Его отрывистая речь прозвучала вполне триумфально. В других обстоятельствах Гермиона непременно восхитилась бы таким смелым заявлением, несмотря на то, что его сделал Снейп. По правде сказать, она никогда не отрицала, что в зельях он — гений, но такое… А впрочем, даже если на словах всё оказалось гладко, не было никаких гарантий, что так будет и на деле. Даже мальчики уловили этот подтекст.

— Возможно? — изумлённо переспросил Рон.

— А вы тестировали зелье раньше? — Гарри бросил на профессора вызывающий взгляд.

Снейп только пожал плечами, будто ему искренне было всё равно.

— К сожалению, до мисс Грейнджер у меня не было подходящих кандидатур.

Зная мальчиков, Гермиона чувствовала, что они готовы броситься с кулаками на зельевара за такое объяснение и стереть с его лица эту надменную усмешку. Одно дело — оскорблять и нещадно снимать баллы, совсем другое — подвергать жизнь студента риску. Хотя, конечно же, Снейп не стал бы этого делать: какой бы злой летучей мышью он ни был, на отравление учеников он не пойдёт никогда даже ради эксперимента. Все подобные угрозы, которые с завидным постоянством звучали на его уроках, были всего лишь словами.

Наконец в разговор вмешался Дамблдор и перевёл тему.

— Мисс Грейнджер, — не повышая голоса, он тут же обратил на себя внимание всех присутствующих, — чтобы понять, что с вами случилось, нам нужно знать всё, что вы помните о вчерашнем дне.

Гермиона почувствовала себя неловко от этой просьбы. Ей нечего толком рассказывать, ведь для неё самой вчерашний вечер был сплошной загадкой.

— Если честно, я помню совсем немного, — призналась она. — Я делала домашнее задание в гостиной, затем к восьми отправилась на ужин и потом…

Всё это звучало, как плохо отрепетированная пьеса. Нужно было мыслить логически и вычленить из памяти любые детали, которые могли хотя бы намекнуть на то, что с ней случилось после того, как она покинула Большой зал. Но в голове творился настоящий хаос: обрывки воспоминаний или фантазий смешались друг с другом. Говорить об этом вслух ей было немного стыдно, тем более прямо перед ней стоял Снейп и давил на неё всей силой своего авторитетного снобизма.

— У меня оставалось незаконченное дело, — неуверенно начала она. — Мне… не хватило времени перед ужином, и я хотела потом заглянуть в библиотеку, чтобы уточнить кое-что перед контрольной по зельеварению.

Отчасти это было правдой. После обеда у них должен был быть тест и практическое занятие по особо опасным ядам. А ещё ей хотелось снова попробовать поискать информацию о загадочном Принце-полукровке — этого она уже не собиралась сообщать преподавателям.

— Когда я шла в Большой зал, уже чувствовала себя как-то не так, — Гермиона потёрла лоб, стараясь выжать из памяти как можно больше. — Даже дорогу по коридору я помню смутно. Такое со мной бывает, когда я о чём-то задумываюсь, поэтому тогда не придала значения…

Ей вспомнилось, как за столом она внимательно разглядывала учителей. Дамблдор задержался, за ним зашёл Снейп — это не показалось ей странным, но отчего-то запомнилось. Она долго не отводила глаз от зельевара, наблюдала за стрельчатыми движениями его рук. Он почти ничего не съел — она тоже. Гарри накануне снова пытался убедить её с Роном, что Снейп помогает Малфою в деле, которое тому поручил Волдеморт. Неужели Снейп снова примкнул к Пожирателям? Или он никогда не переставал им быть?

— Вы помните, как оказались в лесу? — Снейп своим вопросом отвлёк её от этих мыслей.

В ответ Гермиона разочарованно покачала головой. Бессилие всегда раздражало её больше всего на свете. Она ненавидела те редкие моменты, когда не могла справиться с задачей. Её загадочное исчезновение и появление в лесу — особая головоломка, к которой она не знала, как подступиться. Самое обидное, что ключ наверняка был в ней самой!

Продолжать расспросы было бессмысленно. Дамблдор задумчиво переглянулся со Снейпом.

— Тогда отдыхайте, мисс Грейнджер, — кивнул он. — Если что-то вспомните, дайте мне знать.

