Тимур тем временем практически врос в трубку.

– Не поверите, Лизавета Сергеевна, вот только сейчас об этом думал. Что думал? Что пора уже. Не может быть, – игриво говорил Тим. – Не может быть, – сказал он уже совершенно серьёзным тоном. – Мне тоже интересно, почему она пошла с этим вопросом к тебе, а не ко мне. Спасибо, что позвонила. Конечно, знаю. Да, я понял. Хорошо. Так и сделаю. Учту. Не учите папу Карло строгать Буратино. Не лезу я в бутылку, это я для поддержания разговора. Не хочешь – как хочешь. Конечно, не скажу. Спасибо ещё раз, Лиз. Пока! – проговорил он с улыбкой и отключился.

– Ты с ней что, флиртуешь? – удивился Женька.

– Ты что! – изобразил ужас Тимур. – Не приведи господь! Одна мне за такие выходки профессионально ампутирует то, что наученный богатым жизненным опытом Кощей хранил в утке. А вторая вынесет мозг и склюёт всю печень. Кому я потом буду нужен, такой инвалид?

– Однако отношения у вас с ней нежные и трепетные, – заметил Змей.

– Лизка – классный мужик, который всячески заслуживает уважения, – с удивительной серьёзностью произнёс Тимур.

– И в какой своей части она мужик? – поинтересовался Женька, у которого перед глазами стоял образ изящной девичьей фигуры со всеми её непременными атрибутами.

– Вот пообщаешься с нею поближе – поймёшь, – ухмыльнулся Тим. – По поводу воскресенья – прости, я пас. Нужно вызволять жену из депрессии, проводить с нею воспитательную работу, промывание мозгов, взращивание совести. Короче, дел масса, наверное, даже за выходные не управлюсь и возьму пару дней отпуска. Благо ничего срочного вроде нет.

В этот момент в дверь влетела запыхавшаяся Валентина Степановна – начальник отдела кадров, обычно степенная дама недалеко за полтинник.

– Тимур Александрович, голубчик, не погубите! Отпустите на полчаса пораньше! Дочка с боем записала внучка́ в Диагностический центр, а начальница в последний момент отказалась отпустить её с работы – какое-то срочно дело появилось. Мне нужно успеть Ваньку из садика забрать. – Кадровичка молитвенно сложила руки.

– Да какие проблемы, езжайте, конечно, – разрешил Тимур.

– Валентина Степановна, вам в тот Центр, что на Ленина? – поинтересовался Женька.

– Да, и так не ближний свет, а ещё и в другой район за ребёнком ехать, – посетовала та.

– Мне в Центр нужно в одну фирму заехать, могу вас подбросить.

– Да что вы, Женечка, не хочу вас так обязывать…

– А, бешеной собаке – сорок километров не крюк. Соглашайтесь.

– Конечно, соглашусь. Кто бы не согласился. Только за вещами забегу. До свидания, Тимур Александрович!

– Ну я пошёл? – поинтересовался Женька у начальства, которое с удвоенной силой закопалось в бумагах, видимо, высвобождая себе отпуск.

Тимур на мгновение оторвал глаза от документа:

– Ступай, дамский угодник, – и опять утонул в тексте.

Валентина Степановна действительно очень спешила, потому что подошла к стоянке лишь на пару минут позже Женьки. До садика они доехали молча.

– Я постараюсь как можно скорее, – пообещала кадровичка, закрывая дверь.

Вернулась она действительно быстро, таща на буксире кудрявого мальчишку лет четырёх-пяти.

– Привет, – сделав «взрослое» выражение лица, сказал ему Женька, протягивая руку.

– Здравствуйте, – вежливо ответил тот и уверенно пожал Женькину руку.

– Меня зовут дядя Женя. А тебя? – поддержал диалог Змей.

– А меня – Ваня Соколов. А как зовут вашу машину? – проявил мужское начало пацан.

– А машину зовут Лексус. Но ты можешь звать его Лёхой. Он не обидится.

– Круто! Бабушка, представляешь, мы с тобой сейчас едем на настоящем Лексусе!

– А ты врачей не боишься? – поинтересовался Женька, поглядывая на мальчишку, сидящего на коленях у бабушки, через зеркало заднего вида.

