Ниршан кивнул. Радары противоракетной установки, как антенны способны были генерировать излучение, подобное невидимому лучу колоссального прожектора. Таким вот лучом они сканировали пространство вокруг, и если что-то обнаруживали, то тут же на эту точку срабатывали ракеты-перехватчики. В первые годы прибытия арктиков на Землю, эти радары сослужили хорошую службу.

– Хотя и выглядит все на грани, норма. Проводят наладочные работы, когда установка простаивает.

– Вероятно, так они на Мост и вышли, – Ниршан закрыл техническую папку. – Неизвестно, сколько лет они его искали. Кто у них смежники? Кто-то же их страхует, когда они туда лезут, якобы для наладочных работ. Кто? И отключали ли они его вообще?

Киф кивнул, углубился в анализ, а спустя тридцать минут хмыкнул.

– Они обслуживали радары без видимых поломок, только те, что с «пучками». Без постоянного излучения. И знаешь, схема была такой. Они звонят сослуживцам-смежникам, спрашивают «Можно ли?» и лезут. В это время в зоне радар не излучает, а спит. Но это все равно риск, так как первый же подозрительный сигнал, поступивший с любой другой станции слежения, активировал бы и их радар. Так что это абсолютно сумасшедший риск. Бах – и никого нет.

– Времени тоже нет, – констатировал Ниршан.

Последние сведения разведывательного управления отмечали вспышки насилия и агрессии по всему миру. Что-то в общество назревало, люди готовились к чему-то, и арктики тоже это ощущали. Поэтому Ниршан и Киф внедрились в эту группу, выдавая себя за простых контрактников, и планировали самый важный выезд на днях. Если среди троих и был шептун, нужно увидеть, что именно он делал на радарной установке, и как хотел активировать Мост Вечности.

Спустя четыре дня, капитан Иванов, прапорщик Ахметов, рядовой Турин вместе с водителем Линь выдвинулись на проведение текущего техобслуживания без снятия установки с боевого дежурства. Киф контролировал операцию у смежников.

Капитан Иванов предварительно звякнул Кифу и, словно играя в русскую рулетку, сказал: «Чисто? Ну добро, тогда мы полезли». Отдал приказ ехать в зону излучения временно не работающего радара.

Ниршан и Киф, способные находиться в общей сети сознания с другими арктиками, только диву давались потрясающей халатности и разнузданности, творящейся в части. И все так буднично, рутинно.

Спустя полчаса, капитан копался с электроникой, рядовой и прапорщик чистили петли на дверях. А Ниршан в пятистах метрах от них отъехал на безопасное расстояние.

На вопрос, а почему бы под землей не добраться до излучателя, капитан лишь пожал плечами. Мол, долго это, а так время экономится, да и риск ниже. По коридорам бежать в случае чего хуже, чем на машине улепетывать. И потому задача Ниршана – стоять и смотреть на двери радарной станции у своего грузовика с будкой вместо кузова последней модели.

– Ты кури лучше, чем лясы точить, – бросил капитан, чтобы Ниршан заткнулся с вопросами.

Тот и стоял. Смотрел на бетонный плац, на широкую просеку с мертвой травой и рассматривал грузовик. На представительские машины большого начальства не похож совсем. Кабина вместо кузова и водительский салон покрыты защитным экранирующим металлом, на стеклах висели щиты от радиации. Электродвигатели защищены специальным кожухом от выгорания при воздействии мощного поля. На зеркале заднего обзора висела побрякушка размером с маркер, с датчиком от сверхсильных частотных полей. Если маркер менял цвет с зеленого на ярко-красный, водитель обязан был опустить щиты и ехать на максимально возможной скорости к будке радарной, при этом непрерывно сигналя.

По инструкции персонал прыгал в кабину, и задача водителя была проще некуда – уехать подальше от радара. Это по инструкции. Потому что обычно все происходило еще проще. Двадцать минут занимало обслуживание радара, затем персонал садился в машину, и водитель возвращался на базу. Никаких щитов никогда не требовалось. В крайней ситуации, бывало на радар «звякали» сменщики, и это означало, что у команды есть минут десять, чтобы убраться, прежде чем радар заработает.

