На кухне царил разгром. В прямом смысле — с разбитой посудой и поломанной мебелью. Добил меня нож, торчащий посреди столешницы. Каменной столешницы, напомню. И сигареты… Много. Я не люблю запах дыма, и Мэтт с лёгкостью бросил курить ещё до нового года и вот…

— Дим, — жалобно позвала я, стремительно теряя остатки смелости.

Он поднял на меня слегка мутные глаза и искривил губы в ухмылке.

— Малышка, — протянул задумчиво, и мне стало совсем нехорошо.

— Дим, выслушай меня, пожалуйста, — поторопилась сказать я и отступила на шаг, когда он поднялся из-за стола.

Он неторопливо направился ко мне, я, напротив, очень торопливо сделала несколько шагов назад, пока не упёрлась спиной в косяк кухонной двери. Ойкнула, вскинула голову и обнаружила колдуна прямо перед собой. Заставила себя не трястись и прямо посмотреть ему в глаза. В конце концов, виноватой я себя не считала, ничего конкретного не обещала и вообще — нечего меня пугать. От страха я наглею.

Мэтт стоял совсем близко, разглядывая меня все с той же злой ухмылкой и, если бы не боль в его глазах, я бы поверила, что ничего, кроме презрения, этот человек ко мне не испытывает.

— Дим, — снова начала я осторожно, — пожалуйста, не злись. Мне очень нужна твоя помощь. Мне не к кому пойти, Дим.

Я, конечно, практически врала. Не совсем за помощью я пришла, но нужно было переключить его внимание, и это сработало. Мэтт молча отстранился, развернулся, прошел к своему месту, сел, налил себе янтарной жидкости в стакан, охладил ее так, что стакан начал покрываться инеем, и уставился на меня своими серебряными глазами. Я приняла это за приглашение и села на стул справа. Не слишком далеко, но и не рядом.

Помолчали. Он, не отрывая от меня взгляда, я, блуждая глазами по интерьеру кухни.

— Ну? — наконец не выдержал он.

— Дим, мне нужна клятва от тебя, что то, о чем я тебе сейчас расскажу, останется между нами.

— Клятва? — он хмыкнул, — вот бог, а вот порог.

— Грубо, Дим, — не согласилась я, — прошу тебя. Это важно, и касается в том числе тебя.

Он все также смотрел на меня, продолжая держать холодный стакан в руке, а я напряженно наблюдала за борьбой эмоций у него в глазах и надеялась, что победит не злость и не ненависть.

— Ну хорошо, — сдался он под мой вздох облегчения, — клянусь.

— Э-э-э, не… Мне нужны гарантии, Дим. Дай руку, пожалуйста.

Он отставил стакан и протянул мне ладонь. Пальцы были настолько холодные и твердые, что я почти испугалась, что они могут растаять как лёд в моих руках. Я достала графитовый карандаш из кармана джинс и нарисовала на его ладони руну. Потом попыталась выдернуть из столешницы нож. Безуспешно.

Пока я мучилась с ножом, Мэтт сидел неподвижно, с безразличием глядя на мои усилия. Естественно, что я начала злиться. Я вообще, человек эмоциональный. А в последнее время — особенно.

— Вытащи, пожалуйста!

Колдун привстал, спокойно вынул нож, развернул рукояткой и отдал мне.

— Спасибо! — вышло несколько раздражённо, но он только приподнял бровь, садясь обратно на стул. Также спокойно отреагировал, когда я кольнула ножом его палец, и чуть поморщился, когда ткнула в свой.

Капнула на руну на его ладони сначала своей кровью, потом, согнув палец — его. Тихо проговорила заученные слова, и руна засветилась. В книге обещали золотистый отсвет, но он был багряно-золотым. Наверное, сказалась моя магия.

— Повторяй за мной, Дим. Клянусь, что все, что здесь будет мне сказано, я сохраню в тайне и не смогу поведать об этом никаким образом до того момента, когда рассказавший мне не снимет с меня клятву.

Мэтт послушно повторил, и я с восторгом отметила, как руна, вспыхнув, исчезла с его ладони, забрав заодно и следы уколов с моего и его пальцев.

— Спасибо, Дим, — радостно вскрикнула я, — теперь я могу тебе все рассказать! Я беременна, соответственно скоро умру, а моя дочь станет твоей суженой.

Все это я произнесла буквально скороговоркой, а потом какое-то время молча сидела, глядя как из его глаз уходит алкогольная муть, заменяясь кристальным бешенством.

