Волосы все еще хранили следы острого ножа хищника с уродливым лицом и бесцветными, прозрачными глазами.

Она видела, как Радмира, раненного и обездвиженного, грузят в машину и торопливо увозят.

Наверное, ей специально позволили посмотреть на эту ужасающую картину. Чтобы знала свое место.

Именно тогда Женя поняла одно: она любит его. Любит, несмотря на то, что он лишил жизни ее отца. Несмотря на то, что природа все решила за них. А Великая Праматерь выбрала их в пару друг другу.

Все равно любит. И в подтверждение тому – три крохотных жизни, что росли и развивались под ее, Женьки, сердцем.

Каждый день, просыпаясь в квартире, хранившей запах Вольнова Радмира, прикасаясь к его вещам в гардеробе, укрываясь его свитером или одеялом, Женя умирала. И оживала, только когда видела яркие и красочные сны о нем.

Где он? Что с ним? В порядке ли?

Женя не знала наверняка. Но закрыв глаза, представляла его лицо и глаза. И его негромкое, рокочущее «Лисичка». И почему он стал называть ее именно так? Непонятно. Но ласковое прозвище ей нравилось.

Вот и сейчас Женя натянула рукава свитера на запястья. Свитер принадлежал Радмиру. А платок на плечах – ее матери. И стояла она сейчас у могилы отца.

А в душе – смятение, боль и понимание того, что простить Радмира нужно. Иначе у них нет будущего.

Нужно, потому что сейчас он находится там, где совсем не безопасно. Выходит, это и есть искупление за совершенный им грех. Да?

Женя смотрела на фотографию отца. Его улыбающийся взгляд был направлен прямо на нее. Простил бы он? Что сказал бы ей сейчас?

Женя не знала, но хотела думать, что простил бы. И ее простил бы за то, влюбилась в хищника из другого клана.

Девушка вытерла набежавшие слезы рукавом.

– Если хотите, можем еще остаться, Женя Федоровна, – негромким голосом нарушил тягостное молчание водитель.

Геннадий, обычный человек, который работал водителем у Федора уже много лет. Наверное, это был порыв ностальгии, когда Женя попросила мужчину работать на нее. Но хотелось, чтобы ее окружало хоть что-то из прошлой жизни, или кто-то.

– Нет, уже можно ехать, Геннадий, – вздохнув, ответила девушка.

– В усадьбу? – уточнил мужчина, помогая ей занять свое место на заднем пассажирском сиденье.

– Да, Тихомир Светозарович обещал навестить клан. Сами понимаете, что нельзя отказывать Верховному, – тепло улыбнулась Женя, вспомнив о Тихомире и его супруге.

Зарета, самая близкая подруга Жени, конечно же не упустит момент и приедет с мужем. И да, Женя была очень рада такому визиту. А поскольку других Грозновых, близких по крови к усопшему вожаку, не осталось, именно Божена должна была организовать достойную встречу.

Жене пришлось принимать гостей в главном доме, где все пропахло старухой. Однако девушка держалась, искренне улыбалась подруге и ее внешне суровому мужу.

Верховный, признаться, все еще немного пугал ее. Суровый взгляд янтарных глаз не оставлял сомнений в силе и могуществе зверя. И только Зарета могла успокоить этого хищника. По крайней мере Женя чувствовала себя в полной безопасности рядом с подругой. Однако хищница чувствовала, что у Верховного есть к ней разговор.

И не ошиблась.

Когда официальная часть визита Верховного подошла к концу и Вольновы собрались уезжать, Тихомир предложил Божене ехать с ними в машине.

Не раздумывая, девушка согласилась. И, заняв место в просторном салоне автомобиля, Женя поймала себя на мысли, что, собирая вещи, машинально набросила на себя свитер Радмира. А ведь на улице было довольно тепло, а все равно хищницу пробирал озноб.

Верховный, сидя напротив и обнимая жену, остановил взгляд на предмете, принадлежавшем его брату.

Женя видела, что Вольнов узнал свитер. И даже успела испугаться того, что Тихомир сейчас отберет его.

Ну и что, что Женя фактически перебралась в квартиру Радмира. Мало ли, Зарета настояла, ну или Добромир, который оказался в соседях. Да в конце концов, Верховный мог и передумать, изменить свое решение. А Женя совсем не хотела лишаться тепла, которое источал свитер ее истинного.