К тому же люди страховались. Как рассказывал Киф, между радарщиками существовало негласное соглашение. Наблюдающий радар, а это значит Киф и его сослуживец, если видели что-то подозрительное, то первым делом звонили на «пучок», чтобы люди успели выйти из зоны поражения. После начала боевой тревоги радар действовал в автоматическом режиме, и сделать с ним ничего уже нельзя было. И простое соглашение помогало не рисковать лишний раз людьми.

Так что Ниршан не сводил взгляда с будки радара, а сам прослушивал внутренний фон арктиков. Рабочий фон мог включать группу, а мог и всех арктиков вокруг, что, конечно, создавало ненужный шум. Кому нужна сеть, полная голосов? Фон подернулся, ощущаясь, как заалевший, напрягая его изнутри. Словно он был в сети и не был.

«Киф, что там у вас»?

Тот ответил не сразу.

«Гады проверяющие свалились на наши головы», отозвался тот. И правда, свалились совершенно внезапно. Ниршан поморщился, достанется же ублюдкам, кем бы они ни были. Ведь не просто так их операция сверхсекретная, шептуны с табличками на шее по миру не ходят. Сеть еще раз подернулась, все большее багровея. Даже если эта комплексная проверка хоть из самого министерства обороны, срыв такого дела грозил серьезными разборками.

«Наши есть»?

«Гуй Ли. Уходи оттуда. Запуск холостой ракеты, где-то из-подо льда Северного Ледовитого океана».

«Ты шутишь»?

Теперь Ниршан выругался. Проверки и в самом деле проводились регулярно, и часто в сложных, максимально приближенных к боевым, условиях, но не во время же его операции.

«Киф, у нас сколько времени»?

«Нисколько. Меня блокируют. По боевой задаче наш пункт разгромлен. Уходи сам».

Арктики бессмертны, но тленны, и вырубить можно любого. Особенно крылатой ракетой. Киф был вытеснен из рабочей сети, и Ниршан гневно плюнул на землю. Все это означало одно – там, на другом конце зоны, Киф не мог себя рассекретить. По инструкции он обязан позвонить им. Да, связь не работает. И собственный излучатель тоже не работает, только контрольный экран будет работать на «прием», но и этого Киф не увидит. Сраные проверяльщики!

Ниршан вскочил в машину и, следуя инструкции, задраил щиты, включил двигатель, вдавил педаль газа, рванувшись к будке радара. Сигналил он, не прекращая.

Ситуация разворачивалась прямо на его глазах в считанные секунды. Их «пораженный сектор» перекрыли соседи, другие радары, вычислили цель и врубили «подсветку», ведя ракету-перехватчик, пусть и учебную. Радарная автоматика сработала четко. Поймала цель и ударила по ней. А то, что люди внутри, кому есть дело?

Когда Ниршан вывалился из машины, и заглянул в будку, было уже поздно. Капитана Иванова из-за того, что тот держался за контакты, шарахнуло током и убило в момент. Даже тела толком не осталось, только обугленные ноги в армейских ботинках. Прапор и рядовой лежали у входа и не подавали признаков жизни. Да и под «пучок» никто из них непосредственно не попал, они рядом были, и удар сверхчастотного поля их задел лишь слегка, так же как и Ниршана. Все, что он почувствовал – внезапный жар и дикую мигрень, да такую, что тут же кинулся обратно из радарной. В этот момент произошел еще один удар «пучком». Жар спал, но тело Ниршана горело. Мужики стонали в голос. Они вывалились из радарной следом, но шли странно, боком. Оба ослепшие.

– Ко мне, – гаркнул Ниршан, понимая, что третьего удара эти двое не выдержат.

Мужики, едва не теряя сознание, вцепились друг в друга, но добрались до Ниршана. Тот довел их до машины, в которой гудел мотор. Вид у них был крайне плачевный. Он бросил взгляд на болтающийся в салоне багровый маркер.

Вот же сволочи. И кто им такое устроил? Выругался и, не обращая внимания на пощипывание кожи и вмиг налившееся свинцовой тяжестью тело, на яростное жжение внутри, будто кости горели, схватил мужиков за шкирку и потащил к кузову.