И трогал теперь. Как врач! Чтобы запустить биомеханику. А не чтобы она стонала под ним громче. Вот это все себе Игорь и повторял. Но сил это заняло много. И когда курс лечения был окончен — выдохнул с облегчением.

А грустить себе запретил.

Впрочем, сиюминутного результата этот запрет, разумеется, не дал, но тут уже все равно ничего не поделаешь. Два раза случайным образом пересекшись, их пути разошлись. Дай бог здоровья Колосовой Маргарите Николаевне, чтобы она больше к нему на прием не приходила. Романы с пациентками — это табу.

Жизнь наладилась. Но, похоже, от какого-то все равно неправильного слова. И все в ней вроде бы было как обычно. Работа, клиенты, бухгалтерия и стенды с оружием. Для кого-то — странное сочетание, но для Риты — привычное. Дом, собственный дом — пусть однокомнатная квартира, но Риткина собственная, подаренная бабушкой, которая решила, что так будет лучше: она съедется жить с дочерью и ее мужем, а у внучки будет свое жилье. За это решение Рита была бабуле очень благодарна. Семья тоже вошла в нормальное русло, словно бы забыв, вычеркнув из семейных хроник эту несостоявшуюся свадьбу. В общем, все вернулось на круги своя. Только при этом в жизни Риты образовалась какая-то непонятная, отсутствовавшая раньше пустота. И не в исчезнувшем с горизонтов Романе дело. Но ведь жила себе Рита распрекрасно до Ромы и горя не знала. И никакой пустоты не ощущалось. А сейчас — появилась и не отпускала. И лишь усиливалась день ото дня. И нечем ее было заполнить. Не получалось.

Работа. Да, любимая, да, много. Но ведь не работой единой жив человек. И человек с работы возвращается домой. Домой, где все устроено, как тебе нужно и удобно. Где можно делать, что тебе хочется, и не надо ни перед кем держать ответ и что-то объяснять. Сделала себе чаю, залезла на диван под плед, включила сериал. Красота!

Куда-то делась. Красота такого времяпрепровождения. Ну чем-то же Рита занималась до! До Ромки. До вот этого всего. Долгое время большое место в ее жизни занимал тренажерный зал и совершенствование собственного тела. Но она как-то остыла к этому. Тело мечты можно поддерживать и дома, путем нехитрых упражнений. Но Рита сделала попытку вернуться в зал. Одного раза ей хватило — самовлюбленные девицы, надутые мужики, важные тренеры. И у всех одна цель — показать себя с наилучшей стороны. Настоящая ярмарка тщеславия. Когда-то Ритка сама была на ней весьма ходовым товаром. Сейчас же скучно, если не сказать — противно.

Что еще было? Что делала, когда не работала? Навещала родителей, слушала рассказы бабули про ситуацию на мировой политической арене и мамины отчеты о здоровье. А еще? Еще?

Подруг у Риты не было. Сначала она была парией, потом — резко похорошела и стала слишком красивой, чтобы с ней можно было дружить. Поэтому все друзья Риты в студенческие годы были парнями. Но рано или поздно у парней появляются девушки, которым общение своего молодого человека с такой, как Рита, не очень-то нравится. А кто-то и вовсе женился, завел семью. Жена, дети, ипотека.

Ритка подошла к окну. Собаку, что ли, завести? Так с ней гулять надо, а Рита, бывает, целый день на работе. Нет, лучше кота. Как говорится, каждой женщине нужно примерно восемьдесят килограмм теплого волосатого тела. Это или один мужик, или десять-пятнадцать котов.

К десяти котам Рита не готова. Значит, права бабушка? И все дело в отсутствии восьмидесяти килограмм волосатого тела? А если тело не очень волосатое? Кажется. Да и вес, наверное, поболее восьмидесяти.

Ее размышления прервал звонок телефона, и Рита вздрогнула. Рома все еще звонил периодически, поэтому смартфон Рита взяла с опаской. И не зря. Не отвечать бы. Но она все же скользнула пальцем по экрану, прямо по фото ухоженной светловолосой женщины с жемчугом на шее.

