В этот момент Ник бросается на Антона, впечатывает в дверь кабинки… Раздается жуткий треск. Антон отвечает, у бывшего неплохой удар, драться он умеет, много лет занимался восточными единоборствами. Оба явно забыли про меня и сконцентрировались друг на друге. Я же жмусь в угол возле выхода, с ужасом думая, что хуже ситуации просто быть не может.

«Хотя… - подсказывает язвительное подсознание, вот если сейчас тут объявится Вера…»

В дамскую комнату вбегает Олег, и первое что делает - вытаскивает меня наружу. Навстречу бегут три охранника, хотя, наверное, это количество многовато для небольшого ресторана. Возможно, кто-то из них не из охраны. Да разве это важно?

- Вик, что с тобой? На тебе лица нет. Скорую вызвать? - взволнованно спрашивает Олег.

- Нет, - поворачиваю голову и внимательно вглядываюсь в лицо друга. - Ты знал, что он придет?

- Нет, клянусь! Антон только поговорить с тобой попросил. Сейчас понимаю, какая была дурацкая идея! Зачем я влез… идиотом себя чувствую… А Дворецкий что там забыл, между вами? Он зачем влез?

- Он же сводный брат Веры, - отвечаю устало, прикрыв глаза.

- Мда уж… Я об этом забыл… Хорошо, хоть ее нет.

- Слушай, если она узнает, что Антон снова… Блин, я даже думать об этом не хочу, Олег. Слышишь? Свяжись потом с Антоном и передай ему, чтобы не смел больше даже заикаться о подобном. Он с ума сошел? Сейчас, когда все окончательно быльем поросло. Это просто… у меня слов нет. Пусть тусит с женой!

- Хорошо, успокойся. Ты такая бледная. Завтра можешь не приходить на работу… Я прикрою.

- Очень щедро! - восклицаю с горечью. - Но у меня и так выходной.

- Возьми больничный до конца недели.

- Хорошо. Я как раз к маме собиралась…

Олег подвозит меня до дома, еще раз десять просит прощения, и наконец мы расстаемся.

***

Дом встречает меня тишиной, и я дико благодарна за это. Я сняла эту квартиру недавно, до этого жила на другом конце города, в маленькой однушке. Хотела быть подальше от матери и вообще от всего. Впрочем, я так часто куда-то уезжала, что можно сказать, это была просто квартира для хранения вещей. А эту вот сняла, когда на работу устроилась. Тратить на дорогу час, ежедневно, добираясь до работы, а потом обратно общественным транспортом - жуть, на машине - пробки и нервы. Да, я избалованное тепличное растение. И понимаю, что у большинства людей другие нужды. Им и мечтать о квартире, снятой специально поближе к работе, не приходится.

Но я могу себе это позволить, и не собираюсь за это чувствовать себя виноватой.

Главное, я чувствую, что это мое. Мебель, обои. Двушка в сталинке. Высокие потолки, широкие лестничные пролеты. Высокие окна. Мне все по душе. А ремонт в пику - современный. Никаких стен - мобильные перегородки. Дизайн-проект явно конкурсный, которые потом снимают для журналов. Черно-белая мебель, ворсистые светло-серые ковры, много пледов, подушек: ярких, разных стилей. Индия, Египет, Турция. Я люблю путешествовать. Можно сказать, все эти три года я только и делала, что ездила по миру. Это помогло мне не сойти с ума от боли и обиды. Для девочки, которую обожал отец, которую растили принцессой, предательство жениха - тяжелейшее бремя…

Я так разбита, что даже до ванной дойти не могу. Но и без водных процедур мне не заснуть, точно знаю. Я должна смыть с себя этот вечер. Прикосновения Антона. Хорошо, что завтра выходной. Никакие силы не заставили бы пойти на работу.

Раздеваться начинаю еще в коридоре, едва захлопнув дверь. В одну сторону туфли, в другую платье. Сбрасываю бюстгальтер, одеваю домашнюю шелковую тунику, золотисто-бежевую, купленную в Китае. Она почти не чувствуется на теле. Как раз так, как я люблю…

Беру себя в руки, включаю кран и наполняю большую, полукруглую джакузи. Вода всегда приносит мне облегчение. Наливаю побольше душистой пены, выключаю воду.

Но меня все еще трясет, поэтому, делаю то, что мне абсолютно несвойственно - лезу в аптечку.

