Безумие! Почему в сумеречном мире так много противоречий?

– То есть, хочешь сказать, что лекарство существует? – с недоверием прищурился брюнет.

– Престо! Да, именно так.

Значит, нам нужно найти информацию о противоядии? Но где и как? Это тоже самое, что пальцем в небо тукнуть – нет сто процентных гарантий хорошего результата.

Мы молчим. Каждый думает о своём и никто не хочет что-либо произносить. Во всяком случае, мне так казалось…

– Откуда ты вообще здесь взялся? Ты следил за нами? – выпалил оборотень.

Поднимаю глаза на мага и замираю. Мне и самой, если честно, любопытно.

– Не совсем. Я правда приходил в «Старый гном», но Марго там не было, затем я увидел ваши силуэты и решил догнать. Думаю, я появился весьма кстати.

Послышалось фырканье. Вдали доносятся сирены скорой помощи, голоса людей. Господи, я и забыла, что нахожусь в центре Салли Хилл.

– Мы бы и без тебя справились, Мерлин.

– Зачту это за «спасибо», Билл.

Они отвели свои взгляды, и напряжение спало, однако я чувствовала себя использованной салфеткой.

Пахло лаком.

Я отстранённо смотрю перед собой, пытаясь укротить собственное сердце, как дикую лань, но оно не поддаётся – капризничает.

Перед глазами двоится, изображение нечёткое, будто человечество лишено фокуса. Этот факт, признаюсь, напугал меня, тем не менее, все встало на свои места, когда Сесилия присела за стол. Я вернулась в свой любимый прежний «Старый гном», где порой мелькал аромат бабушкиных отваров и мятных пряников. Здесь все также, как было до смерти бабули, отчего душа моя наливается теплом и приятными воспоминаниями. Те же стены, те же полки со всякими баночками и склянками, та же атмосфера таинственности… Бабушка разливает горячий чай, и помещение наполняется ароматом фруктов. Это божественно!

Сесилия выглядит сосредоточенно и спокойно. Её уголки рта подняты вверх, но она не улыбается и не смотрит на меня – только на струю чая, пар которого окутал мое лицо, в последствии чего кожа распарилась, покрывшись кристалликами пота.

– Я очень скучаю по таким посиделкам, – пожаловалась я мертвой ведьме, улыбнувшись глазами.

Голос мой звучал необычно, будто под водой, словно… в вакууме.

Бабушка, наконец, разливает чай и себе, а после убирает чайник в сторону, выдыхая полной грудью. Она с тоской смотрит на меня и грустно хмурит брови, точно мне удалось где-нибудь снова напортачить. Однако я ничего не делала. Вроде бы.

Мне очень хочется спросить её про охотников, о лекарстве. Мне нужна бабушкина помощь, но, думаю, ведьме об этом известно, ведь мёртвые наблюдают за нами. Тем не менее, Сесилия не спешит раскрывать карты. Это удручало.

Отпиваю глоток фруктового чая и прячу глаза, ощущая, как по ногам и рукам бегут мурашки. Странно. Да ещё и вдобавок Сесилия молчит, будто ей рот зашили.

Молчание позволяет мне воспользоваться затянувшейся паузой и изучить внешний вид пожилой женщины: кожа бледная и морщинистая, похожая на потрескавшуюся глину в жаркий день. В глазах отсутствует жизнь – кажется, что в них блуждает с воем ветер. Глядя на Сесилию, можно сказать, что после смерти люди все равно продолжают стареть. Нормально ли это?

Внезапно бабушка достаёт откуда-то сервиз с восхитительными яблоками и кладёт на центр стола. Фрукты прекрасные: свежие, спелые и сочные. Аж аппетит разыгрался. Она смотрит мне в глаза, затем кивает на яблоки. Хочет, чтобы я съела. Ну, окей, здесь меня уговорить долго не придётся.

Я смотрю на маленькую пирамиду из красных яблок, в которых видно мое отражение и взором ищу самую лучшую, поскольку очень брезглива и достаточно капризна (спасибо за это тетушке Бри, у которой характер, мягко говоря, жгучая крапива).

К моему счастью, все фрукты хороши. Причмокнув, беру яблоко в руку и не мешкая откусываю небольшой кусочек, ощущая, как льётся по языку сладкий сок нектара. Вкуснотища. Бабушка сложила губы в невидимую полосу и сделалась совсем серьёзной, а её кисти опустились на край стола. Вдруг вкус во рту меняется… Если ещё мгновение назад мой язык находился в эйфории, то сейчас мне хочется блевать.

