– Сдохни! – яростный голос доносился из прихожей.

Алина схватила обувь в коридоре и дала сыну надеть кроссовки. Ее сердце бешено колотилось, ей казалось, что сейчас приедет полиция и задержит ее. Каким-то образом узнают об этом, но ничего подобного не было. Все было тихо, и ей надо как можно скорее выбраться отсюда, пока никто не увидел.

Ей глубоко было плевать на Андрея. Никто не смел трогать Васю. Это ее сын и точка.

Руки Алины не дрожали, словно она была хладнокровной убийцей. И ей хотелось, чтобы он умер, ведь было даже правильно, такие как он должны умереть.

– Мама! Мама! Я не хочу снова идти на улицу. Мама, прошу тебя! – кричал мальчик.

– Заткнулся, щенок! – она ударила его сильно по голове несколько раз, и тот моментально замолчал.

Они спустились по лестнице вниз быстрым шагом.

– Прошу! – кричал во всю глотку Андрей, чувствуя, как смерть дышит в лицо.

Ночь. Тихо. Нина лежала на кровати, тихо дыша, видя смутный сон.

В это время Андрей был на работе. Возвращаться домой не очень сильно хотелось, так как его жена была знаком того, что конец старой жизни близок. И одна уродливая мысль засела так глубоко, что от нее было трудно избавиться. Мысль, когда ты знаешь, что смерть любимого человека так близка, что чувствуешь присутствие самой смерти рядом с собой. Невозможно так постоянно жить, и лучшее лекарство, чтобы про все забыть, это работа.

Время шло. Работа спасала Андрея, хотя знал – это неправильно, он фактически убегал от своей жены, оставляя её одну. Он понимал, что она плакала, когда его нет, рыдала от безысходности о том, что конец совсем рядом.

На работе Андрей мог сконцентрироваться только на одном и делать своё дело. Это спасало, отвлекало от всяких дурных мыслей, а возвращаясь домой, он словно попадал в прошлое, тянувшее его на дно. Он пытался от этого избавиться методом медитации, но ничего не выходило, если каким-то образом вспоминал жену, то всё, уже нельзя было про неё забыть.

Как бы ни старался, какой высотой ни ставил воображаемые стены, это не выходило. Андрей только мог представить себе, как жене плохо от этих мыслей, что конец близок, что, считай, новое утро, а ты ещё жива, какая же досада. Жизнь – ад. Жизнь – это проклятие, от которого трудно избавиться. Где хочется отдохнуть хоть немного. Но как же трудно иногда бывает, когда нет выхода, когда нет другого решения, когда всё уже почти решено.

Андрею нравилось оставаться одному в офисе, где нет людей – только охранник и всё. Тихо и спокойно, можно жить дальше, забывая, что, вернувшись домой, снова увидишь умирающую жену.

Работа была спасительным островком для Андрея, где он чувствовал себя не мучеником, а живым человеком, как раньше. Эти два слова «как раньше» стали для него так часты, что было трудно представить жизнь без них.

– Опять ты сидишь допоздна. Тебе делать нечего?

Подходил к нему охранник по имени Марк, хороший был парень, пока он не уехал из этого города подальше.

– Работа. Может, наконец-то повышения добьюсь, больше буду получать, – не отрываясь от компьютера, быстро стуча по клавиатуре тонкими длинными пальцами. – Это было круто.

– Вот только по секрету, Андрюх. Сколько работаешь у него? Тебе не кажется, что с таким стажем можно найти лучшую работу? – Марк подошёл к нему и уставился на монитор, где текст быстро появлялся на белом фоне.

– Может быть, вот только, – он остановился и тяжело вздохнул. Он чувствовал себя на работе совсем другим человеком, совсем новым. – Сейчас не могу, сам знаешь, человек привыкает к одному месту. Я здесь работаю почти восемь лет, – он усмехнулся. – Хотя, знаешь, это звучит – восемь лет – как приговор, словно я сижу.

– Да так оно есть. Я здесь два года уже, но скоро я отсюда уеду, из этого паршивого города. Думаю, там жизнь у меня наладится, – Марк снял кепку с головы и провёл рукой по волнистым чёрным волосам.

– Знаешь, – задумчиво произнёс. – Мне было бы интересно знать, что было бы со мной, если уехал в двадцать лет отсюда.

