- А… хм…

- Вот тут и испугалась твоя Илка соперницы. Вот и решила сама мирится. Хотя конечно песенку ты ей написал очень обидную.

- Да она шуточная была, и я не имел ввиду ничего обидного, – в который уже раз я оправдывался за неудачную шутку.

- Не знаю… Так-то весьма тебе повезло с другой стороны, если подумать.

- В чем?

- Сколько советских семей живет без… интереса в постели? Думаю, каждый второй советский муж умер так и не узнав ничего о том, что секс может быть не только в одной позе.

- Я думаю ты преувеличиваешь.

- И все же, далеко не каждая согласится делать парню, то, вот, про что ты там пел. А ты вот так вот обсмеял, вместо благодарности.

- Повторю снова, меня не так поняли. – устало вздохнул я. - Вообще не пойму твое отношение к ней. Вы подруги? Или наоборот? Странные у вас какие-то отношения. То ты ей помогаешь, то против нее мне чего-то говоришь, то наоборот заступаешься.

- Кто бы говорил, мне про странные отношения. Так-то с ней весело и интересно, она умнее чем казалась поначалу. Но ты же мой брат Зиня, ты мне дороже. Вот и переживаю что она на тебе хочет в Москву выехать. Подозреваю что использует моего брата, а он потом будет страдать.

- Заклятые подруги какие-то. Так что с аргентинцем?

- Не знаю, посмотрим. Выйду замуж, уеду, стану женой эксплуататора. Буду ездить на лошади вокруг плантации и осматривать владения, пить по утрам кофе и просыпаться в обед.

- Не возьмет он тебя замуж. Даже если ты думаешь, что самая умная и залететь решишь, а потом устроишь концерт что он тебя дескать принудил, а ты маленькая, наивная, невинная и несовершеннолетняя. Его не тронут, и не принудят. Иностранный гражданин, тем более какое-то важное соглашение они подписывать приехали. Ему все простят, а тебе билет купят куда-нибудь подальше, в Магадан, например, и не поможет никто ни папа, ни мама. А может еще и замуж насильно выдадут за кого-то.

- Это если он и впрямь хочет лишь развлечься. А вот если он влюблен…

- Ужас какой. Надеюсь ты… Погоди, это и был твой план? Надеюсь ты передумаешь. И хорошенько подумаешь еще.

- У нас тут не Царская Россия что бы замуж выдавать силком.

- Ну-ну… кто тут еще наивный.

***

- С Днем Рождения! – разбудили меня утром дружные голоса всей семьи.

- О как?! – удивился я, надо же не поленились встать раньше меня. – Спасибо приятно. – даже Светка присоединилась, то ли мир воцарился, то ли временное перемирие. Я надеюсь план она придумает получше или откажется от этого аргентинца.

- Это тебе.

- От всех нас.

- Чего это? О! Джинсы…

- Не только! Еще и куртка! Тоже джинсовая.

- А какие джинсы ты посмотри сначала! – развернула сестра. – А, впрочем, ты не шаришь. Это клеш называется.

- Да уж, я не знаю, как ты в этом будешь ходить, Зиня? – засомневалась мама – Наступишь же сам себе на штанину.

- Ага как Волк на корабле. – хохотнул отец – В «Ну, погоди».

- Что бы этого не случилось их полагается носить с ботинками на высоком каблуке! – достала Света коробку видимо с обувью.

- Ну вы вообще… Решили меня одеть?

- Да, а рубашку тебе и так уже кое-кто подарил, как раз кстати в тему. Очень модная оранжевая!

- А что оранжевый нынче модный?

- Еще бы, иди пойди найди хоть что-нибудь оранжевое в магазинах Лисецка. Сумасшествие какое-то, все футболки, майки, трусы, все что было оранжевое раскупили.

- Это почему? – не понимают родители.

- Оранжевый хит сезона. – усмехаюсь я.

- Команду вот этих, – кивок на меня, – поддержать все хотят, хотя может и не хотят, меня вон принудительно вписали на мероприятие. А они же рыжие.

- А кто подарил рубашку? Что, девочка?! – удивилась мама.

- Ага, – ответила Светка.

- Рубашка это, пожалуй, серьезно, а носков пока нет? – уточнил папа.

- Носки тоже конечно надо, но о них мы позабыли, лучше желтые. – дополнила Света.