Лицо в сию секунду скорчилось от омерзения. Я резко выплевываю содержимое в сторону, влажно кашляя от отвращения, отчего к глазам даже подступили слезы. Очи застают картину, как изо рта падают откушанные личинки и отдельные части червей, энергично бьющихся в конвульсиях в слизи. Господи Иисусе!.. Во рту мерзопакостный привкус, от которого появляется рвотный позыв, но к моему везению, я сдерживаюсь, старательно игнорируя спазм в желудке. Вот дерьмо…

Выпрямив спину, бросаю растерянный взор на откушанное яблоко и вижу… Черт возьми… Оно полностью червивое! Я, застигнутая врасплох, громко вскрикнула и выбросила фрукт прочь, судорожно выпуская воздух из лёгких.

В «Старом гноме» стало темнее: освещение работало только над нашим столиком. Испуганно смотрю на бесцветное выражение лица Сесилии и паникую ещё пуще. Какой ужас, что происходит?!

– Вот, что с тобой будет, если ты не перестанешь крутиться около темной магии, – с ненавистью в глазах сказала бабушка.

Я держусь за живот и медленно качаю головой. Все это шоу только из-за силы Балдуина? Меня начинает тошнить.

– Я же не сделала ничего плохого! Я не использую темные силы! – сморщив от боли в желудке нос, отвечаю я.

Ведьма покидает стол и статно подходит ко мне. Она словно не моя бабушка, а какая-нибудь там незнакомая женщина. Неужели смерть так меняет людей? Отбирает у них все чувства.

– Если ты станешь темной ведьмой, то перед тобой навсегда закроются двери родового гнезда. Ты будешь изгнана из шабаша, Марго, – чеканя каждую букву, объясняет Сесилия.

О, нет! Это слишком суровое наказание. Если меня прогонят, я буду всю оставшуюся вечность скитаться в темноте, без надежды обрести покой. Сглатываю кислый комок с привкусом внутренностей червей в горле.

– Я никогда не стану темной ведьмой, бабушка. Это абсурд, – заверил мой тонкий голос.

Женщина нежно погладила меня по голове, а затем прошептала:

– Ты можешь обмануть меня, но никогда, запомни, дорогая, никогда не лги себе…

И резко становится темно, затем снова светло, а бабушкина рука больше не гладит мои волосы. Я согнулась от боли животе и мгновенно упала на пол, чувствуя приближение рвоты по своему пищеводу.

Не успеваю и глазом моргнуть, как из меня вырывается чёрная жижа, в которой барахтаются дождевые черви и белые личинки. Катастрофа!.. Я смотрю на эту чудовищную сцену, и сознание начинает покидать меня. Стены идут ходуном, мир исчезает… Падаю на спину, ощутив острую боль в позвоночнике и немедленно отключаюсь, или точнее, просыпаюсь…

* * *

Обычная человеческая жизнь полна обычных хлопот: встаёшь с утра пораньше, готовишь завтрак, будешь детей, целуешь на прощание мужа и убегаешь на работу. Ты думаешь о том, как не вырвать волосы какой-нибудь стерве за её поганый язык, переживаешь из-за плохой успеваемости детей в школе, рассуждаешь про себя, что приготовить на ужин сегодня: цыплёнка или рис?

Смотря на такую жизнь, я с лёгкостью могу признаться, что подобное будущее мне не нравится. Я не хочу замуж, не хочу рутинную работу. Это все не для меня. С детства мне хотелось только одного – путешествовать, но по сути, дальше нашего штата я нигде не бывала. Возможно, лет через пять-шесть, я наконец исполню свою мечту, если, конечно, меня не прикончат. Салли Хилл – минное поле. Сделаешь что-то не так, и твои останки загрызут волки. Весело, не так ли?

Жизнь – дорога, полная преград. Ты либо проходишь все испытания, либо теряешься на половине пути. Но в особенности ужасней та дорога, которая проходит по улицам Салли Хилл. Боже, ещё совсем недавно я искала след оборотня в лесу, а, если капнуть глубже, то ссорилась с родителями, состояла в «братстве» готов, тусила на кладбище и ждала дату выхода нового сезона любимого сериала. Мою жизнь будто разделили на две части. Прошёл один год, а такое ощущение, пожалуй, что вечность.