На этот раз чай у меня получился почти таким же ароматным, как у Ли. Тут штука в том, чтобы бросить сухие мелкие листики в кипяток ровно в тот момент, когда на воде начнут появляться маленькие, как глаз рыбы, пузырьки. Потом посудину надо чем-нибудь укутать на минуту или на две, этого хватит. Все, больше никаких секретов, чай можно разливать по кружкам. Сам Ли чай наливает в крошечные глиняные наперстки. Ох, как он качает головой, когда видит мою кружку, точь-в-точь что тот болванчик на полке в его магазине.
- Картер, для чего вы тащите меня с собой в город? Вы уверены, что я не почувствую себя идиотом, если вдруг завтра окажусь запертым в кутузке? - Полюбопытствовал я, когда настало время разговоров о погоде, политике и прочей чепухе, то есть когда мне удалось развязать кисет, а Галбрейт полез в карман за сигарой.
- Откровенно говоря, меня ваши чувства заботят мало, - отозвался мой попутчик, вынимая горящую ветку из костра. Пока Галбрейт прикуривал, мой вопрос оставался висеть в воздухе, он так и висел там, и лишь когда оттуда его принялся вытеснять табачный дым, Картер продолжил. - Кстати, уж не знаю, огорчу вас или обрадую, только этого парня, - помощник шерифа ткнул сигарой в сторону, где мы оставили труп, - прикончили не вы. Да. Если отсюда стрелять по кустам, - сигарный огонек указал в густую темноту зарослей, - получается, что вы выпустили четыре пули футов этак с сорока, а Поджерсу досталась одна причем в упор. Кроме того, нападавший успел подстрелить Хендерсена, хотя тот спокойно спал, то есть был не самой заметной и уж точно не самой опасной мишенью.
- Могу предположить, просто для разнообразия, что покойник держал на мушке меня, а Эл был оставлен на попечение стрелявшего, потому и получил от него первую пулю.
- А Поджерс - вторую? - Галбрейт отхлебнул из своей кружки и одобрительно хмыкнул. - Почему тот другой не попал в вас? Попасть в такого верзилу смог бы и ребенок. И почему в вас не выстрелил Поджерс?
- Не знаю. Вам не дает покоя то, что мне не досталась пуля? - Теперь настала моя очередь выдержать паузу, раскурив трубку и бросив подаренную Картером ветку обратно в костер, я продолжил. - Вот. А вы говорите, что оказаться в каталажке мне не светит. Вы пока еще не придумали, в чем меня можно заподозрить. Даже не так, я уже под подозрением, ведь жестянка с кофе лежала у меня в мешке. Верно?
- Да, если бы еще вы не стали палить по кустам и позволили добить Хендерсена, тогда бы я точно запер вас в камере, и судья, думаю, даже не стал бы возражать против веревки на вашей шее, а так... Но вам рано терять надежду, авось еще и найдется повод посадить вас за решетку.
Прежде чем завалиться спать, мы с Картером немного поболтали о том, чего хотели добиться злоумышленники своим нападением. Галбрейт выступал за то, что поначалу убивать нас никто не собирался, якобы нас должны были только обчистить до нитки, пока мы спали. Помощнику шерифа было известно, что в городе Эл снял со своего счета в банке четыреста долларов, и мало ли кто еще мог об этом знать. Не такая уж большая сумма, хотя я знавал нескольких типов готовых на многое и за гораздо меньшие деньги. Только я еще ни разу не слышал, чтобы кто-то согласился получить пулю в сердце даже за пачку вдвое толще той, что лежала в кармане у моего друга. Я сильно сомневался в верности догадки Галбрейта, хотя сам не смог придумать ровным счетом ничего, потому пришлось выдать очевидное за плод своих умственных усилий.
- А я думаю, что сбежавший паршивец сделал ровно то, что и собирался сделать. По мне, так он хотел застрелить Эла или своего приятеля, или обоих сразу, или...
- А-э, - Картер громогласно зевнул, на что я обиделся и повернулся на другой бок, даже не пожелав ему "спокойной ночи".
Очевиден и не вызывает сомнений у людей даже мало знакомых с философией и физиологией тот медицинский факт, что мозги любого человека набиты всевозможными сведениями как подушка перьями. У одних - это знания живых и мертвых языков, у других - математические формулы и метафизические теории, но большинство все-таки предпочитает более естественные науки, позволяющие существовать даже на значительном удалении от академий и университетов. Кстати, я не вижу ничего плохого в том, чтобы время от времени хорошенько перетряхнуть содержимое этой подушки... то есть я хотел сказать - головы. Для чего, если не для этого, бог снабдил каждого из нас языком.
Сэм Кинзи ставил выпивку, а я вместо закуски угощал его рассказом о том, что случилось со мной и со стариной Элом той ночью. Заподозрить Сэма в принадлежности к роду газетных писак можно было сразу уже хотя бы по блеску глаз и пухлому блокноту в руках. Я не спеша цедил виски, а он с жадностью поглощал мои слова о Хендерсене, о ночной перестрелке и о расследовании Галбрейта. Мой благодарный слушатель ничуть не смущался тем, что сам был среди подозреваемых. Наоборот, это обстоятельство льстило ему, поскольку делало сопричастным к загадочному происшествию, описание коего появится в Бостонских газетах не позднее... э-э, ненамного позднее того момента, когда он, Сэм Кинзи, разоблачит убийцу.
О том, что Сэм - газетчик или писатель, я догадался после его второй фразы. Мой новый знакомый, как это принято на севере, не жалел слов, зато немало экономил на длине гласных. К тому же своей назойливой разговорчивостью он многим уже успел надоесть, да и был он здорово похож на тех пассажиров экспресса, которых уже немало повидал здешний перрон, тех обладателей шевиотовых костюмов и канотье, что жаждут написать если не роман о загорелых парнях, несметных стадах и бескрайних прериях, то хотя бы очерк в вечерний листок по полтора цента за слово.
Честно говоря, я надеялся, что расследованием истории с кофейной банкой и ночной стрельбой займется помощник шерифа. Не знаю, возможно, Картер и трудился над этим делом не покладая рук, однако, как только мы прибыли в Уэйко, он оставил меня в том же отеле, где мы с Элом ночевали на прошлой неделе и пропал. Я уже четвертый день просиживал штаны в баре. И что с того, что я каждое утро заходил в контору шерифа? Я ни разу не получил даже привет от Галбрейта, зато предложение подождать еще немного доставалось мне регулярно. Неудивительно, что со скуки я решился на сотрудничество даже с таким "следователем", как Кинзи. Теперь я по очереди выкладывал на стол свои карты, а мой партнер сидел напротив и пытался играть втемную, хотя на его лице было написано, что вряд ли у него на руках имеется больше пары десяток. - Мистер Макинтайр, я все-таки никак не возьму в толк, отчего вы так уверены, что этот ваш желтый из бакалейной лавки никак не замешан в истории со снотворным? - Для начала газетчик решил ставить по маленькой. - Сколько там стоит эта упаковка кофе? В ваших карманах, наверняка, нашлось бы, чем компенсировать расходы "бедного" азиата, не так ли?
