«А то я не знаю, – мысленно закатил я глаза. – Знал бы ты, дядя, насколько плотно по данному вопросу я в теме».

Но вслух, разумеется, ничего не сказал, и Селёдка продолжил заливаться соловьём:

– Слепуны – мастера сооружать смертельно опасные для нашего брата охотника ловушки из этих нитей. Также твари умеют достаточно точно и быстро плеваться кислотными нитями. Твою одежду они прожгут мгновенно. Поэтому будь предельно осторожен, выслеживая опасную тварь… Если чего не понял, спрашивай. Когда спустишься вниз, спросить станет не у кого.

Провожатый замолчал, ожидая от меня уточняющих вопросов. И счёл меня законченным психом, когда вопросов с моей стороны не последовало.

– Дольше двух часов задерживаться в лабиринте не советую. Даже если сразу не наберёшь достаточно трофеев для уплаты штрафа, лучше выбраться из подземелья, вернуться в стаб и отдохнуть. Потом спустишься под землю ещё раз… Сбежать, не оплатив штраф, даже не надейся, я лично буду ждать на этом месте твоего возвращения из лабиринта. Опыт подсказывает, что ожидание вряд ли затянется надолго. Как я уже говорил, лабиринт – слишком опасное место… Ну, раз тебе всё понятно, валяй, лезь под землю.

Я, не раздумывая, сразу забурился в дыру и секунд через пять благополучно скатился по невысоким ступеням короткой лестницы на хорошо утоптанный земляной пол подземелья. Как учили, тут же стал ощупывать пространство справа. Почти сразу же дотянулся до стены и, двигаясь вдоль неё, через несколько секунд добрался до стола с факелами и зажигалкой. В свете быстро разгорающегося факела увидел небольшую пещеру, расширяющуюся по мере удаления от зияющей в дальнем углу дыры наружу.

При свете рядом с вязанкой факелов на столе я обнаружил сюрприз в виде «нашедшихся» винтовки и пистолета. Увы, боезапас огнестрела был ограничен лишь размерами их магазинов – тридцать патронов в винтовочном рожке и двадцать в обойме «Стечкина».

За неимением кобуры пистолет пришлось сунуть в карман спецовки, а чтобы не вывалился по дороге, проковырял топором на боку кармана дырку, куда засунул длинный ствол с глушителем. Под топор, навыка владения которым у меня не было, пришлось приспособить второй карман спецовки, тоже с фиксирующей дырой под высунутую наружу рукоять.

Винтовку привычно закинул на плечо. В левую руку взял факел, правую вооружил старой доброй Шпорой и медленно побрёл вдоль правой стены дальше.

Метров через двадцать стена прервалась боковым ходом, откуда на свет факела выскочили сразу трое низкоуровневых слепунов. Самый резвый сам наскочил на Шпору и тут же забился на земляном полу с разрубленной напополам мордой. Приятели пережили его буквально на две секунды, в течение которых молнией метнувшаяся наперехват Шпора одному начисто снесла башку, а второму до сердца вскрыла левую бочину.

– Ну, с почином, – хмыкнул я под нос. И, спрятав Шпору в инвентарь, достал из кармана топор и стал потрошить споровики тварей.

Дабы не заблудиться в начавшемся лабиринте, решил двигаться всё время так, чтобы справа постоянно оставалась стена. Потому, добыв из споровиков тварей спораны, свернул в открывшийся правый проход и продолжил неспешно шагать дальше.

Строго следовать выбранному принципу движения, увы, получилось только примерно метров сто. И эта стометровка, разумеется, вышла совсем не прямой. На её протяжении я дважды сворачивал вправо, исследуя новые отнорки, и трижды влево, упираясь в глухую стену. По дороге прикончил ещё семерых низкоуровневых слепунов, доведя запас споранов, за неимением рюкзака с кошелем складируемых в достаточно широкие карманы брюк, до девятнадцати штук. Что поделать, урожайность у низкоуровневых тварей была не ахти.

