— Что? — прохрипел он в бороду.

— Всё что знаешь! Зачем мы здесь!? Почему отец... И... — то, что наша хата сгорела, решил не говорить — Что там была за девка, и что вы вообще задумали!

— Ну... — просипел он, и я понял, что дышать ему в таком положении... не очень удобно.

Отбросил в сторону как куль, и посмотрел на старичка, что кашляет, и силится подняться. Как на раба! На мусор! На холопа! С готовностью убить, следя за каждым его движением, чтоб пресечь попытку сделать это вот со мною.

— Ну это... — старик все же сел — таков план — и улыбнулся — я просто исполнитель.

— А окто ответственен? Кто придумал! — и он вновь улыбнулся — Отвечай!

— Отец твой, кто-ж еще. — и сел я на бревно — Надо признать, голова то у него нехило варит! — и он потер свою бородёшку. — Такую стратегию! Такой план... впрочем, потом сама у него обо всем спросишь.

Если он конечно жив! А если нет... Тфу!

— Какой план? Где он сейчас?

Мужик развел руками. Ясно — исполнитель.

— Мне лишь велено, дождаться транспорт. И тебе — лучше быть рядом, а не бегать по лесам.

Я сплюнул, уже реально, а не в мыслях, и взяв кусок мороженного шашлыка из сугроба у костра, со злости всадив в лед свои зубы — чуется мне, мы тут надолго!

Я ошибся, или нет, но транспорт прибыл этой же ночью. Подозрительно тихая машина, без фар и отражателей, почти что подралась к нашей стоянке, что я, уже хотел пошуметь тут с карабинчика. Но не пришлось, и мы, при помощи таких же подозрительно тихих, словно тени, людей, погрузились в этот странный агрегат, и сохраняя уже установившееся какое-то негласное молчание, поехали в неизвестность.

И все это донельзя странно! И мне хотелось орать! Бунтовать! И заваливать окружающих меня мужчин вопросами, но! Я слишком сильно понимаю, что такое «Работа», и что они просто... выполняют приказ. Навряд ли они много знают, а значит — навряд ли мне смогут ответить на мои особо важные вопросы. Да и бежать от них куда-то в лес... немного глупо. Придется довериться отцу, с его «великим планом».

Или же, в конечном счете, уйти по-Панамски! С музыкой!

А приехали мы... в какую-то воинскую часть? Большая часть территории хорошо освещена натыканными тут и там прожекторами, но малая — соблюдает светомаскировку! Именно в неё мы и приехали, однако, увиденного мне вполне хватило, что бы сделать предположение о принадлежности базы к кадровым военным.

Нет, не раскраской! Краска на зданиях и фонарных столбах уже давно облупилась, обратив и то и другое в цвет непонятный, серо-грязно-бурый, принадлежностью — неопределенных. Хоть завод, старый, хоть завод, новый, на месте старого... а что? Там же везде есть старые здания! Что выглядят лишь чуть лучше, чем заброшенные! Да и народу в видимый диапазон не попадается — охрана на въезде не в счет!

Просто уж слишком тут всё... для завода — здания низкие! Не те характерные корпуса, по несколько этажей вверх. Запаха характерно опять же нет. Да и звука. Ну а для тюрьмы... режимность слабовата. В прочем — мы тут как видно ненадолго! И, меня, молчаливые сопровождающие пересадили в другую машину. Как видно — какая-то иномарка! Уж больно комфортабельная! Даже как-то через-чур.

И повезли в неизвестность, выйдя с базы через другие ворота, ведущие на асфальтированное шоссе, а не в лес, и словно уходя от погони, дали по газам, наслаждаясь ревом мотора и чистим, только отчищенным от снега, асфальтом. Как видно еще и недавно положенном! Не единой вмятины или выбоины!

База, лесник, оружие, остались где-то там. Город, мой родимый, как понимаю, тоже. Я давно перестал пытаться следить за поворотами! В машине все же это делать сложно, тем более, когда её слегка сносит и заносит на сугробах. Когда она буксует, и вообще — едет через лес. Но я почти уверен — мы едем не обратно, а куда-то прочь.

Вот только куда?

— Эй! Может мне кто-нибудь объяснит?! Что тут происходит...

Молчат.

— Надень. — разродился наконец, сидящий спереди бугай.

