— Почему деревяшек? — Недоуменно моргнул тот, — Мне ведь кистень нужен.
— Потому что только их мне и смогли выдать на складе. Ладно хоть попросил взять несколько: парочка подойдет под дубинки, а другие — ну, чистые рукояти, — Пробубнил десятник, почему-то избегая смотреть парню в глаза. Наверняка он считал, что своим неумением выбить ценные вещи из местного прапорщика, как минимум, серьезно снизил шансы Стаса на выживание.
— Но это глупости все. Хочешь знать мое мнение? Возьми хоть рукав, хоть свой пояс, хоть уд — мне без разницы, и крепко примотай к любой дубинке вот это, — Десятник прямо посмотрел на своего подопечного, после чего кинул ему небольшой холщовый мешок, который до этого нервно мял у себя в руках.
Внутри оказался… Еще один мешок, точнее, мешочек. На этот раз — из крашеного шелка, пусть и серого, а не красного или другого яркого оттенка.
— Это же… — У Стаса затряслись руки.
— Ага. Наш куратор пообещал тебе достать новое оружие. Времени в обрез, поэтому он передал мне подарок сразу. Весь кистень он, понятно, не прислал. Скорее всего, просто не нашел. У знати он не входу, — Акургаль задумчиво подергал себя за бороду, — А к кузнецу идти нет времени, — Десятник понял. что оговорился и тут же затараторил, — Зато било Чжэнь лао сянь-шен тебе подарил на заглядение.
На кусок металла в руках новобранца действительно можно было смотреть вечно. Как искусно, без швов или соединений, сделано цельнолитое изделие. Как бликуют призрачным, но отчаянно живым светом грани и начищенные до блеска округлости. Как едва заметно сияет металл, стоит только попасть на поверхность оружия даже самым ничтожным лучам исчезающей луны.
Преподнесенный куратором элемент кистеня выглядел чрезвычайно интересным предметом. В своем изначальном состоянии он больше всего походил на оголовье шестопера: круглая, лишь слегка вытянутая книзу на манер капли форма, к которой крепятся шесть граней-лепестков. Причем основание можно было как вытянуть, так и слегка сжать, получая довольно сильно разнящийся результат. А лепестки отсоединялись, словно крепились на магнитах. Сильных Ци-магнитах, которые невозможно было оторвать просто так, без внутренней энергии.
"Он что, подарил эту штуку на вырост? Все же в максимально длинной форме оружие для меня довольно громоздкое. А вот мелкая форма позволяет крепить только три лепестка, зато ей точно будет проще управлять. В конце-концов, не зря же я доводил прогресс владения кистенем до восьмидесяти-плюс процентов? Окей, уважаемый Чжэнь, вы мне не нравитесь, но слово свое держите, тут я придраться не могу. Оружие превыше всяких похвал, а если ее еще привязать вот за эту маленькую петельку к ленте от Ба нюй ши… Живем!"
После подарка Стас явно воодушевился, принялся с небольшой, но очень довольной улыбкой тискать свой подарок, пока остальные члены коллектива, исключая Акургаля, с завистью пялились на кусок металла в его руках.
— Ты хоть знаешь, что это за вещество, арбай-ву (тупица, недоделок)?! — Не выдержал Уру. Он растолкал своих товарищей, вплотную приблизился к нахмурившемуся Стасу резко схватил его за запястье. Даже не обратил внимание на протестующий окрик сразу от Каня, Камея и десятника.
— Лунное серебро, да? — Решил блеснуть догадкой Саргон. В конце-концов, на небе… тьфу! то есть между ним и Мяо только и разговоров, что о серебре да луне. Как будто других тем нет.
— Не бывает никакого лунного, или солнечного, или звездного, или какого-угодно другого серебра, деревенщина ты необразованная, — Зло бросил ему бывший чиновник, — Это жена киновари, мать металлов…
"Киноварь? А, из нее же получали ртуть. Да ну нафиг, она же ядовитая!!!"
Стас удивленно и зло воскликнул, дернулся, чтобы откинуть от себя подарок словно ядовитую змею. Тем не менее, Уру, казалось, предвидел такую реакцию. Потому что крепкая хватка на бледном запястье мальчишки не ослабла ни на секунду. И не дала ему выкинуть бесценный предмет.