А через сто метров относительно спокойного движения мне фартануло напороться на первую серьёзную стаю слепунов. Меня одновременно атаковали сразу тринадцать тварей, к счастью, стая оказалась без погонщика. Но в одиночку выстоять против чёртовой дюжины пусть и низкоуровневых, но ошалевших от голодной ярости тварей было непросто. Повезло, что атакующая стая создавала гораздо больше шума, чем твари-одиночки. О приближении многочисленных противников я услышал ещё до их появления в освещённом факелом секторе пещеры. Успел сменить Шпору в правой руке на пистолет, и появившихся на свету тварей от души отоварил градом свинцовых маслин.

Из «Стечкина» на дальних подступах удалось наглухо завалить троих и ещё двоих ранить. Расстреляв пол-обоймы, я едва успел сменить пистолет обратно на Шпору, и понеслась рукопашная круговерть. Отбиваясь от напрыгивающих со всех сторон слепунов, приходилось наряду со Шпорой использовать и факел.

Сама схватка продлилась не дольше минуты. Разумеется, из неё я вышел победителем, прикончив всех слепунов в стае. Но в пылу сражения я опрометчиво отдалился от путеводной стены, выбрался на середину пещеры, где несколько секунд буквально вертелся волчком, отбивая атаки со всех сторон. В итоге победа оказалась пирровой. Выпотрошив тринадцать споровиков, я прибавил к имеющимся девятнадцати ещё двадцать три спорана и оказался в окружении трёх стен, расходящихся в разные концы лабиринта – определить теперь, какая из них моя, можно было лишь с помощью научного тыка.

Меж тем прогоревший на три четверти факел нуждался в замене. Нужно было срочно возвращаться к входу, чтобы выбраться наверх, сдать собранный улов Селёдке, перевести дух в спокойной обстановке и перед следующим спуском в лабиринт раздобыть у бородача хотя бы фляжку живца. А желательно ещё и камуфляж, и рюкзак с сухпайком, и запас патронов, и сбрую для пистолета.

Выбрав из трёх вариантов стену, показавшуюся более знакомой, двинулся вдоль неё, типа, в обратном направлении.

Через пять минут неторопливой ходьбы, не встретив по пути ни единого трупа слепуна с выпотрошенным споровиком, я понял, что выбрал не ту стену или направление движения вдоль неё, и уже собирался разворачиваться и возвращаться по своим следам обратно. Но проклятое любопытство вынудило сделать десять лишних шагов и глянуть за следующий поворот. По закону подлости, разумеется, там я разглядел на пределе видимости двух затаившихся под потолком погонщиков девятнадцатого и шестнадцатого уровней.

По идее нужно было сразу врубать Лунное пламя и решительно атаковать высокоуровневых слепунов. Но я пожадничал и, решив, что смогу подстрелить обоих с дальней дистанции, вскинул винтовку и стал высматривать в окуляр прицела самого прокачанного.

Вроде всё сделал правильно. Но то ли освещение было слишком хреновое, то ли стрелять вдруг с какого-то перепуга разучился, только все три посланные друг за дружкой в тварь пули просвистели мимо цели.

Почуяв неладное, погонщики забили тревогу, и в круг света вокруг меня со всех сторон стали сбегаться низкоуровневые твари.

Жалеть дары дальше не имело смысла. Отбиться без бонусов от стремительно растущей вокруг толпы не было шансов. Если экстренно что-то не предпринять, через считанные секунды слепуны накинутся всей толпой, и полетят тогда от меня кровавые ошмётки по лабиринту.

– Круши!.. Пламя! – одну за другой выкрикнул я в сторону набегающих тварей фразы-активаторы сразу двух даров. Параллельно я ни на мгновение не прерывал лихорадочную стрельбу из винтовки по набегающим слепунам, благо бежали твари кучно, были отлично освещены и промахнуться практически не получалось. Двух точно наглухо завалил, ещё двоих вроде ранил.

Шкала Стикса мгновенно просела разом на девяносто шесть пунктов, и от ста шестидесяти трёх единиц маны осталось всего шестьдесят семь.

Вокруг тела в считанные мгновения белёсым сиянием растеклась защитная аура, мышцы вздулись под одеждой, накачанные бурлящей и требующей немедленного выхода силой. Отбросив к стене бесполезную в ближнем бою винтовку, призвал из ячейки Шпору и, чувствуя себя мифическим Гераклом, шагнул навстречу урчащей толпе.

15… 14… 13…