Полковник Иванов шагнул вперед и отрапортовал…

— «Ваше Сиятельство, мы верны Присяге и верны Вам, но узурпаторы трона самое меньшее, что нам всем готовят, это каторгу. Мы готовы идти за вами куда угодно, даже и в застенки, но если вы решите перейти под руку Диктатории, то знайте, все кто носит погоны за вас!».

Люди Владимира провели тут большую предварительную работу, и среди офицеров, и среди купцов и промышленников, впрочем последние, тут все были практически в финансовом поле Диктатории. Светлейший Князь Константин, не сильно это афишируя, расширял своего экономического спрута, причем при бурном участии генерала-старшины Тарасюка. Контроль над не очень большой промышленностью Русской Америки, на 70 % принадлежал Базе, а рудники и прииски, на все восемьдесят, и все серьезные расчеты шли через Государственный банк Союза Территорий и Имперский банк Диктатории. Надо ли говорить, что эти банки были под полным контролем Высшего Совета Диктатории. А всем военным было обещано повышение звания через ступеньку, всем военнослужащим повышение оклада денежного содержания до уровня соответствующих структур Директории, ну и тут еще сыграла матримониальная политика Диктатории, и небывалые права для женщин. А уж среди учащейся и прочей молодежи Русской Америки, Диктатория вообще была Землей обетованной. Учащихся привлекала иная система образования и Русский язык образца XX века, а девушек возможность учится вообще и главное, возможность получения высшего образования.

Через несколько дней все газеты Нового Света полыхнули сенсацией, о признании Русской Америкой нынешнего императора Всероссийского недееспособным и находящимся под властью узурпаторов и присоединения земель Русской Америки к Союзу Территорий, в качестве новых Округов.

Когда Новая эскадра Тихого океана Российской Империи, подошла к границе территориальных вод, бывшей Русской Америки, их встретили низкие и стремительные БСК Береговой охраны Диктатории. От имени командующего Отрядом Береговой Обороны Тихоокеанского района Сакраменто, контр-адмирал Беклемишев (первый) передал сигнал «Ваш курс ведет к опасности», а когда взбешенный Великий Князь Велимир приказал дать полный ход, и уничтожить все лоханки бунтовщиков, поперек курса русской эскадры поднялась стена воды огня (Александр и Владимир пообещали графу не проливать зря русскую кровь).

В результате, Велемира скрутили и сделав укол успокоительного уложили в адмиральском салоне, а эскадра сделала «все вдруг оверштаг назад», впрочем не все… Броненосец «Потемкин», и новейший пароходо-фрегат «Аврора», подняли флаг Диктатории и взяли курс на Сан-Франциско, столицу одноименного округа Диктатории.

А по возвращении эскадры на Балтику, заработали вовсю трибуналы, Велемир возненавидел всех моряков и специальным императорским указом была введена для моряков казнь на рее — «В случае выявления измены Императорскому дому», а Высшим Морским Трибуналом, был назначен командовать Великий Князь Велемир, так что к берегам Диктатории, стали периодически приходить русские корабли. Кукловоды императрицы, то ли специально, то ли нарочно, подсунули императору указ об отмене старой присяги и введении новой, где поименно упоминалась императрица и ее родственники, но писец-аудитор, пропустил фразу о сроках действия старой присяги и посему, не дожидаясь виселицы, многие моряки ринулись искать счастья за морями. Венцом исхода, был прорыв через Босфор и Дарданеллы, каравана с беженцами, среди которых была часть Высших князей Православной церкви, Высокая Порта объявила это Казус Белли и высадила десанты на Кавказском побережье, параллельно полыхнули восстания в Аджарии и Черкесии, так что поход Антанты опять откладывался.

А на счет огненной завесы, ОПК сделал утечку о маленьких катерах покрашенных под цвет моря и разливших по воде горючую смесь. Эскадра «Валькирия» висела над облаками и ее никто не видел, а бомбили напалмом и стреляли из скорчеров, создавая отсечную завесу, именно с ее дирижаблей. Разворотом назад, русские корабли практически спасли себя, ибо приказ у командира эскадры не имел двойных толкований.

