Наверху, в редакции, он ожидал как минимум аплодисментов. Как знак признания того, что «Орэс дель диас» благодаря его вчерашнему репортажу оказалась в фаворе, ведь газеты всего мира цитировали Хоана. Международные СМИ даже воспроизвели его фотографии. Утонувшая пожилая женщина в меховой куртке в свете прожекторов, множество тел на пляже, кричавшие беженки… Понятно, что «Орэс дель диас» должна была порядком заработать на этом.

Но если не считать журналиста-международника средних лет, который заметно покачал головой, когда Хоан проходил мимо штатных сотрудников, никто не отреагировал. Ни малейшего кивка или улыбки. Черт побери, в кинофильмах коллеги всегда вставали и аплодировали, когда происходило что-то подобное. В чем же дело?

– У меня только пять минут, так что излагай кратко, Хоан. – Редакторша прикрыла дверь кабинета и, похоже, забыла предложить ему сесть, но он все-таки сел. – Марта из бухгалтерии позвонила мне и сказала, что ты хочешь компенсации расходов на дорогу. – Она мрачно посмотрел на него поверх очков. – Забудь об этом, Хоан. За статью об Айя-Напе ты получишь тысячу сто евро, которые я по глупости обещала, когда ты ее принес, будь рад и этому. Сверх этого не будет ни цента.

Хоан ничего не понимал. Он предполагал, что история об утонувшей женщине даст ему повышение ставки и перспективу стать штатным сотрудником. Но почему редакторша Монтсе Виго, заведовавшая внештатными журналистами, сейчас стояла рядом и в упор смотрела на него так, словно он ее оплевал?

– Ты сделал нас посмешищем, Хоан.

Хоан наклонил голову. Что она хочет этим сказать?

– Лучше я тебе расскажу, как все было с жертвой номер 2117 на самом деле. Да, вчера история показалась мне хорошей, но сегодня утром по меньшей мере в пятидесяти газетах по всему миру можно было прочитать другое. Я уж не говорю, что в Барселоне все газеты, кроме нашей, написали одно и то же. И суть в том, что ты плохо делаешь свою работу, Хоан, даже отдаленно не так хорошо, как твои коллеги. Тебе надо было получше разобраться, ведь ты был в самой гуще событий.

Она швырнула на стол перед ним несколько свежих испанских газет, и заголовок ближайшей заставил его судорожно глотнуть воздух.

«Жертва номер 2117 была убита!»

Редакторша указала на строку ниже. «Сведения „Орэс дель диас“ о жертве 2117 неверны. Женщина не утонула, она была убита, причем жестоко убита», – гласил подзаголовок.

– Ты понимаешь, что вся ответственность за непроверенную информацию падает на меня, – сказала она и передвинула унизительную пачку газет на дальний край стола. – Это, конечно, моя ошибка. Мне надо было предвидеть такую возможность после прочтения последних пустопорожних эссе, которые ты пытался нам всучить.

– Я не понимаю… – начал он. И это была правда. – Я видел, как волны вынесли ее на берег. Я там был в этот момент. Ты же видела мои фотографии.

– Тебе надо было подождать, пока они перевернут труп. Ей в шею воткнули какую-то штуковину вот такой длины. – Она показала руками между третьим и четвертым позвонками. – Мгновенная смерть. Слава богу, не только мы сели в лужу. Канал «ТВ 11» тоже был вынужден опровергнуть свою благостную историю про молодого мужчину, которого первым вынесло в тот день на берег Айя-Напы. Он оказался руководителем группы террористов. Недавно сбрил бороду. Настоящий дьявол.

Хоан был потрясен. Убита? Именно это рассказали ему ее глаза? Ему следовало… Ему следовало увидеть это?

Хоан повернулся к редакторше. Ему хотелось рассказать о своем состоянии в тот момент. Объяснить, почему он не выполнил задание лучше. Он почувствовал сострадание. И ему было известно, что журналистам это запрещено.

В дверь постучали, вошла Марта из бухгалтерии. Положила два конверта на стол Монтсе Виго и, не удостоив Хоана взглядом, выплыла из комнаты.

Редакторша протянула один из конвертов Хоану:

– Это твои деньги, тысяча сто, хотя ты их не заслужил.