И протянул какую-то тряпку. Что на поверку оказалось... шапкой? Мешком? Что-то такое, невнятное!

— Поспи пока — дорога дальняя — сказал он же, но я естественно и не подумал это сделать!

Но сделал вид — натянул «колпак», сквозь который всё равно можно видеть — ткань не плотная, просвечивает, и навалился на стекло, под мерный шум колес, словно бы заснул.

К сожалению, покой мой был не долгим. Недостаточно долгим, что бы эти двое, сидящие на передних сидениях, разговорились! Зато я узнал местность! Еще бы её не узнать... мы ехали здесь на автобусе, на соревнование! М5! Чтоб её разбитые ухабы! Сами засыпались... и даже мои провожатые, за рулем машины с хорошей подвеской, тихо шипят, объезжая очередную колдобину-кочку на дороге.

Совсем её разбили! Вот в хлам! Еще месяц назад тут было все не так! Совсем не так! Но... распутица, неопределенная погода и огромный грузопоток, сделали своё дело. Не зря все таки подобные трассы обычно перекрывают на это время.

Но и по трассе ехали тоже не сильно долго, свернув еще куда-то, на уже мне неизвестную дорогу. За окном потянулись поля, поля... деревни, и я уж было тут подумал: «скоро приедем!» Но пейзаж все не кончался, а новая военная часть — так и не появлялась нигде на горизонте. Одни деревни! Да молчаливые попутчики.

И вот мы наконец прибыли! Но не на базу — в город! Самый обычный дом в городе Магнитогорск. И как я на него не смотрел — ничем не примечателен! Панелька, она и в Африке панелька! И что же в ней такого, что бы мы так долго ехали именно сюда?

— Иди, второй подъезд квартира восемь. — сказал мне водила, в то время как его товарищ принял у меня обратно свою «шапку для сна».

— И что там? — наивно поинтересовался я, уже тянясь рукой к двери с глухо затонированными стеклами.

Мужчина пожал плечами. Я вышел, оглядел машину... ну не броневик, но джип! Хорошая тачка... что поехала дальше? Что за игрища!?!? — скривился и, сунув руки в карманы, поплелся в сторону указанного подъезда. Поднялся на третий этаж, позвонил в звонок. Дверь открылась...

Я молча шагнул внутрь. Молча обнял... папу, маму... услышал плачь Ванька! Увидел слезы на щеках родителей? Но... за... да неважно! Живы! Здоровы... ну, почти — гипс на правой руке отца, и новый шрам на щеке. А остальное — мелочи жизни, образуется, прорвемся.

***

— Чем вы меня порадуете мой дорогой друг? — подсел за столик в дорогом ресторане импозантный мужчина в костюме под стать заведенью.

Галстук, тройка, запонки, часы, и все из золота! А почему нет? Работа этому человеку позволяет иметь статусные вещи! Более того — обязывает. Его собеседник, седевший за столиком уже не первую кружку чая, изучая сводки газет, детально сканируя междустрочие изданий, на фоне гостя выглядит бедным родственником.

Нет! Его одежда не как у бомжа! Не драная, старая, и не весит как обносы! Что вы! Да разве допустит себе еврей, потомок одесского ткача, подобную оплошность! В деле подогнанности костюма под размеры тела, его наряд может дать фору даже элитным и безумно дорогим! Одеяниям своего гостя. Но это единственное, чем они лучше.

Ткани — проще, материал — дешевле. Вместо дорогой механики — электронные часы, вместо запонок — простые пуговицы! И даже галстука на шее нет, так как старый еврей полжизни считает их удавкой, до этого обзывая «бессмысленной ямой для денег».

— Да вот, хотел сообщить, что в вашу любимую чаёвню, завезли чудесный чай! Прямо с полей далёкой индии! — проговорил человек с газеткой и чашкой, отложив одно в сторону за ненадобностью, другое пригубив к губам.

— Да, здесь этот напиток всегда был достоин восхищенья! — произнес гость, и жестом подозвал официанта.

Быстро сделал заказ, после чего прислуга, с поклоном удалилась.

— Как жаль, что я не могу им наслаждаться регулярно... — проговорил еврей, отпив еще глоток.

— Так что же...

— Не, не! Я слишком стар, что б начинать всё заново! — открестился он от еще даже не озвученного предложения.