— На вот тебе еще кашки... — подала она мне... почти что тазик, щедро залитый гуляшом.

Это уже, не от ребят осталось. — и я поднял взгляд на повариху — смотрит выжидающе. Ждет реакции? Что я откажусь? Извини тетя — я сглотнул комок — но я ЭТО съем.

Но из-за лишних порций в столовке, и аврального «сброса балласта» в туалете, в переодевалку я влетел уже сильно после звонка. Скинул с себя повседнев, напялил спорт, и пущенной стрелой вылетел из школы в сторону стадиона. На счастье, стадион пусть и маленький, но рядом, а поскольку занятие будет идти для двух классов разом, и блин, после обеда, строй еще и близко не выстроился.

— Реально стринги... — проговорила одна из одноклассниц, округляя глаза, и все прочие уставились на меня с тем же выражением лица.

— Че?! — изумился я, и тут раздался свисток.

— Стройсь!

Девки и из этого класса предпочитают старательно игнорить физкультуру. Маникюр сломаться, кожа поцарапается, тушь потечет! Но сегодня день особый — сдаём зачеты! Погода хорошая стоит уже неделю, и на прошлом занятии тренер пообещал всем, кто сегодня придет и сдаст, сделать освобождение на две последующие недели или закрыть глаза на уже имеющиеся прогулы.

Так что... сегодня тут в сборе почти все! Даже я, который на прошлом занятии А-класса, как в прочем и Б, не был, так получилось, но которого поставили в известность. Сильной неприязни средь одноклассников и одноклассниц я еще не заработал.

— Равняйсь! Смирно! Вольно... Хваткова! Ты почему в трусах?

Из стоя послышались приглушенные смешки, а у меня по спине прошел холодок. Как в трусах!? Когда!? Неужели...

Нет, не в трусах! Без трусов, но не в них! И вообще — я в шортах!

— Это шорты! — поправил я на себе одежку, и сделал моську - «деревня! Никогда спортивных шорт не видел что ли?! Экий ты недалёкий!».

— А под этими «шортам» у тебя трусы есть? — не растерялся тренер, и на «хи-хи» прыснуло уже в два раза больше.

Мои плечики опустились.

— Нет, а зачем? — не понял я наезда.

— А ну марш трусы надела! — скомандовал физрук, и я дернулся из строя, но тут же застыл.

У меня нет трусов! Я их не одевал! Напялив эти, шорты, купленные когда-то для гимнастики, и как выяснилось, всё это время прятавшиеся как видно на день черный у бабуси в комоде, сразу на голое тело!

— Э... а у меня нету. — выдавил я, и уже весь строй «разродился» ржачем, а некоторые даже попадали на асфальт, как свежие груши, держась за животы.

— Да иди, надень что-нибудь, не позорься! — рявкнул мужик, прикрывая лицо фейспамлом.

— Э... да мне и так нормально! — выпятил я грудь, а соседка по строю, тоже покинув его, потыкала пальчиком в торчащий сквозь топик сосок.

— Да ну тебя... — махнул он рукой, и вновь рявкнул — Равняйсь!

Зачеты оказались не сложными. Всего-то бег на сто, триста метров, и марафон на километр. Причем, для девочек, он необязательный! Но я, пусть и имею в этой жизни тело женское, бежал.

Впрочем, я не единственный тут такой «вумный»! Со мной бежали еще три девахи из «Б», спортсменки, активистки, пловчихи... Нина, Женя и Зоя. И я чуть не просрал им свой забег! Добегая последние метры уже на морально волевых, столь сильный тем задали девчонки, и падая за линей финиша в траву, пытаясь отдышатся и хоть что-то сделать с пульсом. На адреналине, и на гране подключения Силы — обыграть их с магией было бы - бесчестно!

— Лошади! — прокомментировал нас четверых, парящих, потных и мыльных, тренер, и пошел принимать зачеты у готовящихся к старту парней.

— Ааааа... хааа... — сделал я глубокий вдох в ответ, и повернувшись, осмотрел подруг по забегу.

Мокрых, липких, со слипшимися волосами и воню-ю-ю-ючей одеждой. Про себя лучше, вообще умолчать! И запустить остановившееся сердце, а то я минут через пять тупо сдохну — столь разгорячённый организм не выдержит резкого обрыва в поставках кислорода.

— Эхе, кехе...

За забегом последовали прыжки — в длину. А после — подтягивание. Правда для девиц, все опять сильно проще — поднимать им надо только туловище, а не все тело.