– Он снится тебе, Женя? – спросил вдруг Тихомир.

– Свитер? – невпопад прошептала Божена, понимая, что сглупила.

– И свитер тоже, – едва заметно улыбнулся Вольнов, а Женя с трудом уговорила себя отвести взгляд.

Святая Праматерь! Оказывается, у братьев очень похожие улыбки. Или она просто сошла с ума от тоски и горя.

– Снится, – вздохнула Женя, на миг коснулась ладонью лба, хмурясь, пытаясь вспомнить что-то толковое из своих снов, переходящих в ночные кошмары, – Часто я вижу его в клетке. Чувствую, как ему больно. Но не всегда. Иногда мне кажется, что с ним все хорошо. А иногда…

Божена замолчала, сильнее сжала ткань заледеневшими пальцами.

– Наверное, я схожу с ума, – прошептала Женя с отчаянием в голосе.

– Совсем нет, – мягко произнес Тихомир, – Вы связаны. Ты чувствуешь все, что происходит с ним. А значит, он жив. Остальное я решу. Твое дело, Женя Вольнова, заботиться о моих племянниках.

Женя интуитивно расправила ладонь, накрыв ею свой пока еще плоский живот.

Слова Верховного вселили робкую надежду. Значит, никто не прекращает вести поиски Радмира. Значит, Верховный отыщет и вернет Радмира. Значит, у ее малышей будет отец и полноценная семья.

Значит и у нее самой… будет истинный.

Но Женя помнила тот взгляд, которым удостоил ее Радмир прежде, чем отключился. В нем плескалась жгучая ненависть.

Да она и сама не раз и не два кричала Радмиру о том, как ненавидит и презирает его. Потому, несмотря на тоску и отчаянное желание увидеть любимого, Женя понимала, что встреча не будет легкой.

Крики доносились со всех сторон. Казалось, что густая, липкая от тяжелого запаха крови, пота, гнили темнота утягивает на дно. И вел только знакомый, любимый аромат.

Женя потянулась к нему всем сердцем. И четко расслышала, как сильными толчками бьется невероятно огромное сердце Волка.

Она видела его смертоносные клыки, прожигающие до костей угольки глаз, прижатые в настороженности уши.

Массивная морда зверя была исполосована глубокими бороздами-рубцами. Казалось, будто каждой ране животного намеренно не позволяли затянуться.

Женя громко всхлипнула, потянулась руками к хищнику.

– Хороший мой… Как же так? Как же так…, – шептала девушка, а огромный зверь повернул к ней мохнатый бок.

Он не рычал и не скалился, как бывало раньше. Будто принял ее, Женю, смирившись, что она приходит к нему каждую ночь.

А Женя уже не могла без таких странных визитов. Ложилась в постель, крепко прижимая к себе свитер Радмира и закрывала глаза, в надежде оказаться там, в своих кошмарах.

Первый сон с волком оглушил ее болью. Она кричала, отчаянно ища выход из замкнутого пространства, где не было ни окон, ни чистого воздуха.

Во второй раз Женя настороженно изучала помещение, пока не увидела мохнатого, перепачканного грязью и кровью, скалящего клыки дикого зверя.

В третий – подошла к нему, протянув руку.

А дальше уже перестала пытаться хоть что-то понять. Закрывала глаза и уносилась туда, к нему, где все было просто, где ждал он.

И сейчас волк повернулся к ней менее поврежденной стороной и лег, уткнувшись мокрым носом в ее, Женин, живот.

– Подскажи мне, где ты? – прошептала вдруг девушка, не надеясь на ответ.

Но волк только повел острыми ушами, а Женя почувствовала тоску и беспомощность. Он молчит, не отвечает. И Божена не знала, намеренно, или все же просто не может говорить с ней.

Сон закончился внезапно. Кто-то настойчиво и нетерпеливо постучал в дверь, и Женя открыла глаза, так и не дождавшись ответа.

Но она видела Радмира, и это прекрасно. Пусть он все это время приходил в ее сон в облике огромного бурого волка, но Женька твердо знала: это он. И он жив.

Поморщившись от повторного стука, девушка, вздохнув, поднялась в постели.