– А чего их бояться. Они же не Серый Волк, – рассудительно заметил мальчик. – Я только уколов боюсь, – тихо признался он, чуть помолчав.

– А из вас бы вышел замечательный отец! – вмешалась в мужской разговор Валентина Степановна.

– Не могу спорить с очевидным. Вышел бы. Из меня и музыкант, наверное, вышел бы неплохой. Я, между прочим, блестяще закончил музыкальную школу по классу фортепиано. Только не говорите никому, а то засмеют, – подмигнул в зеркало Женька. – И инженер бы получился достойный. По крайней мере, учителя утверждали, что у меня несомненные способности к физике и математике. И начальником районного УГРО я был бы вполне приличным. Говорили, подавал надежды. Но, заметьте, никем из них я не стал и не стану. А почему? – он сделал паузу. – Правильно. Потому что не хочу.

– Дядя Женя, а нажать на кнопочку можно? – малыш, которого исповедь Женьки ни коим образом не тронула, тянулся к управлению стеклом.

– Можно, только открывай несильно, а потом закрой, – проявил душевную щедрость владелец автомобиля.

– А сюда нажать можно? – спросил Ваня про блокиратор дверей.

– В принципе можно, но совершенно не нужно.

– А это у вас конфетки? – радостно заверещал мальчик, доставая из «пепельницы» оранжево-синие фольговые упаковки с надписью «Contex». А чем не место для хранения, если в машине в жизни никто никогда не курил?

– Почти угадал, – хохотнул Женька. – Настоящие конфетки лежат вот здесь, – открыл он ящик между передними сидениями.

Там действительно лежали конфеты. Любой пикапер знает, что хороший экспромт требует серьёзной подготовки. И пока пацан боролся с обёрткой Ferrero, Женька на секунду обернулся к его сконфузившейся бабушке.

– Вот это я и имел в виду, – сказал он.

Получилось не очень убедительно. Поскольку Женька и сам не мог с точностью сказать, к чему относится эта фраза: к качеству его «отцовства», твёрдости в предохранении от оного или к его (предохранения) причине.

Скорбным днём бытовых забот у Женьки была суббота. А воскресенье был святой день отдыха. Поэтому, выспавшись и почесав за ушком довольно урчавшего «Лёху», Женька направился к излюбленному месту тренировок на свежем воздухе. Берег журчащей речки, широкая поляна, лес, закрывающий спортсменов широкой стеной от любопытных глаз – что ещё нужно для счастья?

Загоняв парней (и себя любимого) до седьмого пота, распределив, на правах главного, обязанности по приготовлению шашлыков, Женька раскинулся на поредевшей травке, закинул руки за голову и уставился в небо. «Люди, которые изобрели медитацию, сделали это бабьим летом», – думал он. Прозрачная сентябрьская синь над головой, прихваченный желтизной поредевший лес, всё ещё тёплое солнышко, чуть терпкий запах грибного леса… Мужской хохоток где-то за спиной не мог оторвать Женьку от единения с природой. Это смог сделать только готовый шашлык.

Понедельник – день рабочий. Женька проснулся по будильнику.

Но встать не смог.

Да что там встать, он даже на бок перевернулся с титаническими усилиями! Памятуя уроки друга-реабилитолога, Женька на животе дополз до края постели, опустил колени на пол и с упором на руки сделал ещё одну попытку подняться. Спина высказалась на этот счет недвусмысленно. А именно послала его ниже и глубже.

Душевных сил Женьки хватило только до туалета и обратно.

«Вся надежда на Тима», – подумал Женька и нажал быстрый набор. Однако Тимур не ответил ни на первый вызов, ни на второй. На третий в трубке послышался недовольный и сонный голос начальника:

– Жека, у тебя совесть есть?

– Есть, но сил её искать нет. У меня спина вступила.

– Сильно?

– Достаточно, чтобы я звонил тебе с утра пораньше с просьбой, чтобы ты заскочил ко мне по дороге на работу и вколол чего-нибудь, отчего я бы встал на ноги. В прямом смысле этого слова.

– Жень, ближайшая дорога на работу у меня запланирована только через пару дней. Если ты готов подождать, то я буду рад помочь. Я даже не в городе.

Женька застонал, в ужасе от перспективы.

– Тут Катя подсказывает, что Лизка от тебя в паре остановок работает, можешь её попросить заехать. Я тебе телефончик скину.