Полковник Телеграфных войск Степан Синицын находился в глубоких раздумьях. Его две скво, Быстрая лань и Зеленый ручеек, объявили, что их младшая сестра Красная ветка, вошла в брачный возраст и она должна войти в их семью, а то апаша отдаст ее за Черного буйвола, а девочке уже давно любит Степана и вообще, с Черным буйволом ей будет плохо.

Полковник руководил Управлением полевой связи «Народного комиссариата обороны и нападения», неплохая картера для сержанта-связиста ВЧ 26436. Когда ВПК Базы наладило выпуск проводов и телеграфных аппаратов, а позднее и телефонов, Высшим Советом было принято решение, не создавать гражданский Наркомат связи, ибо Связь, это нервы войны, и нечего на этих нервах играть штатским. Единственно в УПС был введен институт вольнонаемного персонала. Светлейшая княгиня Клементина, лично спроектировала униформу и знаки различия для Телеграфного корпуса (Был еще и телефонный корпус). Черная униформа, с серой отделкой, петличная идентификация званий а ля РККА у вольнонаемного персонала. Петличные эмблемы связистов Советской армии у основного состава, и стилизованные телефоны и телеграфные аппараты у вольнонаемных. Кстати с подачи же Светлейшей княгини Клементины, у всех офицеров Диктатории, петличные эмблемы исполнялись из золота (у сержантов из серебра, а у рядовых из бронзы, сплавы были подобраны стойкими к коррозии, так что никакой патины). Ну и понятно, что все связисты проходили медкапсулы, на предмет привнесенной верности Уставу и Диктатории. Михельсон научился дублировать медкапсулы и Медицинская лаборатория постоянно расширялась и дело было не только в вопросах безопасности, но и медицинском обслуживании титульного населения Базы, ибо настоящих врачей практически не было, от слова вообще, кроме санчасти при ВЧ 26436, которая хоть и реструктуризировалась в Академию Медицинских наук, но процесс был не быстрый, а тут и большая война была не за горами. Ну а Департамент радиосвязи естественно был секретным и подчинялся непосредственно Лорд Протектору по делам безопасности и обороны Светлейшему Князю Владимиру, так теперь называлась его должность. Владимир ворчал, что с таким набором чинов и рангов недалеко и до обвинений в Бонапартизме докатиться, но Лорды со Старой Земли объяснили ему, что больше просто некому заниматься этой военно-шпионской бодягой, слишком много промышленно-технических вопросов. А на день рождения эти ехидные мерзавцы, одарили Владимиру настоящую треуголку Наполеона, выкупленную дипломатами у одного британского коллекционера.

А территории Диктатории постепенно опутывались проводной связью и на каждом столбе была надпись, грозящая виселицей любом, кто повредит собственность Управления Полевой Связи, а появившиеся на некоторых столбах висельники, напрочь отбили у воришек охоту на такие красивые провода. Столбы делали железобетонными, с заранее устроенным фонарным кронштейном, который вполне годился и для «Конопляной тетушки».

Транс-телеграфная линия соединила Мехико, Квебек, Оттаву, Ричмонд, Солт-Лейк-Сити и Нью-Йорк. Все линии были собственностью Диктатории, а телеграфные аппараты сдавались в аренду, так что денежка капала буквально за каждое нажатие телеграфного ключа. Как говорила Наркомфин Соня Дрейфус (сосланная некогда в Текстильный из Плешки) — бесплатно у нас только дождик, но мы уже работаем над этим вопросом. Ну а телефонная связь, была строго только на территории Диктатории и строго в гос-учреждениях, и у определенных ранговых групп населения.

А полковник Синицын, произведенный в генералы, взял не одну, а двух новых жен, ибо крайнее слово, должно оставаться за мужиком. Его четвертой женой стала беженка-мормонка, работавшая телефонисткой в штабе. Так сложилось, что в процессе работы она стала немножко беременна и понятно от кого.

В этом Мире тоже был Гарибальди, но он погиб во время Римско — Неаполитанской войны, являющейся фрагментом очередной Франко-Прусской войны. И после этого в Италии появились анархисты-гарибальдисты, хиленькие надо сказать анархисты и их достаточно быстро выловили, а учитывая что и у Австрийских оккупационных часткй и у жандармерии Папской области, и у Неополитанских берсальеров, разговор с инсургентами разнился только между виселицей и расстрелом, от анархистов остались одни воспоминания, но Владимиру название понравилось и он его запомнил.