Ненавижу таблетки. С детства мама мучилась со мной - невозможно было заставить проглотить. Да, я лучше буду терпеть боль… Если она совсем изматывает - тогда приму что-то. Но я точно не фанат. А вот моя мать - наоборот. Таблетки, особенно всякие успокоительные и стимуляторы, витамины для нее святое. Когда я первое время страдала от предательства, мать заполнила до отказа мою аптечку. Но я давно не прикасалась к ней. И вот сейчас руки сами тянутся к дверце шкафа.

Принимаю несколько успокоительных. Хочу стереть то, что было сегодня. В универе, в ресторане. Но картины яркими вспышками мелькают перед глазами. Не хотят исчезать. И я открываю розовое вино.

Да, я знаю, что нельзя мешать таблетки и алкоголь. Но все равно это делаю. Словно иду по лезвию бритвы. Вспоминаю подобные случаи, которые закончились плохо… Мне немного не по себе… Но в голове появляется туман, вязкий, одурманивающий… Мне становится легче, как я и хотела.

И тут раздается звонок в дверь.

Замираю. Снова голова наполняется паническими мыслями. Прийти в этот час может только один из трех… И я боюсь любого варианта. Внутри закипает ярость. Неужели для одного дня недостаточно? Как же я ненавижу их всех! Антона, Ника, Веру. Почему они не могут оставить меня в покое?

Не надо открывать. Но звонок слишком настойчив. А ярость все растет. Кем они меня считают? Безвольной пешкой на их шахматной доске? Но я не позволю так с собой обращаться. Резко распаиваю дверь, и едва не падаю в объятия Ника. Он ловит меня…

- Что ты здесь забыл? - шиплю ему в лицо.

- Извини. Не мог не прийти…

На скуле Николая красное пятно. Наверное, завтра будет синяк. Но я рада, что он получил… что ему больно. Надеюсь, и Антону тоже.

- Что с тобой, Вик? У тебя зрачки расширены.

- Сейчас же поставь меня на ноги! - рычу ему в лицо.

Ник делает шаг вперед, другой. И я понимаю, что он держит меня на руках, как ребенка. А я цепляюсь за его куртку. Коричневая кожа восхитительно пахнет. Наклоняюсь и глубоко втягиваю запах. Ммм. Вкусно.

Ник захлопывает за собой дверь и ставит меня на ноги.

И тут в меня точно бес вселяется. Бросаюсь на него и начинаю лупить куда ни попадя. Мне просто не сдержать накопившуюся ненависть. И чем больше выплескиваю - тем сильнее ощущаю бессилие… Перед ним, перед ситуацией. Чувствую, что щеки мокрые. Я еще и плачу? Ну, отлично. Представляю какой жалкой выгляжу.

- Тебе полегчало, Вик? - спокойно спрашивает незваный гость.

- Нет! Мне не полегчало! Не получится, пока ты от меня не отъ**ешься! Господи, неужели нельзя хоть на ночь передышку дать? Зачем ты приперся? Мало получил от Антона?

- Решила вернуться к нему? - Ник больно хватает меня за запястья и дергает на себя. - Блядь, Вик, только не говори, что можешь его простить…

- Тебе-то что? Убирайся отсюда! Моя жизнь тебя не касается! Ты - никто в моей жизни, ясно?

Снова и снова луплю куда попало, толкаю его в грудь. Руки начинает ломить, мне больно, а он - точно скала, никакого урона, даже не морщится. Ник снова ловит мои руки, дергает на себя, хватает ладонью за лицо.

- Он трогал тебя? Скажи, эта тварь тебя касался?

- Вы оба! Твари, которые коснулись меня! - кричу с горечью. - Убирайся! Не могу уже терпеть, хочу смыть с себя ваши прикосновения!!! Кипятком…

Ник вдруг подхватывает меня высоко в воздух и забрасывает себе на плечо.

- Что ты делаешь? - вскрикиваю испуганно.

- Хочешь смыть, значит? Я помогу…

Ник

Когда Вика встает из-за столика, чем-то жутко расстроенная, сначала решаю, что Которов приставал к ней. Хочется броситься на урода, который посмел клеиться к моей девочке.

Моей… смешно. Я даже подойти при всех к ней не могу. Нет, могу конечно, вот только боюсь это ей не понравится. Вызовет слишком много вопросов.

Пусть мне на весь мир, во всю глотку орать охота, что она моя… будет моей… Не могу так поступить с ней. Потому что даже Анька уже смотрит с подозрением. Заметила, внимательная, блядь…