— Дослушай! — Досадливо бросил бывший чиновник. А затем с непонятным выражением сказал, — Хотя я и удивлен, что ты знаешь о коварстве матери металлов, но это не она, так что не переживай. Это ее высший элемент, который добывают с помощью Ци. И не спрашивай меня больше, я все равно не знаю подробностей. Лишь то, что подобный металл хорошо работает против всевозможных бестелесных или телесных, но не-людских сущностей, однако ничуть не лучше обычного железа против чистокровных синов.
— И что это значит? — В тишине спросил ничего не понявший Камей, — Говори нормально, чернильная ты душонка!
— По твоим меркам, говорят нормально только макаки, когда визгами клянчат еду у паломников рядом с храмами, — Огрызнулся Уру.
— Макаки не разговаривают. Даже я это знаю, — Самодовольно ответил Камей и на этом перепалка иссякла. Не в последнюю очередь из-за непонятного, а оттого необидного ответа бывшего чиновника. Словно тот наступил на горло своему ЧСВ и не стал раздувать ссору перед нападением демонов.
"Странный он сегодня какой-то. Обычно ходит со своей кривой ухмылочкой, словно ему море по колено, а демоны не намного выше. Зато теперь пробрало чинушу, как есть пробрало. Тут же все свою отстраненность растерял. Знать бы только, почему? Неужели всё действительно так плохо… Нет, неужели он знает, о грядущем нападении?"
— В общем, — Сдался Уру после укоризненных взглядов остальных, — Против демонов это било подействует очень хорошо, а против людей — не лучше любого другого. Но все, конечно же, зависит от нашего героического не по возрасту и талантливого не по уму соратника.
— Тут я решаю, что и кому здесь по уму, а что — нет. А по возрасту у нас критериев для новобранцев нет. Раз годен — значит взрослый. Ай, что я тебе объясняю? Саргон, тебе помочь поставить это било на палку? Я даже знаю подходящую…
— Нет, спасибо, уважаемый, но у меня есть пара идей. Если получится, то я все же сумею превратить рукоять и этот чудесный подарок в нормальный кистень, а не подобие дубинки.
— Ну, раз есть, тогда ладно. Только дослушай новости.
— А мы еще не все прослушали? Может поедим сначала? — Предложил непоседливый Кань. Чем заслужил очередного леща, теперь от Камея.
— За что? Ты не мой отец, чтобы наказывать за длинный язык!
— Ты просто дергаешься, как та кукла с рукой в заднице у уличных аристов. Давай, не стесняйся, выскажи мне свои возмущения. Моих подзатыльников еще много. Больше, чем звезд на небе, песка на берегу и волос в носу у твоего батьки.
Тем временем продолжалась бессмысленная перепалка, а сам десятник напряженно собирался с мыслями и механически ставил тяжелый котелок на огонь. Стас же размышлял над словами Ба Мяо. Ее ли словами? Или чужим предсказанием? Он пока не видел разницы. Лишь чувствовал, что она есть — и существенная.
"Вот какой смысл во фразе: "Призрачный лунный свет посеребряет все?". Или как мне избегать перекрестка теней, если я не знаю, что это такое? Ладно, хоть все понятно с железом и факелами: первое не наносит нормальных ран, то есть бить надо наверняка, а вторые тупо гаснут, как, подозреваю, и любой другой огонь. Костры, там, лучины. Гм, а что насчет гнилушек? Это ведь фосфоресцирующий элемент, а не открытое пламя. Хотя свет от них, конечно. Хотя, раз десятник их принес, значит должны работать. В любом случае, минус одно беспокойство".
— Наговорились? — Хмуро оборвал людей Акургаль, когда препирательства начались по второму кругу, а животы новобранцев стали дружно издавать печальные и гулкие трели, — Про безлунную ночь знаете? Вижу по глазам: знаете. Ну так вот вам еще полная тарелка радости: демоны начнут очередную волну уже сегодня, в самый темный час перед рассветом. Последний отложится на хрен знает когда, как вы сами понимаете. Мы выдвинемся к стене вскоре после того, как луна окончательно скроется с неба и примем бой.
Воцарилась гнетущая тишина, которую прорезали возмущенные, жалостливые, гневные и прочие эмоциональные вопли. Стас не участвовал в общем безумии: не наседал на десятника, не упал на колени, моля Богиню о милосердии, не зарыдал от безысходности, как Мао. Нет, он все также продолжал размышлять о загадке противодействия демонам.
