Так я узнал, что от запаха крови мне еще хуже, чем от запаха тухлятины в забегаловке.

Слабый ты какой-то…

По-моему, мой внутренний голос был голосом матери. Но это неточно.

Я закрыл дверь кабинета по забору крови так же быстро, как и открыл. Пока приходил в себя, не заметил, что возле двери на подоконнике сидит девушка с платком в руке.

Это и была Лиззи, я запомнил ее по фотографии, и как хорошо, что именно она была здесь.

– Вы не зайдете? – спросил я, указывая на дверь.

Она покачала головой, облокотилась на оконную раму, закрыла лицо руками и заплакала.

– Что случилось? – подошел я к ней.

– Я опять не попала в вену, – вытирала она глаза, – у меня ничего не получается. Ничего! Ничего! Ничего…

Бинго! Никогда я еще не радовался женским слезам, но это, черт возьми, в яблочко, мне сразу все стало понятно: она хочет уйти из колледжа, потому что боится крови, у нее не получается ни-че-го.

Великолепно! Мы все выяснили, иди докладывай.

Пытаясь угомонить свою радость и убрать идиотскую улыбку с лица, я подошел ближе.

– У многих врачей сначала ничего не получалось, – сказал я и присел рядом.

– Да? У кого? – шмыгала она.

Да, у кого?

Откуда мне знать!

– Ну, у профессора Гилберта, например, сейчас он хирург, – соврал я, не зная никакого профессора.

– А еще? – положила она платок в карман халата.

– Еще? – задумался я. – Еще много у кого такое было.

Лиззи скептически посмотрела на меня и улыбнулась.

– Не стоит бросать дело жизни только потому, что что-то не получилось, – а я мог успокаивать людей. – Вы выбрали хорошую профессию, – утвердительно покачал я головой. Из меня вышел бы отличный психолог.

– Я не выбирала…

– Вам выбрали хорошую профессию, – исправился я, – вы спасаете жизни.

– Я оставляю только синяки.

– Не страшно.

– Профессор сказал, что отправит меня в морг.

– И это не страшно, – от мыслей о морге у меня коленки подкосились, – с трупами как-то спокойнее.

Тебе уж точно, ссыкун.

– Вы знаете, здесь психиатры есть?

– А зачем вам? – удивилась она.

– У меня есть хороший знакомый, у него есть внутренний голос, и он мечтает его заткнуть.

– Психиатров здесь нет, они в университете психологии.

– Очень жаль… Так вы хотите бросить учебу?

Она подняла на меня заплаканные глаза.

– Что вы… это же уголовно наказуемо.

– Верно, – согласился я. Вот ведь дрянство! Так этого она хочет или нет? Может, уже сомневается? Может, это я отговорил ее?

– Буду бирочки к трупам привязывать, – ухмыльнулась Лиззи.

– Тоже верно… То есть я хотел сказать, не думайте об этом, настройтесь на лучшее.

– Спасибо.

– Значит, уйти вы не хотите?

– А почему вы спрашиваете?

– Я? У меня сестра школу оканчивает, и вот ее сюда же направят. Я пришел разведать, так сказать, обстановку.

– Здесь хорошо, – она высморкалась, – мне все нравится, просто получается не все.

– Я надеюсь, все у вас будет хорошо, вы будете отличным врачом.

– Спасибо, – улыбнулась она, – я пойду.

Она вернулась в кабинет, из которого опять повеяло запахом крови.

Вот и замечательно, подумал я с чувством выполненного долга. Полчаса – и готово: я уговорил человека не играть с судьбой.

У меня еще было три часа до того, как закончит Нина. Я сел на скамейку возле колледжа и раскрыл последнее, третье дело. С него на меня смотрел старик лет семидесяти. Жил он в пригороде, ехать туда чуть более часа, обратно столько же – и сколько я там пробуду? Нет, лучше завтра, сложил я его обратно в папку и уже решил поехать домой, как мимо меня пробежала рыжеволосая девушка. Она быстро взбежала по лестнице, посмотрела в камеру, что висела над входом, и скрылась в дверях. Через пару минут небольшое окно на первом этаже открылось, и эта же девушка выпрыгнула из него, огляделась по сторонам и скрылась в кустах.

