— Вообще-то, как раз сегодня меня снял с пары Медный.

Кристен сел рядом, поджав под себя одну ногу. Диванная подушка просела под его весом, образовав естественный уклон вниз, куда меня потянула неумолимая сила притяжения. Я немного отодвинулась, чтобы не касаться северянина коленями, а Кристен вытянул вперед руку, показывая те самые узоры, что я заметила еще на улице.

— Сегодня мне поставили печати для контроля и мысленного общения с завром в воздухе.

— Вам уже разрешают поднимать в воздух ядожалов? — это как же много я оказывается пропустила и отстаю от группы!

— Пока эту честь заслужил я один. Сегодня Медный, Бушующий и Хет-Танаш летали на один из островов архипелага Берег Костей. Им понадобился второй погонщик, и выбрали меня.

Я вспомнила, как сидел на бортике фонтана Хет-Танаш в традиционной одежде демонов Даркшторна, Бушующего и Медного в боевых облачениях. Куда бы эта троица ни планировали лететь, это было что-то крайне важное и, вероятнее всего, опасное. Даже странно, что они летали не на материк. Что интересного можно найти на пустых и гиблых островах, заселенных некронавтами? Завтра же выпытаю у брата подробности! А будет отмалчиваться, пригрожу позвать на выручку квезалку с мотивирующим скандалом!

Мы с Кристеном посидели немного в приятной, ни к чему не обязывающей тишине. Северянин смотрел на меня, я на нашу новую гостиную. Смотрела, смотрела и вдруг:

— Бестия сегодня разбила в коридоре горшок с грушевым деревом. Если ты не против, то давай перенесем его сюда и посадим вон в тот ящик. Будет уютно.

— Завтра с утра сделаю, — пообещал Кристен.

— И еще хорошо бы найти шторы на окно.

— Считай, что карниз уже прибит на положенное место…

Тишина вновь зашла к нам в гости, покрутилась немного и свернулась у ног преданной собакой. В итоге любоваться обстановкой надоело. Я откинулась на мягкую спинку, развернулась лицом к Арктанхау и тоже начала смотреть на него. Его взгляд блуждал по моему лицу, шее, губам… Мой сконцентрировался на голубых глазах.

— Уже стемнело… — тихо пробормотала я. — Нам, наверное, пора расходиться по комнатам.

— Да. Уже поздно, — еще тише согласился Кристен и остался сидеть.

То, что случилось дальше, я не смогла бы объяснить даже под пытками! Я вообще такого не планировала! Это было внезапно и… И смело! Очень-очень смело.

И я не понимаю, как вышло, что, поддавшись порыву, я вдруг потянулась вперед. Дотронулась до груди Кристена рукой, провела вверх по белой ткани футболки, вцепилась пальцами в широкие плечи. Кристен рвано выдохнул, сгреб меня в охапку и дернул к себе. Проехав по диванной подушке, я оказалась сидящей у него на коленях, а еще очень близко. Очень близко к его лицу, теплому дыханию, щекотавшему мою кожу, к приоткрытым губам.

И вот эти самые губы показались такими соблазнительными, что я неосознанно потянулась к ним. И Кристен тоже ко мне потянулся. И это было такое естественное, сладкое притяжение, что сердце восторженно ускорилось, и… и тут я струсила!

Отпрянула, словно барахтающийся в ванне котенок, выпуталась из его объятий, вскочила и ошалело пригладила ладонью волосы.

— Адриана… — хрипло взмолился Кристен.

— Прости! — крикнула я, сгорая от смущения и стыда.

Смотреть старалась куда угодно, но только не на Кристена, а потом вообще попятилась, налетела на пуфик, следом на стол, наконец, догадалась развернуться и побежала к выходу.

— Адриана!

От хриплого и очень чувственного окрика Арктанхау по спине прошла горячая волна мурашек.

— Доброй ночи, Кристен! — крикнула я уже из коридора и, запретив себе оборачиваться, побежала.

Бежала всю дорогу до выхода из библиотечного крыла. Бежала по темной улице до пятого корпуса общежития, а по лестнице на второй этаж, где располагалась моя комната, не поднялась — взлетела! И даже когда с грохотом захлопнулась дверь комнаты, а я села на пол и закрыла горящее от стыда лицо руками, спокойствие так и не догнало.

