– Пустите! – выпалила Слава, едва опомнившись.

Она попыталась вырваться из его жестких рук. Но Кристиан проигнорировал ее попытку выскользнуть и сильнее прижал девушку к себе. Слава начала вырываться уже более яростно, но ее сопротивление вызвало в молодом человеке еще больший азарт. Неистовое плотское желание накрыло фон Ремберга с головой, и он ощутил почти болезненную потребность прикоснуться к ее упругим формам. Он сильнее притиснул девушку к себе и его горячие губы, наконец, смогли окунуться в шелковое облако ее волос. Уже через несколько мгновений правая рука молодого человека чуть приподняла девушку за талию, а его губы переместились уже на ее лоб.

Слава, ошарашенная его действиями и бесстыдным поведением, стала вся пунцовая. Она пыталась высвободиться и полузадушенная хрипела, прося фон Ремберга отпустить ее. Но он совсем не слышал ее. Его руки сильнее сжали ее стан, приподнимая над полом, а его рот добрался до пухлых губ девушки и силой овладел ими. Его руки с неистовством прижимали тонкий стан Славы к своей груди, невольно лаская ладонями ее выпуклости, оказавшиеся под его пальцами. Жесткие горячие губы молодого человека начали терзать ее рот, то и дело, прикусывая губки девушки зубами. Сильные неистовые ласки его рук и губ заполонили все сознание Славы, вызывая у нее приступ удушья от его напора. Она не могла свободно дышать от его натиска и из последних сил извивалась в руках молодого человека. У нее не хватало сил бороться с ним.

Кристиан не собирался отпускать ее. Свежий притягательный запах ее тела, ее упругие прелести и сладкие наливные губы окончательно распалили его. Его действия перестали подчиняться разуму. В следующий миг его сильные руки легко подняли девушку еще выше, а ладони захватили в плен ее ягодицы. Лицо фон Ремберга вмиг оказалось на уровне полуобнаженной груди Славы. Окончательно потеряв голову, он впился губами в прозрачную ткань легкой рубашечки. Девушка дико закричала, когда молодой человек зубами разорвал ткань на ее груди. Жадный рот Кристиана начал яростно исследовать ее нежные обнаженные выпуклости. Он слышал крики Славы и чувствовал, как она впилась ноготками в кожу его головы, но ему было все равно, ибо его тело сжигало неудержимое вожделение.

Это был какой-то кошмар. Слава не знала как высвободиться из железных тисков его рук и насилующих губ, которые терзали ее грудь и плечи. Она визжала, царапалась и билась как пойманная птица. Но ничего не могло помочь ей. Неожиданно Кристиан сделал несколько шагов с нею на руках и опрокинул ее на кровать. Оказавшись на мягких подушках, девушка инстинктивно попыталась прикрыть обнаженную грудь руками, но не успела, так как фон Ремберг тут же притиснул свои горячие губы к ее губам, сжав в своих руках ее податливые нежные плечи.

Поцелуй фон Ремберга не был нежным, он был жестким и дерзким, словно наказание за ее вызывающее поведение и неподчинение. Через несколько мгновений его поцелуй стал более интимным и ласковым, а его руки уже осторожно прижимали нежное тело девушки к своей груди. Ее сладкие полные губы, пахнущие дикой малиной, хотелось целовать еще и еще, и молодой человек ощутил, что это действо ему не просто приятно, а нравится неимоверно.

В эти мгновения его разум будто включился и беспокойно заработал. Он пришел в себя. Фон Ремберг почти заставил себя оторваться от притягательных сладостных губ Славы. Быстро отпустив ее плечи, уронив девушку на кровать, Кристиан стремительно выпрямился. Он стоял над ней, возвышаясь, словно гора, опираясь одним коленом в кровать. Его темный фиолетовый взгляд горел диким пламенем. Он видел, как Слава испуганно вжалась в подушки, ожидая от него нового нападения, испуганно глядя на него и скрестив тонкие руки на обнаженной груди. А он как изваяние замер над ней в угрожающей позе, вклинившись яростным взором в ее ошарашенные озера золотых глаз.