Когда преподаватели покинули больничное крыло, Гермиона не почувствовала облегчения. Всё оказалось только хуже: чем больше она начинала думать о произошедшем, тем запутаннее казалась история. Одна мысль была хуже другой.

Наконец она заметила обеспокоенные взгляды друзей — они не на шутку разволновались после услышанных подробностей. Гермиона слабо улыбнулась.

— Что ж, по крайней мере, мы теперь точно знаем, что байки Филча об оборотнях в Запретном лесу — не просто страшилки для первокурсников, — усмехнулась она, как будто в этом замечании было что-то смешное.

Так она надеялась сгладить ситуацию, но похоже у неё ничего не вышло. Рон нервно сглотнул.

— Вообще-то не совсем, — он краем глаза взглянул на Гарри, после чего продолжил. — Мы случайно услышали, как Хагрид уверял Дамблдора, что в лесу уже давно не водились оборотни, кроме…

Гермиона чуть было не подпрыгнула на постели. Нет-нет-нет! Она так надеялась, что это был всего лишь сон! Нечёткое воспоминание, как вид из запотевшего стекла. Ощущение ужаса и какое-то неочевидное спокойствие, прорывающееся изнутри. Предмет её страха узнаваем — ей вдруг показалось, что ничего плохого просто не может произойти, но в этот момент…

— Они считают, что на меня напал…? — едва смогла выговорить Гермиона.

— Дамблдор сказал, что выводы делать рано, — Гарри посмотрел на неё из-под нахмурившихся бровей, будто бы сам с трудом мог поверить в то, что говорит. — Но Хагрид видел. Когда нашёл тебя, ты была не одна без сознания. Он взял тебя на руки и собирался вернуться за ним с директором. А когда они пришли с Дамблдором там уже никого не было.

— Но это ничего не значит!

Она отказывалась в это верить.

— Гермиона, — Гарри взял её руку в свою и успокаивающе погладил. — Никто не знает, что произошло. Мы не знаем, кто выманил тебя из замка и зачем напал на тебя, но… — он нервно сглотнул. — Единственный оборотень, которого видели в окрестностях Хогвартса за последние несколько лет, — это Ремус Люпин.

========== Глава 2. “Старая тайна” ==========

Из больничного крыла её выписали уже через три дня. Плечо ещё болело, но благодаря хлопотам мадам Помфри боль ощущалась значительно меньше, чем после пробуждения. В дверях лазарета её уже ждали Рон и Гарри.

— Ты хорошо себя чувствуешь? — уточнил её рыжий друг, поправив сумку на плече. — Мы захватили твои учебники на случай, если ты решишь сегодня пойти на занятия.

Его забота заставила Гермиону улыбнуться. Конечно, она не собиралась сегодня пропускать уроки, даже несмотря на рекомендации медсестры ещё пару дней отлежаться в комнате. Её организм был почти что в норме, за исключением не уменьшающейся ни на полдюйма раны. Когда мадам Помфри меняла бинты, Гермионе удалось рассмотреть её — действительно, на молочной коже застыли отчётливые отпечатки волчьих зубов. Она знала, что уродливые шрамы, оставленные оборотнями, невозможно вылечить. Эта отметина останется на её теле навсегда. Наверное, теперь ей придётся подбирать вещи, закрывающие плечи, или найти способ замазать укус с помощью магии или косметики. Ох, как бы она злилась, как бы ненавидела всей душой того, кто оставил этот шрам! Если бы это не был профессор Люпин.

Сама же она зацепилась за это нерешительное «если». Гермиона отказывалась верить в то, что стала жертвой бывшего преподавателя ЗОТИ, и за время своего вынужденного отпуска нашла несколько аргументов в его защиту. Впрочем, даже если бы ей в голову не пришло ничего стоящего, она всё равно не торопилась бы обвинять Люпина: до ближайшего полнолуния нельзя было сказать наверняка, стала ли она оборотнем. И всё же оставались вещи, которые трудно было объяснить: если он не нападал на неё, то зачем скрылся? Его исчезновение косвенно, но подтверждало его вину. Пока Люпин скрывался, он оставался главным подозреваемым.

Как назло, по пути на травологию им встретился Малфой. Высокомерный болван, на деле оказывающийся простым трусом, в этом учебном году изменил своим привычкам: он почти не задирал Гарри и не нарывался на конфликт. В былые времена эти перемены её бы порадовали, но теперь его поведение только подтверждало, что он затеял что-то недоброе.