«Дура! Дура! Дура!!!» — аккомпанировал ударам сердца внутренний голос. Тихонько взвыв, я в приступе внезапной истерики застучала ногами и затрясла головой.

Зачем?!

Зачем я это сделала?!

Я крайне редко могу назвать себя неудачницей, но в такие недели, как прошедшая, начинаю думать, что самое время заказывать свитер с надписью «Мое второе имя — Провал».

Под конец учебной недели на факультете ядожалов я побила рекорд неудачных попыток нашей группы. Чтоб вы лучше понимали масштаб катастрофы, дважды.

Даже более чем оптимистично настроенная Власта, которая не бросала меня во время работы с Борщевиком, к пятнице потеряла всякую веру в чудо. Впрочем, отсутствие оной не мешало ей фальшиво улыбаться и показывать большие пальцы.

— Ты сможешь! Сегодня точно все получится! — орала Подгорная, хотя в успех верила меньше, чем в очередной провал.

Чувствуя себя конченным неудачником, которого на трибуне зрителей поддерживает только сердобольная мамаша, я вышла вперед и оглянулась на комиссию из преподавателей.

Так как Борщевик наотрез отказался покоряться моей воле, господин Медный призвал на помощь тяжелую артиллерию — матриарха звездокрылов, декана факультета звездокрылов, куратора летной подготовки и просто толкового специалиста — Эрику Магни.

Госпожа Магни стояла у входа в своем неизменном черном комбинезоне звездокрылов, широко расставив ноги и сложив руки на груди. Убранные в высокий хвост волосы, черные с пепельными кончиками, добавляли ее облику деловитости. Хмурый взгляд ярко-синих глаз не вселял в мою душу радушных надежд.

С похожим выражением на лице замер и господин Медный. Одетый в сине-желтую куртку и штаны нашего факультета, Медный был в разы больше, опаснее, сильнее дорал-кай, но изящная фигурка женщины излучала такую мощную ауру авторитета, что перекрывала всех и вся.

— Начинаем, — скомандовала Эрика Магни.

Борщевик видать тоже проникся общим настроением экзамена и нервно фыркал возле поилки в углу вольера. Я нервничала так, что мелко подрагивали вспотевшие руки, и даже немного подташнивало.

На контрасте с присутствующими (Власта улюлюкала в лучших традициях команды поддержки, преподаватели изучали, мы с Борщевиком нервно дрожали) спокоен и холоден был только Кристен. Северянина поставили страховать меня при вызове ядожала, что в моем случае переводилось как «он должен остановить Борщевика, когда я оплошаю».

Арктанхау встал за моей спиной и тихо шепнул:

— Я рядом.

Мог бы и не говорить. Его близость я могла со стопроцентной уверенностью отгадать по мурашкам, бегущим всякий раз, когда рослый северянин подходил. По теплой волне, если он случайно задевал мою руку на занятиях. Да что там! Я могла спиной определить смотрит сейчас на меня Кристен Арктанхау или занят другими более насущными делами.

О случившемся в гостиной я не заикалась и вообще старалась не вспоминать, что было крайне трудно! Кристен легко считал это по моему поведению, точнее по постоянным попыткам оказаться как можно дальше от него, а лучше так вообще сбежать, и отреагировал на все с пониманием взрослого осознанного человека, то есть написал письмо и подсунул его под дверь моей комнаты.

Как отреагировала я? Да просто спрятала конверт под матрац, потом перепрятала среди учебников, потом сунула в выдвижной ящик комода, потом… Короче, письмо побывало практически во всех возможных местах в комнате. В последний раз я засунула его в коробку из-под обуви, в надежде забыть о послании. Если бы это еще было возможным!

— Адриана, давай! — заорала Власта, громко хлопая в ладоши.

Борщевик дернул ухом, узнав голос адептки. Ядожал развернулся, ожидая увидеть Власту, но увидел меня и заметно скис. У завров вообще–то не очень выразительная мимика, но сейчас на сине-желтой морде дракона читалось крайне страдальческое «опять она».