— Все сказала? — процедил он.

— Дим? — я с тревогой следила за его, ставшими очень резкими, движениями.

— Рассказывай, — выдохнул Мэтт, — все, начиная с бала.

Итак, допрос с пристрастием, акт второй. Подозреваемая та же, дознаватель новый. Очень скоро поняла, что скучаю по старому. Мэтт не пытался щадить моих чувств, он был зол и, хотя довольно быстро выяснилось, что не на меня, все равно старалась отвечать максимально правдиво и четко, чтобы не раздражать его ещё больше.

— Значит, и Рейделл в курсе всего, — протянул он наконец.

Я сама также думала, но хотела узнать его мнение:

— Почему ты так считаешь?

— Глупо думать иначе. Он отписался Станиславу о нашем приезде. И если то, что сказал тебе Стан — правда…

— Ты считаешь, что нет? Бабушка думает, что правда. И ещё. Она считает, что есть шанс обратиться через магию крови к Лилии — той ведьме из легенды Стана. Но там есть одно «но».

— И какое же?

— Книга с ритуалом призыва у Стана. Вернее, в библиотеке рода. У его родителей.

— Ну допустим, книгу мы достанем и что тебе это даст?

— Ну, — тут я замялась. Действительно, что даст? Саму себя Лилия спасти не смогла, почему я думаю, что она сможет чем-то помочь мне? Поэтому сказала честно:

— Не знаю, правда! Просто чувствую, что нужно. Ты же помнишь, моя интуиция…

— Ладно, Кит, я понял. Достать книгу вполне реально. Я подумаю, как сделать это лучше.

Он действительно ненадолго задумался, а я смотрела на него и думала, что у моей дочери будет хороший муж — преданный и решительный. Слишком решительный, однако, потому что в следующий момент меня рывком подняли со стула и потащили к двери.

— Куда? — вяло пыталась сопротивляться я.

— К Ворону. Думаю, вместе мы найдем способ тебя спасти.

— Э, нет! — тут мое сопротивление перестало быть вялым, и я вцепилась в дверной косяк, мимо которого он меня тащил, — ни за что, Дим! Он ничего не знает!

Колдун остановился, с изумлением глядя на меня:

— Ты ничего не рассказывала Ворону?

— Не хотела портить медовый месяц, — тихо призналась, не глядя на него, — он не простит себе моей беременности.

Мэтт ещё какое-то время постоял, недоверчиво глядя на меня, потом спросил:

— И когда ты планируешь его осчастливить правдой?

— Когда не смогу скрывать, — сказала, понимая, что даже звучит это как-то неправильно.

— Думаю, он предпочел бы знать. Скажи ему.

— Нет, — я твердо решила отстоять положенный мне срок счастья, — я не скажу, и не скажешь ты. Больше некому. Вряд ли Старшие решат сознаться.

— Ну смотри. Не пожалей потом об этом.

— Дим, мы заслужили немного счастья. Осенью я не смогу скрывать свое состояние и все расскажу Демьяну. И ещё, Дим. У нас свадьба через три недели.

— Свадьба? — он нахмурился, закрыл глаза, полыхнувшие гневом, потом открыл их и постарался сказать нейтральным тоном:

— Поздравляю, малышка. И пусть твое счастье не ограничится пятью месяцами.

Не успела я сесть в машину, как раздался телефонный звонок. Дэмьян.

— Как все прошло, милая? — голос мужа, хоть и нарочито спокойный, звучал напряжённо.

— Хорошо, Дэнь. Мы поговорили. Мне так спокойнее, честно. Не хочу его обижать. Что бы не случилось, но он мне дорог.

— Понимаю. Приезжай скорее, я соскучился.

Дэмьян не стал настаивать на подробностях и я, конечно, была ему благодарна. Последний раз взглянула на дом, на Мэтта, стоящего в дверном проеме в совершенно киношной позе — прислонившись к косяку, со скрещенными на груди руками.

Помахала ему на прощание и уехала, оставляя блондина думать над тем как раздобыть книгу. Очень надеюсь, что это отвлечет его от самоуничтожения. Не то чтобы я действительно думала, что алкоголь и сигареты могут причинить ему реальный вред, но все-таки…

Я была действительно рада, что поговорила с ним, но его слова о тем, что Ворону необходимо знать, меня беспокоили. Я по-прежнему была намерена скрывать свою состояние до осени, но уверенности, что это красиво и правильно, сильно поубавилось.