значения.

Заметка: узнать, что случилось с сестрой.

– Расскажите, чем занималась Марина перед гибелью.

– А вот тут тебе, Ивонна, не помогу. В последнее время ни статей не писала, не разговаривала со мной. День где-то носится, полночи в компьютер смотрит. Задумчивая стала. Только в день смерти сказала: «Мама, скоро справедливость восторжествует». Поцеловала меня, Карину, хотя раньше особых нежностей за Маринкой не наблюдала, и улетела куда-то. А домой так и не вернулась. Только на выходе я услышала, как она позвонила какому-то Вадиму.

– Вы не знаете, кто это?

Лидия Аркадьевна пожала плечами:

– Я знала в ее окружении только одного Вадима, но вряд ли это он. Был у нее в школе друг, она ему все помогала сочинения писать, – лицо ее немного разгладилось, когда начала вспоминать те беззаботные дни. – Я думала, что у них первая любовь. Ан нет! Нашла ее дневник. Честно думала, что тетрадь, – прижала руки к груди, как будто я ее сейчас собиралась осудить. – Влюбилась моя девочка в старшего брата Вадима, о чем красочно написала. Это она умела. Да тот не обращал на нее никакого внимания, считал маленькой. А она страдала, мечтала – все, что так присуще подросткам. Потом он уехал учиться вроде в Москву, а для подростков – с глаз долой, из сердца вон. Марина школу закончила, парня нашла, вот и прошла любовь.

Обычная история, для любителей мелодрам, может, и интересная, но никак не пролившая свет на убийство главной героини.

– Как фамилия Вадима, не помните?

Женщина улыбнулась впервые за время нашего разговора:

– Помню. Тут уж было грех не запомнить. Гусев он, – а потом снова погрустнела: – Мне надо дочку кормить.

– Извините, – поднялась я. – Уже ухожу.

– Найдите этих извергов, – попросила Лидия Аркадьевна уже в дверях.

Я не давала обещаний, которые не могла выполнить, поэтому отделалась банальным:

– Мы постараемся сделать все, что возможно.

Даже раскаленный воздух улицы показался мне невыносимо свежим после квартиры Лебедевых. Леша с Ботаником уже стояли возле машины.

– Все вопросы потом, – пресекла я их. – Мне просто необходим душ и холодное пиво.

– Могу составить компанию и в одном, и во втором, – улыбнулся Леша.

– Хватит умничать. Все в машину, дома поговорим.

– Ээээ, – протянул Ботаник. – Я как бы не пью, так что не буду вам мешать.

– А парень молодец!

– Так, ты, – ткнула пальцем в бывшего, – прекращай свои пошлые шуточки. А ты, – теперь в Ботаника, – не реагируй на его остроты.

Адреналин и усталость? Совместимо?

Тak jistě.

Так точно в смысле.

Хоть никто в машине и не понял, что я сказала, но оба, нет, даже трое поняли, что надо замолкнуть и не рыпаться. Я, кажется, даже уснула, поглаживая Тимошу. Вот же антидепрессант!

Проснулась оттого, что было жарко, очень жарко.

– Кондер сломался, что ли? – спросила, приоткрыв один глаз.

– Нет, – повернулся Ботаник. – Алексей Владимирович пошел в магазин, просил немного подождать.

Хлопнул багажник. Я не услышала – почувствовала. Леша открыл водительскую дверь и сказал:

– Можем ехать.

Я опять задремала. Что мне приснилось?

Do pekla psychoanalýza

*к черту психоанализ(чеш.)

…Он мне нравился так же сильно, как и раздражал. Не привыкла я к такому, но это меня и повлекло подняться за ним на один лестничный пролет вверх. Опять вспомнила бабулю с ее психоанализом! Он не подал мне руку, не спросил, какой кофе я люблю – типичный мент.

После преодоления лестничного пролета он понял, что семенить до его кабинета еще долго, поэтому, только покачав головой, подхватил меня на руки под недоуменные взгляды коллег и понес через весь второй этаж.

Сопротивлялась ли я? Нет. Мне понравился его запах. В нем не было этой синтетической отдушки от дешевого одеколона, только едва уловимый запах геля для душа – видимо, успел домой, пока я с клиентом и молодым следаком развлекалась – и собственного тела.

– Слушай, меня тут пол-отдела знает, – все-таки решила я не сдаваться так просто. – А ты таскаешь меня на руках. Что подумают?

– А тебе не плевать? – удивился он, поставив меня на ноги возле кабинета и достав ключи.

Я пожала плечами и зашла внутрь. Типичный кабинет: стол, стулья, шкаф с папками. Дверь хлопнула, повернулся ключ в замке.

– Эй, а закрываться-то зачем? – повернулась к нему, когда он опускал связку в карман. – Статья 127 УК РФ.

– Незаконное лишение свободы, – блеснул познаниями кодекса. – Можем еще 131-ю добавить.

– А кому мы пришьем изнасилование – тебе или мне?

– Можем сразу мне, потом еще раз тебе, – снова озорно улыбнулся, поставив чайник и достав две кружки из шкафчика.

– А здоровья хватит? – спросила, присев на стул и не без эстетического удовольствия наблюдая за ним. Симпатичный мужик, а тело какое… Наверное, не один день тренажерки.

– У тебя или у меня? – отбросил он мяч.

– Товарищ следователь, вы не знаете, что ли, основ анатомии? Я-то в любой момент могу, а вот ты не факт, ох не факт.

Он закатил глаза и прижал руку к груди:

– Бедная девочка, с кем же ты трахалась?

– Ты таким образом пытаешься спросить, есть ли у меня кто-то?..

– Ивонна! – знакомое прикосновение, знакомый голос, а после моего сна еще и немного неловко стало.

Я приоткрыла один глаз и уставилась на Лешу, который будил меня. Черт! Не стоило ему снова объявляться, вот уже и сны о нашей первой встрече начали сниться. Ненормально это. Хоть бабуле позвони и спроси, какого черта происходит с моей психикой.