Хоан молча взял конверт: вот, значит, как. В обязанности Монтсе Виго входило определять выплаты, что ж тут поделаешь? Ничего! Он вздрогнул и повернулся, чтобы убраться отсюда. Вопрос только в том, насколько этот конверт продлит его жизнь. Он почувствовал, что покрывается потом.

– Куда же ты? – прозвучал голос сзади. – Не думай, что ты отделался так легко.

Мгновение спустя он стоял на улице. По проспекту Диагональ в центр города направлялась очередная демонстрация, звучали свистки, лозунги, призывы и раздраженные сигналы водителей автомобилей. Единственное, чем была занята сейчас его голова, – это слова, сказанные редакторшей:

– Вот пять тысяч евро. У тебя есть ровно две недели на то, чтобы разобраться в этой истории, и ты будешь делать все один, понятно? Кроме тебя, желающих не нашлось. Найди выживших, тех, кто может рассказать, кем была эта женщина, что с ней случилось, понятно? Из своих интервью с теми, кто выжил, ты знаешь, что она была с двумя женщинами, молодой и постарше, и что мужчина с бородой разговаривал с ними во время плавания до момента, когда резиновая лодка затонула. Найди их, у тебя есть фотографии. Будешь ежедневно передо мной отчитываться: что ты делаешь, где ты. А мы в редакции постараемся придать этой истории накал. Пяти тысяч евро должно хватить на все, понятно? Мне абсолютно безразлично, кого ты будешь подкупать и где жить. Не хватит денег на ночлег – спи на улице, не будет на еду – голодай. Пока не выполнишь задание – не возвращайся. Хорошо понял? Это тебе не мадридская «Паис».

Он кивнул и взвесил в руке конверт. Что ему еще оставалось, кроме как согласиться?

Ответом были пять тысяч евро.

За несколько последних месяцев его пальцы обрели такую гибкость, что казалось, он воедино слился геймпадом. В лучшие часы суток компьютер и игра «Кил Сэблайм» стали его единственной реальностью, а расстояние между ним, солдатами и теми, кого они убивали на дисплее, было одновременно бесконечно большим и ничтожно малым.

Александр отдался этой игре и телом и душой. Для этого было несколько причин. Когда его однокашники по гимназии побросали студенческие фуражки в шкафы и постарались забыть о своих страданиях на экзаменах, отправившись в так называемые образовательные путешествия по дальним странам вроде Вьетнама, Новой Зеландии и Австралии, Александр погрузился в самые мрачные глубины своего презрения к внешнему миру. Как эти идиоты могут болтаться по земному шару и делать вид, что ничего не происходит, полностью игнорируя тот факт, что люди подобны мерзким крысам, которые только и пытаются одолеть и сожрать друг друга? Вот он этого не мог, даже если бы захотел; он ненавидел всех людей. Если кто-то из них приближался к нему, он беспощадно высмеивал их самые худшие стороны и качества, отчего сам стал любимым объектом издевательств и лишился друзей.

Поэтому Александр выбрал иной путь. Он захотел жить в виртуальном мире и не покидать своей комнаты, чтобы исключить риск встретиться с другими людьми. А когда он наконец примет решение выйти, это станет последним днем его жизни.

Все будет именно так.

Из-за двери его комнаты доносились разнообразные звуки. С четырех часов дня до полуночи и на следующее утро от четверти седьмого до без четверти восемь он слушал, как родители передвигались по дому. Когда они наконец хлопали дверью, уходя на работу, и наступала тишина, он отпирал дверь и осторожно выходил из своей комнаты. Александр выливал содержимое своего ночного горшка в унитаз, делал себе бутерброды на весь день, заготавливал несколько термосов кофе и пробирался обратно, запирался и укладывался спать до часа дня. Потом двенадцать часов были посвящены игровой приставке и игре «Кил Сэблайм». Пару часов он спал, чтобы немного отдохнули глаза, после чего еще час или два проводил перед монитором.

Так проходили дни и ночи. Стрелять, стрелять, стрелять; количество убитых все время росло; окончательная победа, когда он уничтожит всех врагов в игре, становилась ближе с каждым днем.