В этот миг молодого человека накрыло странное видение:

Как будто над ним склоняется русоволосая женщина, очень красивая, с темно-зелеными ласковыми глазами. Она улыбается ему и ее заботливые руки прижимают его к себе. Он еще совсем маленький мальчик лет двух и он отчетливо знает, что эта женщина любит его. Маленький Кристиан улыбнулся женщине и подумал, что так, наверное, должна выглядеть его матушка. Женщина взяла его на руки и поднесла к распахнутому окну. Она что-то долго говорила ему мелодичным голосом и указывала вдаль. Мальчик видел высокие деревянные строения с высокими теремами, людей, одетых в странные одеяния на русский манер, высокий частокол, некого северного града, за которым простирались бескрайние поля покрытые снегом, а за ними древние лесные чащи…

Лишь на несколько мгновений это видение заполонило сознание Кристиана. В какой-то миг он резко пришел в себя, непроизвольно помотав головой. Отметив, как Слава смотрит на него диким и испуганным взором, молодой человек тут же вспомнил кто он. Кристиан напрягся всем телом. Он осознал, что ведет себя глупо, и наверняка девушка уже думает о нем невесть что. Ибо фон Ремберг вовсе не собрался показывать ей не просто своего интереса, но и простого заинтересованного взгляда. Кристиан хотел просто наказать ее, не более того, а вышла эта страстная непристойная сцена с поцелуями до того упоительными и пьянящими, что молодой человек не сразу смог остановить себя. Но это интимное опасное действо совсем не входило в его планы, не говоря уж о крайне глупых поцелуях, которые нельзя было допускать.

Отметив, как девушка, скрестив тонкие ручки на груди, пытается прикрыть свои обнаженные упругие прелести от его жадного взора, фон Ремберг мрачно нахмурился. Он понял, кто был виноват в этой любовной вакханалии. Именно эта коварная девица затуманила ему своими прелестями голову настолько, что он, как глупый гусак уволок ее на кровать для интимных поцелуев, словно они были некими возлюбленными.

– Поздно прятать свои прелести, сударыня, – процедил Кристиан недовольно. – Я все прекрасно видел. Вы ведь специально решили соблазнить меня? Вы думали, что я, позарившись на ваши нежные упругости, буду плясать под вашу дудку? Так вот, вы ошибаетесь! Ваша пьеса из дешевого балагана мне совершенно безразлична! Ясно вам?

– Но вы же сами! Вы… – Слава задохнулась от его бьющих несправедливых слов, пытаясь высказать этому наглецу всю правду. Не иначе как он сам задумал это жутковато-развратное раздевание. А сейчас во всем обвинял ее?

Невольно взор фон Ремберга упал на раскрасневшиеся от его поцелуев губы девушки. Ее рассыпавшиеся волосы блестели в солнечных лучах, которые освещали спальню, а ее глаза горели янтарным огнем. Кристиана вдруг накрыла мысль о том, что было бы если бы он действительно имел право прикасаться к ней, как законный супруг? Эта мысль привела молодого человека в очередное замешательство. Он осознал, что надо немедленно покинуть ее спальню пока он не наделал еще глупостей. Он напрягся и стремительно соскочил с постели. Вытянувшись в угрожающей позе у кровати, фон Ремберг низким грудным голосом выдохнул:

– Я ваш муж, сударыня, и требую, чтобы вы не забывали об этом. Надеюсь, я более не увижу вас в этом вызывающем наряде. В противном случае мне придется раздеть вас донага, – добавил он многозначительно и, резко развернувшись, стремительно покинул ее спальню.

Оставшись одна, Слава медленно села на кровати, пребывая в ошарашенном нервном состоянии. Она не могла понять, что сейчас произошло. Она не помнила, чтобы раньше фон Ремберг вел себя подобным образом. Полгода назад он даже намека не делал на интимную близость между ними. И лишь тот единственный почти невинный поцелуй, когда она утоляла его боли, являлся едва заметным намеком на некие интимные желания. Но сейчас поведение молодого человека было не просто вызывающим, оно было невозможно дерзким, страстным и до крайности вульгарным. Она не понимала мотивов Кристиана, ведь он совсем не любил ее. И она знала об этом.

Невольно осматривая обрывки своей короткой рубашечки, Слава медленно слезла с кровати. В ее голове крутилась единственная мысль – отныне держаться от своего мужа на расстоянии. Конечно, это будет далеко непростым делом. Она проворно стянула с тела порванную тонкую вещь, небрежно кинув ее к порванной рубашке, лежащей на полу. Все еще немного ошарашенная, Слава медленно приблизилась к банкетке и, взяв пеньюар, накинула на плечи. В этот миг в спальню осторожно постучались. Вошла Ульяна. Увидев на полу разбросанные порванные вещи, горничная подняла обрывки рубашки и камзола и их осмотрела.