– Уйди! Немедленно уйди! Мне надо побыть одной и все обдумать!

– Даже и не подумаю! Посмотри какое-утро! Что нам мешает продолжить то, что мы так успешно начали ночью? – проговорил Стас, в его голосе были слышны ехидные нотки. – Мне очень понравилось! А сколько в тебе огня! Особенно, когда ты оказалась сверху меня, твои страстные движения тела меня чуть не свели с ума, упругие груди с розовыми вишенками! Ну уж не буду говорить о твоих криках на весь номер! Я записал, дать послушать?

Женька натянула покрывала на голову и сжалась в комок, каждое слово Романовского, наносило ей нестерпимую боль, словно в голову вбивали гвоздь.

– Дорогая, ну что ты заартачилась вся! – спросил Стас и это стало последней каплей для Женьки.

Она подскочила на постели, схватила подушку и с силой швырнула в Стаса.

– Пошел вон! Вон пошел, я тебе сказала! – закричала она.

– Да, понял я, понял! Чего орать-то? Дай, хоть вещи заберу свои!

– Бери свои тряпки и вали! – Женька обернулась к прикроватной тумбочке, на которой стояла графин с водой. – А не то, я прямо этим графином, и тебе в голову!

– Ты чего устроила истерику? На пустом месте! Какая разница месяцем раньше, или месяцем позже? – бубнил себе под нос Стас, натягивая джинсы. – Тебе надо поспать! А то явно не с той ноги встала, – произнес он, и выйдя из номера с силой хлопнул дверью.

Женька вскочила с кровати и ринулась в душ. Горячие капли воды падали на голову, а затем струйками спускались на грудь, живот, ноги.

«Этого не может быть! Не может! – словно молитву беззвучно произносила Женька. —Это просто сон».

Она закрыла кран, сделал шаг из душевой кабины и чуть не рухнула на пол, едва успев схватиться за блестящий полотенцесушитель. Голова кружилась, тошнота не отпускала.

«Может я отравилась рыбой? – подумала Женька. – Хорошо, что Клавочка, собрала небольшую аптечку в дорогу, надо посмотреть, что можно выпить».

Женька вернулась в комнату и с ужасом увидела, несколько капель крови, размазанных по простыни. Сомнений больше не было, Стас воспользовался ее состоянием, и обесчестил ее.

Зазвонил мобильник, на экране высветилось «мама». Какое-то время Женька сидела в раздумье, ответить или нет…

– Да, мам, доброе утро, – заставила себя девушка, как можно бодрее, поприветствовать мать.

– Евгения, я на две секунды, завтра летишь обратно, тебя встретить или Стас проводит тебя до дома?

– Мам, не стоит заморачиваться, я сама.

– С тобой все нормально, голос какой-то кислый?

– Тебе показалось, я только что проснулась.

– Поздновато для Венеции, ну да ладно. Если вдруг передумаешь, звони.

– Позвоню.

Женька бросила телефон на кровать и облегченно выдохнула, сейчас не хотелось лишних вопросов ни от кого. Как-то надо собраться с духом и обо всем рассказать матери по приезду, но как? Машинально она достала из чемодана маленький пластиковый футляр для аптечки со скудным набором лекарств, разрешенных к провозу таможней. В глаза сразу бросился блистер с Фильтрумом.

Женька выпила лекарство и прилегла на кровать. Мысли роем носились в ее голове, не давая никакого покоя. С одной стороны ее возраст предполагал, что ничего страшного в том, что произошло – нет, можно сказать, что давно пора. Другой вопрос с кем и как! И уж точно это должно было случиться не в бессознательном состоянии, и не со Стасом…

Попытки Стаса наладить контакт с Женькой, закончились полным провалом. Нет, он, конечно, предполагал, что не все будет гладко, но чтобы так…Девушка игнорировала все его звонки и сообщения, не выходила из номера и не открывала дверь, когда он барабанил в нее изо всех сил. Тогда он вышел на балкон, ловко перекинул ногу через перила, потом другую и аккуратно переступая по каменному фигурному выступу, преодолел расстояние между балконами, рассчитывая попасть внутрь Женькиного номера.

Но и здесь его постигла неудача. Дверь балкона была закрыта, шторы задернуты.

«Черт бы ее побрал, все предусмотрела!» – подумал Романовский и несолоно хлебавши, отправился в обратный путь.