- Пф-ф…

- А что за девочка? – заинтересовалась мама всерьез. – Кто ее родители?

- Так давайте прекращать. Все, дайте мне встать с кровати. – потребовал я.

- Ладно, но потом мы еще вернемся к этому, – покинула комнату мама, следом вышла и Светка.

- Ну я надеюсь мы договорились что потом? – уходя уточнил папа.

- Да папа, серьезно, я сам себе заработаю скоро и на мотик и на треху. Отличный подарок, мне всего хватает. – заверил я.

- Ты глупости только не наделай смотри. Заработаешь, а то совсем не ту треху.

- Я на денсе работаю или как? Что там с мамой? Считай это вместо мотика, дополнение, работа.

- Работаешь-работаешь. Не поднимай эту тему, просто, не провоцируй маму.

- Ладно.

***

Мама вручила мне пакет конфет и сказала: «Ничего не знаю, что бы всем раздал спрошу у учительницы потом». Обещал раздать, лишь бы она к училке не ходила. Светка ржала как не знай кто, видя это. Типа детский сад, штаны- на лямках. Так что в начале урока истории, пришлось действовать.

- Федор Алексеевич, я украду пару минут урока?

- Доклад сделал?! Про гуманизм в творчестве русских писателей и поэтов? – обрадовался Федор.

- Еще не успел.

- А что тогда? Не понял…

- День рождения у меня. Ну традиция же! – не дожидаясь ответа я вскочил и принялся раздавать по партам конфеты.

- О! Конфеты!

- Это чего как в первом классе?

- Чего сразу как в первом-то? Нормальная была традиция.

- А ты хотел Базаров что бы я из пакета бутылки с водкой доставал?

- Ха-ха-ха!

- А сам-то?!

- Это про что?

- Да они в Пензе говорят бухали всей командой.

- Говорят не только бухали…

- Так тише. – призвал к порядку Федор. - Давай скорее Биртман, кстати, Биртман. Ты же будешь на седьмое ноября участвовать?

- Что? В чем?!

- Ты что не знаешь, что у нас седьмого ноября?

- Кто-то из поэтов родился или помер? Есенин, Пушкин нет, Цветаева? Нет… Ой Октябрьская же революция в ноябре.

- Биртман! Сядь на место. – что-то совсем рассердился историк. – Ваши шутки иногда бывают неудачными. А есть вещи, над которыми шутить нельзя, иначе это очень больно отзовется в вашем будущем. Все, кто вот тут пытается изображать клоуна из себя. И ты Базаров, и Биртман, и прочие иногда. Старков и Саддам, тоже касается, вы поймите, что есть темы, на которые шутить нельзя, даже если вам кажется, что шутка будет смешной.

Историк долго распинался и в общем-то очень по делу давал советы что можно, а что нельзя говорить в этом социалистическом обществе. Впрочем, сильно ли это отличается от будущего? Признаю, занесло меня чуток. Все дело в том, что не могу воспринимать реальной эту жизнь, все как игра.

***

- Зиня! – встречает меня после школы Илка.

- Привет, ты чего тут караулишь? Атоеву что ли отпугиваешь?

- Не смешно.

- Ладно прости, сегодня как раз Федор читал лекцию как не стоит шутить. Да видно впрок не пошла лекция.

- Чего это вдруг? Ты что рассказал кому-то?! – приготовилась возмущаться Илона.

- Нет, он про другое, я про революцию пошутил.

- Ты чего? Вообще, что ли дурак?! – ужаснулась подруга.

- А чего, я не специально, с языка сорвалось.

- Блин. Жди вызова к завучу, кто-нибудь уже поди сидит в кабинете у нее сейчас и стучит. Что именно сказал? – изображала из себя Илка адвоката.

- Сделал вид что забыл какой у нас праздник седьмого и потом вроде как удивился отчего октябрьскую революцию в ноябре празднуем.

- Идиот. Не смешно же и с бородой, вот такой вот, эта шутка.

- Ладно, закроешь может посильным участием в концерте. Стишки там почитаешь песенку революционную споешь. Кстати я вот чего жду. Нам бы песен каких на трибуны, а?

- Эти бы не запретили, куда еще-то. Кстати гимн классный, кто писал?

- Я, ну почти. – смутилась и зарумянилась Илона. - Это английский переделанный. В смысле у команды английской гимн.

- Я знаю. А вот у вас он откуда?