– А может, это моя следующая подопечная? – подумал я. – Хорошо бы проследить за ней заранее, чем делать все потом.

Правильно, проследи-проследи, проблем-то у нас больше нет!

Девушка бежала по кустам и между деревьями, явно минуя камеры. Я часто терял ее из виду, упругие ветви кустарников то и дело лупили по лицу.

Почему она вышла из окна? Сбежала с занятий, подумал я, показалась на камеру и сбежала.

Она оглянулась, я спрятался в зарослях. Палисадник закончился, рыжеволосая прогульщица выбежала на дорогу, а я так и остался в засаде. Через пару секунд к ней подъехала машина, она вскочила в нее почти на ходу, шины забуксовали на асфальте и поехали дальше.

Убедившись, что никого рядом нет, я вылез из зарослей.

Кем она была и куда спешила?

Впрочем, какое мне дело.

Домой я так и не пошел и решил уже вернуться к машине, как заметил небольшую листовку размером с фотокарточку, на ней была нарисована красная лилия. Положив листовку в карман, я отправился к Нине.

Нина уже сдавала смену, когда я подъехал к кафе. На ее место заступала зрелая женщина с пышной грудью, внушительным животом и таким же подбородком.

– Ну, давай, костлявая, до завтра, – сказала она, завязывая передник. Униформа на официантке трещала по швам. За ней точно не приставят никаких осведомителей. Здесь эта колоритная дама смотрелась более чем гармонично. Уж она бы одним ударом вырубила того бугая.

Я видел, как Нина сняла фартук и зашла в подсобку, видимо, чтобы снять все остальное. Вышла она оттуда совсем другой. Она распустила тугой пучок волос, что сильно натягивал ее брови и уголки глаз, надела легкое платье и выпорхнула на свет. Дом ее находился в сорока минутах езды. Тот район был совсем небогатый.

– А эти люди из вашего кафе тоже живут здесь? – спросил я, не отрываясь от дороги.

– Да, тоже, – ответила Нина, – но мы не жалуемся.

– Правда, вас все устраивает?

Мне показалось, я был слишком резок.

Нина смолчала.

– Простите, – сказал я, – все, что у меня есть, вообще мне не принадлежит. Все выделяет министерство: и квартиру, и машину. Я работаю-то всего ничего.

– Не скромничайте, – как-то грустно улыбнулась она, – если все так, значит, вы заслужили.

– Но я и не успел ничего заслужить…

– Значит, не нарушили правил. Я права?

Она была права. Я и действительно не успел накосячить, но не потому, что не хотел, просто не пришлось как-то. Моя жизнь была настолько скучна, что не давала мне никакого повода свернуть не в ту степь. Я, быть может, и рад быть бунтарем…

Ой, не смеши меня!

Может, и рад, но не подфартило. Ни друзей, ни знакомых у меня таких не было. Если только Макс. И где он сейчас? Хорошо, что мы с ним не близки.

– Вы, наверное, из хорошей семьи? – спросила она и поставила меня в тупик.

– Мать звонит мне по праздникам, а отец еще реже.

– Значит, вы не женаты?

– Не женат.

– И девушки нет?

– И девушки нет.

– Я же говорю, вы не успели что-либо испортить. Вы чисты как белый лист.

– Вы живете одна? – зная, что не одна, спросил я.

– Нет, с дочерью. Ей пять лет.

– А муж?

– Мужа у меня нет.

И зачем я спросил, я ведь и так это знал.

– В школе я училась очень хорошо, и мое будущее было бы совершенно другим. Я могла бы стать юристом.

Я с удивлением посмотрел на нее.

– Но что случилось?

– Случилась Анна, – улыбнулась Нина, – моя дочь. Я полюбила, – она замолчала. – Мы полюбили, и мне прислали новый сценарий. А через два года муж погиб.

– Мне очень жаль, Нина.

– Его отправили работать на шахту, там случился взрыв.

Я помнил этот случай. Тогда еще я учился в школе. В нашем городе мало что случалось, хотя Матео всегда говорил, что нам просто мало что показывают. Может, он и прав. Значит, одним из погибших был муж Нины…

– Я до сих пор себя виню.

– Но почему?

– Если бы каждый из нас пошел по своему сценарию, если бы мы не влюбились друг в друга, он был бы врачом.