Следующий день – день отлета домой, не принес ничего нового для Стаса. Женька продолжала избегать общения с ним, а в самолете предусмотрительно предложила поменяться местами женщине, летевшей эконом классом на бизнес класс. Та, не помня себя от радости, прихватив увесистую ручную кладь, плюхнулась пышной пятой точкой на кресло рядом с Романовским.

– Добрый день, – громко изрекла она и расстегнула молнию на сумке, из которой по салону разнесся запах жаренных котлет и чего-то еще съестного. – Ничто не мешает нам подкрепиться, – весело произнесла дама и начала выгружать на стол еду. – Угощайтесь! – дружелюбно предложила она Стасу.

– Спасибо, не ем с утра. – сухо ответил он.

– Завтрак съешь сам, обедом поделись с другом, ужин отдай врагу! – не унималась женщина.

– Помогает? – с ноткой сарказма, пытаясь скрыть явную неприязнь к женщине, спросил Стас.

– А то! Скинула уже пять килограмм!

– Заметно, – пробурчал Стас, отвернулся к иллюминатору, и закрыл глаза, лишь бы не поддерживать беседу с «жирной коровой», как быстро про себя, окрестил он даму с котлетами. Тошнотворный запах пережаренного масла, настойчиво лез в ноздри.

– Здравствуй! С приездом! – Михаил, ожидавший сына в зоне прилета, крепко обнял Стаса.

– Отец, ну зачем ты приехал?

– Ты забываешь, как я тебя люблю, как ты мне дорог! Тем более сегодня выходной! Почему один? Где Евгения?

– Без понятия!

– Не срослось? – направляясь к машине, спросил отец

– Да в том то и дело, что срослось! Строптивая до черта!

– Именно, такая жена и нужна тебе! Ну давай, садись в машину, об остальном дома. А чем это от тебя несет?

– Котлетами…

– Что-то испортилось питание на борту…Ну ничего, дома тебя ждет накрытый стол с домашней едой, мать позаботилась.

– Как она? – спросил Стас.

– Ничего нового, сам увидишь.

Ирина Николаевна, встретила сына на крыльце.

– Я уж заждалась, – сказала она и с нежностью привлекла сына к себе, но он ловко высвободился и слегка отступил назад.

– Привет, ма, опять не спишь ночами? Вон синяки какие залегли под глазами!

– Да то одно, то другое…Как Венеция?

– Как обычно, дрейфует.

– Я больше люблю Францию, там нет этих каналов с запахом канализации…

– Ты ошибаешься, Сена составила бы конкуренцию Гранд каналу на все сто, – произнес Стас, и прошел внутрь мимо матери.

– Переоденься, мой руки и к столу! Я испекла твой любимый Цветаевский! – вслед сыну, проговорила мать, провожая взглядом свое чадо!

– Ничего не изменилось! Чувствую себя шестилеткой! – недовольно произнес Стас.

– Ира, ты ничего не заметила? Сын давно вырос, а ты ему – мой руки! – с раздражением проговорил Михаил. Все то, что когда-то нравилось ему в жене – теперь раздражало: ее забота, хрупкая фигура с маленькой грудью, тихая речь… – Ты, давай, иди к себе наверх, нам тут с сыном по-мужски поговорить надо, без твоих ушей.

– Но…

– Никаких, но! Твое присутствие за столом неуместно! – приказным тоном произнес Михаил и тут же, забыв о жене, обратился к сыну. – Давай к столу! Что будешь виски или водку?

– Водку, – ответил Стас, зная, что отец терпеть не может виски.

– Уважил! – довольно произнес Михаил. – Из тебя был бы отличный дипломат, и почему ты не прислушался ко мне.

– Мне больше нравится брокер, зря я что ли столько лет потратил на МГИМО. На сегодняшний день весьма популярная профессия, уж я не говорю о сфере влияния.

Оставшись вдвоем в гостиной за празднично накрытым столом, мужчины заговорили о главном.

– Ну что, как все прошло? Ты первый? – спросил отец и многозначительно посмотрел на сына.

– Конечно! Иначе и быть не могло! – с довольным видом ответил Стас, разливая водку из штофа в серебряные рюмки на толстой ножке.

– Вот сколько закусок не ставь на стол, а нет ничего лучше селедочки да огурчика соленого под водовку! – произнес старший Романовский. – Сама дала?