— Риточка, я только сегодня узнала! — тут же послышалось из трубки. — Я совершенно раздавлена, у меня голова раскалывается от таких известий!

— Здравствуйте, Светлана Петровна, — вежливо поздоровалась Рита с несостоявшейся свекровью.

— Да как тут здравствовать! Риточка, у меня давление подскочило, напилась таблеток! Что у вас случилось?

«Не давите мне на жалость», — очень хотелось сказать Ритке. Но она решила быть корректной. По возможности. В конце концов, Светлана Петровна ей ничего плохого не сделала.

— А что вам Рома сказал? — осторожно поинтересовалась Рита.

— Ничего не сказал! — патетически воскликнула Светлана Петровна. — Сказал только, что ты на него обиделась — и больше ничего. Рита, ну за что ты так с Ромочкой?

«Сука ты, Ромочка», — вяло подумала Рита. Изложить бы твоей матери все, во всех подробностях. Но Рита этого не сделает. Все по той же причине — противно. Что она дала так себя одурачить.

— Светлана Петровна, поверьте, есть причина, и она очень серьезная.

— Ну что может быть серьезного, когда вы так любите друг друга! — Светлана Петровна, кажется, Риту не слышала. — Рома тебя очень, очень любит!

«Да перестаньте вы марать это слово!», — захотелось вдруг заорать Ритке. Разве это любовь?! Разве она такая?!

— Светлана Петровна, вы простите, ради бога, но у меня клиенты, я еще на работе, — без зазрения совести соврала Рита. — Берегите свое здоровье и не переживайте. Все образуется.

Не дожидаясь ответа, Рита отключилась. Перевела телефон на беззвук. И сдернула с вешалки куртку. Пустота и тишина стали вдруг невыносимы. Куда-нибудь, где есть люди. Неважно, куда. В машине сориентируется.

А в машине, в то время, пока прогревался двигатель, Рите вдруг пришла в голову неожиданная мысль. Можно даже сказать — обжигающе неожиданная. Хотя, если вдуматься, совсем таковой не являющаяся. Потому что предмет, с которым была связана эта мысль, не покидал Риткину голову ни на один день. Даже если она не думала о нем специально.

Мысль была феноменально простой, и формулировалась в четыре слова.

Я ведь знаю адрес.

И эти четыре слова словно опустили какой-то заслон, и полились воспоминания. А следом за ними — желания. Даже, наверное, не желание — потребность. Почувствовать прикосновение этих рук. Ощутить, как прижимает к себе. Тихое дыхание. Вкус губ. Запах кожи. И графичный профиль в полумраке комнаты.

К тому моменту, когда Рита приехала по адресу, который она набирала в службе заказа такси полтора месяца назад, ежась на зимнем утреннем злом ветру, ее уже конкретно потряхивало. От нервного возбуждения. От чувства, что делает какую-то совершенно несусветную глупость. И от обреченного понимания, что отказаться от этой глупости уже не может. Словно потребность увидеть его жила в ней уже не один день и сегодня, сейчас, когда ей дали маленький шанс прорваться наружу — она затопила, заполонила собой все ее существо. И у Риты дрожали пальцы и часто-часто билось сердце, пока она парковала машину. Увидит. Она его скоро увидит. Ну и что, что глупость! Их знакомство началось с такой глупости, что хуже уже просто не придумать.

Но все же, когда Рита стояла у двери подъезда, она попыталась взять себя под контроль разума. Номера квартиры она не знает. И даже если бы знала — или попыталась бы вычислить математически, ведь этаж и расположение квартиры Рита помнит, а данные о номерах квартир указаны на табличке у подъезда — то даже в этом случае Рита бы не стала звонить в домофон. Потому что просто не представляла, что сказать, когда ей оттуда ответят. А значит, надо ждать. И Рита дала себе срок — пять минут. Если в течение пяти минут никто не войдет и не выйдет из подъезда — она сядет в машину и уедет. Словно в насмешку дверь тут же распахнулась, выпуская теплый воздух и жильца. Последний любезно придержал перед Ритой дверь.