– Но, знаешь, ещё не поздно.

– Да, но я привык к этому городу. Это мой дом, как-то даже звучит странно.

– Согласен, старина, – Марк надел обратно кепку и похлопал по плечу Андрея. – Думаю, тебе уже пора заканчивать, уже девять часов, или будешь до одиннадцати опять торчать?

– Нет, наверное, сегодня пораньше уеду. Устал, глаза жутко болят от монитора.

Он закрыл программу Word, но перед этим сохранил документ и скинул в папку. Глаза и вправду у Андрея болели уже давно, с шести часов вечера, но это не самая главная была причина того, чтобы закончить сегодня пораньше.

– Глазные капли купи. Советую, увлажняют глаза и напряжение снимают, а то к сорока лет будешь кротом, – Марк прищурил глаза, и это выглядело так смешно, что Андрей не сдержался и засмеялся.

– Да ну? – через смех давясь. – Скажи: стану летучей мышью, – в этот раз они оба залились смехом. – Ориентироваться буду через слух, махая руками! – Марк облокотился на Андрея, закрывая рот, но смех всё равно выходил наружу.

Такие дни были теперь для Андрея редкими событиями. Когда он мог от души посмеяться. Словно за шесть месяцев многое, что изменилось, словно вся жизнь пронеслась перед его глазами, а сейчас он был обычным человеком.

– Да уж, – сказал Андрей, ещё смеясь, выключая компьютер. – И когда собирался уезжать?

– Может, через месяц или два. Но через два месяца меня здесь не будет. Знаешь, – Марк понизил голос. – И тебе советую отсюда уехать тоже. Подумай над этим.

– Хорошо. Проводишь меня до дверей, а как-то страшно!

На стоянке, где стояла пара машин, Андрей сидел в «девятке» и мастурбировал. Мерзкое дело. Но иногда хочется разрядиться, снять напряжение, а потом становится немного легче. С Ниной сделать было нельзя. Да одна мысль, что он решится с ней заняться сексом, вгонял в ужас. Казалось, скелет может убить его.

Волна оргазма быстро приходит. Белая липкая жидкость вырывается наружу, пачкая руль. Андрей стонет, закрывая глаза. Мир уходит на несколько минут. А потом наступает пустота и усталость от жизни. Андрей наблюдает, как уже холодная белая субстанция ползёт вниз по рулю, чтобы разбиться о коврик.

Андрей ехал домой, медленно тащась по дороге. Он погружался в мысли, как великий мыслитель, но от всего этого не становилось легче.

– Может быть, вправду уехать, как только умрёт моя жена?

Андрея уже нисколько не пугали такие мысли, а тем более говорить это вслух самому себе. Он свыкся с этой идеей. Но кидало каждый раз в ужас, как только понимал, что её любит и не хочет отпускать. Если бы можно было вернуть мертвеца с того света, Андрей бы это сделал, будь у него такая возможность.

Уехать из города было хорошей идеей, но для Андрея это только и останется идеей и больше ничем. Ему было приятно слушать рёв мотора и думать в дороге. Но дом становился всё ближе, а возвращаться не хотелось. Каждый день, каждый раз он приезжал домой, хотя были мысли, чтобы переночевать у своего друга пару дней, но в последний миг откидывал эту глупую затею и возвращался к Нине.

Причина возращения домой – это словно Нина доживала свои последние дни, часы или что-то вроде того, или вообще это было ложным чувством, такое ощущение, что должно было случиться плохое.

Было трудно дышать с этим чувством, потому что беспокойство никаким образом не хотело пропадать, и оставалось только ехать домой, чтобы можно было спокойно лечь спать, боясь, что завтра он проснётся и увидит мёртвую жену: глаза открыты и бессмысленно глядят в потолок, рот приоткрыт, как будто через него вышла та воображаемая душа человека. И это есть точка, жирная точка невозврата.

Ужас только медленно нарастал.

Вернувшись домой, зайдя в квартиру, Андрей слышал лишь одну тишину. В этой тишине могла скрываться какая-то страшная тайна или что-то неизвестное, что Андрей предпочёл бы не знать. Он медленно прошёл коридор, сняв куртку, ботинки и замер. Только одна тишина, никаких движений, ничего.