— А можно мне на турникет? — взмолился я, состроив глазки, и хлопая ресничками.

— Тебе... — проговорил тренер, смотря на мою предельно умильную, как мне думается, моську, и поиграл «жвалками» на лице — Можно — вздохнув, дозволил он, и я с криком «Ура!!!», оттеснил парней от вышки.

Взгромоздился, расположился, повис...

— А сколько там?

— Двадцать пять. — буркнул физрук недовольно.

Что-то много — продумал я, перехватился поудобнее, и начал... последние жимы считали уже все хором. А когда я спрыгнул — парни чуть ли не на руках таскали, поздравляя.

— Всё молодец, пять, иди отсюда — буркнул тренер, выводя что-то в журнале ручкой и все так же недовольно. — Сле...

— А можно мы тоже? — перебила его, прилезшая под руку Женька, состроив учителю мордочку котика из мультика про орка.

— арр! Валяй! — махнул тренер рукой, и деваха, визжа от радости и едва не писаясь... хотя может и не едва! Одежда то настолько мокрая, что с неё течет! Толи от восторга... толи... запрыгнула на турник.

Правда, все двадцать пять выдавить из себя не смогла, и я, проводил проигравшею, что не упала на камушки земли только благодаря рукам парней, девушку, злорадным взглядом. Я сильнее!

А вот Нинка, влезшая в строй сразу за Женькой, под одобрительное гудение парней, смогла! И даже еще два раза сверху, «для понта» - выдавила! Вредина. Следом, естественно, пошла Зоя, но её хватило лишь на шестнадцать, и как бы она не пыталась, выдавить из себя хотя бы еще раз, даже после того как уже слезла и забралась обратно, чтоб добить, не смогла.

— Ну, все? Мы продолжим?

Хренушки! — Подумал я, увидев весь женский коллектив классов, единым строем направляющихся к нам. Они тоже захотели попробовать! А то че, нам можно, а им нельзя?! Непорядок!

Правда следить за ними было не интересно — редкая девица доходила хотя бы до пяти. А большинство — не выдавало и разу.

— Позорище... — прошептал я едва слышно.

Но так, чтобы слово стелящимся эхом расползлось по всему стадиону. Ведь это правда! Мы, понтанулись! Покрасовались... я, наверное, даже через-чур в своём топике — на меня теперь разве что слюну не пускают! А вот они — опозорились! Так что теперь, как думаю, будут пытаться вернуть утраченную, или даже — украденную, по их мнению, привлекательность - килограммами косметики!..

Или как вариант — попробуют разодрать кое-кому лицо.

— Дамы! — проговорил я, и увернулся от весьма когтистых рук — Я вижу только два варианта дальнейшего развития событий! — и вновь увернулся, попутно ставя подножку.

На счастье, подкошенная девочка, упала не на пол плашмя, как старая чашка, и как она сама «того желала», а на за моей спиной стоящею «кобылку» о пятнадцати годках, и уронив на пол и её, образовала «кучу малу». Но это — плохо! В переодевалке и так мало места, а такими темпами — меня «завалят мясом»!

— Либо я вас всех тут побью — отступил я к стенке, подальше от поднимающихся недовольных царапыг, с текущей тушью — Либо убегу — заметил я почти никем не охраняемый выход, и почти свободный путь к нему, стоит только боднуть крайнею слева головой в тити.

— Но тогда я буду вас отлавливать по одному и бить сильнее! — исполнил я маневр, по отступлению.

— Да оставьте вы её в покое! — подала здравую идею полуодетая одноклассница, брезгливо смотре на пытающихся меня окружить девушек, одна из которых нечаянно лишилась макияжа.

«Я не причем! Она сама!» — представил я, как буду оправдываться пред завучем, за побитых ровесниц, и понял, что идти на следующий урок мне придется в текущих «стрингах».

— Нет уж! Я ей это никогда не прощу! И личико её, самодовольное, расцарапаю до неузнаваемости! — проревела ученица параллельного класса, что тоже в этой свалке вконец лишилась макияжа.

И я бросился наутек! Ну их, этих дур накрахмаленных! Они, небось, и на следующие-то занятие не придут! Макияж править будут, а не то — панды! Ну, или страшилы, кто из девушек прибыл на урок совсем без косметики. Ведь пользуются-то, что тушью, что помадой, они уже давно, а без неё — привыкшая к покрытию кожа быстро высыхает и морщится.